Коллектив Майнд - Василий Клюкин

Эта сель сметает цветы любви. Но они снова вырастают, хоть на камнях, хоть в пустыне, хоть при радиации! Цветы любви – это вообще самые живучие цветы на свете. Они растут из сердца, из ниоткуда, и создают прекрасные воздушные замки, в которые немедленно поселяется твой рассудок. Так и живешь в иллюзиях. И еще поселяется надежда.

– Да, надежда никогда не умирает. Она – бессмертна!

– Точно! Может умереть вера, любовь, но не надежда. Она снова и снова выживает и возрождает любовь.

– Но у меня больше нет надежды. Только отчаяние. Я все потерял. Потерял Еву. Сам!

– Но ты же можешь вернуть ее. Хотя бы попытаться.

– Не хочу. Противно. Всё равно это предательство. А она – сука.

– Она тебя не предавала. Она не заставляла тебя сдаваться. Ты сам пошел. В чем ты ее винишь? Ты же смотрел про себя видео. Как с таким жить?

– Искать в тебе поддержку, все равно, что лечить раны ядом. Только хуже становится. Ее надежда как-то быстро умерла. Она меня бросила.

– Ты просто эгоист. Самовлюбленный эгоистище. Не признающий собственных ошибок.

– Да и пошла она! И ты иди в жопу!

– Паскаль, она наверняка тебя еще любит. Стала бы она с тобой иначе пьяным по телефону так долго разговаривать. Я был бы рад шансу вернуть Мишель, только мне не верится, что получится. Я все так безнадежно просрал. А она такая... офигенная! Мне ведь просто повезло. В кой-то веки повезло. Но я все просрал.

– Прости, это из-за меня. Я тоже все сам просрал. Но признавать этого не собираюсь!

Они снова чокнулись и выпили. Воцарилась пауза. Пришел Байки с пивом.

– Интересно, а им вообще важно, что мы по ним так страдаем, Байки? Или им пофиг?

– Не знаю. Думаю, бабы не любят таких слюнявых мужиков. Нюни тут распустили вдвоем, смотреть противно. Хотя кто их разберет, этих женщин!

– Меня Мишель послала. Бросила трубку и не отвечает. Ни на звонки, ни на сообщения. Сказала: забудь меня.

– Не ссы, Айзек. Все будет нормально. Только не доставай ее сейчас. Сегодня она на тебя точно злая. Ты же ей явно нравишься, это сразу видно.

– Ты прям такой молодец, все по полочкам разложил. Как в супермаркете.

– Ты ей хоть раз сказал, что любишь ее?

– Нет.

– Ну и дурак. Хотя мне кажется именно за то, что ты такой дурак, необычный кретин, ты ей и понравился. Не от мира сего.

Байки перебирал струны своей гитары, Паскаль засыпал, а Айзек что-то пытался записать в телефоне:

«Мишель, мне так тебя не хватает,

Прости меня за то, что я такой дурак.

Ты – самый счастливый период моей жизни.

Боюсь ужасно, что потерял тебя.

Что никогда не смогу тебя обнять и прижать.

Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.

Ты – чудо, случившееся в моей жизни.

Я всегда буду любить тебя.

Я хочу заботится о тебе.

Я живу надеждой и мыслями о тебе.

Давай еще раз увидимся, милая, дай мне шанс, пожалуйста.

Ты мне очень, очень нужна».

Тупо перечитав письмо несколько раз, Айзек удалил его, не отправив.

«Утро. Дико хочется пить. Мерзкий солнечный свет слепит в глаза. Почему не задернуты шторы, черт бы их побрал? Звонит телефон, но перетерпеть легче, чем встать. Опять звонят! Что им надо в такую рань? Вставать вообще не охота. Надо попробовать еще поспать».  Айзек повернулся лицом к стене и снова уснул.

На другом конце линии находился недовольный Пеллегрини. Он хотел вызвать Айзека на еще один опрос, и хотел убедиться, что тот не собрался в очередную лже-Испанию. «Ничего. Позвоню позже», – думал комиссар, собираясь в аэропорт. Командировку выписал сразу на три дня, нужно было помимо Айзека поговорить с Паскалем, с его управляющей, с сотрудниками госпиталя. Как сообщили, операция сестры Айзека оплачена. И оплачена она со счета Паскаля. Формально все выглядело гладко, но уж слишком много странных мелочей собралось вокруг этого Леруа.

Формально числясь хэппи, Паскаль остался очень богатым молодым человеком. Мозги вернулись, деньги остались. Пропажа оранжевой энергии должна была пройти незаметно. Даже, несмотря на то, что скачанный объем был ощутимым, параллельно десятки людей сдали в этот день свою ОЭ, и уровень энергии на сервере не должен был снизиться. Падал он или нет – можно было узнать через неделю.

