Заговорщики (книга 1) - Николай Шпанов

— Солдату необходимо ещё ружьё, — ответил Фу Би-чен.

— Вы дадите мне ружьё. — Теперь тон мельника стал уверенным, как у человека знающего себе цену.

— Хорошо, возьми, — проговорил Фу Би-чен, как будто тут же протягивая мельнику ружьё.

Тот удивлённо огляделся:

— Где?

— Там, — и Фу Би-чен махнул рукой по направлению к двери, — на мельнице.

— На мельнице нет оружия, — обиженно произнёс шансиец.

— Оно есть там у японцев.

Мельник рассмеялся:

— Я понял!

Фу Би-чен спросил:

— Когда вы должны были провести нас по боковой дороге в ловушку японцев?

— Завтра, к часу, когда зайдёт луна.

Фу Би-чен не надолго