Люди обожали статистику, и собранный интеллект планеты публиковался каждый понедельник еженедельником «Сциаенс энд Пипл». Как работала система сбора статистки, толком никто из команды не знал, но было понятно, что если даже кто-то и заметит отклонение, то не сразу поймет, где прошла утечка и из-за чьих собственно мозгов, и самое главное – как.

Закон в любом случае не предусматривал воровства креатива, и заставить Паскаля заново сдать оранжевую энергию было нельзя. По крайней мере, быстро это сделать невозможно. Система юриспруденции также вмещала в себя немало идей доноров, среди которых сторонники презумпции невиновности преобладали.

Даже если придут полицейские или сотрудники «Коммуны», Паскаль снова мог бы неплохо валять дурака – Байки настоял, чтобы он пересмотрел десяток видео о хэппи и пообщался с соседями по своему поселку. Как они себя ведут, теперь для него было не секрет, и скопировать их поведение, казалось, было несложно. Конечно, его фантазия теперь работала отлично, и Паскаль живо придумал десяток способов загнать себя в угол.

Или вот если заставят снова замерить уровень...

Итак, и мозги вернулись, и деньги были. Хотя теперь это не его деньги, а фонды, фонды команды. Просто записанные на его счет. Он сам так предложил. Но тратить их было не так просто. Если хэппи придет купить не чайник, а транзистор, у продавца в магазине как минимум отвиснет челюсть...

Профессор окончательно пришел к выводу, что это не амнезия, а именно отсутствие воспоминаний из-за скачивания. Вечером все договорились собраться и решить, что делать дальше.

На следующий день началась подготовка к операции Викки. Айзек пришел в больницу в сопровождении Паскаля и Байки. Девушка на ресепшн улыбнулась им, спросила имя пациентки, имя родственника, имена сопровождающих и записала всех в журнал. Она заметно волновалась, но Айзек не обратил на это внимания. Его занимали другие дела.

Айзек радовался, что, наконец, у сестры появится шанс на выздоровление. И не просто шанс, а очень высокая степень вероятности вернуться к нормальной жизни. Он, конечно, нервничал и переживал, как любой всегда боится за близкого человека перед сложной операцией. Он смущался от того, что пока она была в коме, он чуть в нее не влюбился. Но все равно хотел ей сказать ту же фразу, что и тогда – что он очень ее любит.

Они уже заходили в лифт и не видели, как администратор звонит по телефону комиссару.

Палата Викки располагалась на третьем этаже. Жалюзи были подняты, в окне открывался великолепный вид на море и город. Это, наверное, единственный госпиталь в мире с таким сумасшедше красивым видом.

Викки лежала прикрытая простыней, с подключенными к телу разными трубками и капельницами. Дыхание ее груди было спокойным и ровным, простыня приподнималась самую малость. Не накрашена, глаза закрыты, кожа бледна, но как девушка она выглядела очень привлекательно. Кому-то очень повезет в будущем с ней встречаться.

Из оцепенения его вывел доктор, пришедший пояснить план операции и восстановления.

Операция состоится через несколько дней. Специально приедет хирург из Америки. Сейчас через капельницу вводятся маркеры, которые подкрасят опухоль, и она лучше будет видна на мониторах. Сама хирургическая часть займет три-четыре часа, не более. Потом постепенно пациентку выведут из состояния комы. Ну, и потом, еще неделю – реабилитация. Мышцы атрофировались, нужно делать массажи, физиотерапию, приводить тело в тонус, колоть различные стимуляторы. Раньше это занимало месяц минимум, теперь быстрее, спасибо «Коммуне». Потом разрешат забрать Викки и продолжить физиотерапию уже дома.

– А когда с ней можно будет поговорить?

– Дней через десять. Чуть раньше, чуть позже. Спешить с выводом из комы нельзя. Не волнуйтесь, еще наговоритесь, – доктор приободрил Айзека.

После обеда ребята разделились. Паскаль вернулся на свою виллу. Ему предстояло изучить, чего существенного произошло за эти два года, хорошенько разобраться, где и что у него дома хранится, а также проверить состояние своих финансов и прочее. Плюс тренироваться вести себя как веджи на всякий случай. Его тело, привыкшее к ежедневным занятиям спортом, буквально чесалось от желания снова сесть за тренажеры.

Байки отправился обратно на виллу к Линку, а Айзек купил букет цветов и хотел разыскать Мишель.

Пеллегрини сидел за столом и рассматривал свои записи. Паскаль Дин идет за компанию навестить в больнице сестру Айзека. Это нетипично для веджи. Но теоретически объяснимо. Внезапно появившиеся у Айзека деньги, чтобы расплатиться за медицинские услуги, оказываемые его сестре. Эти деньги дал тоже Паскаль. Это уже точно странно. Управляющая зафиксировала алкогольное опьянение. Это тоже странно. Опоили для получения денег?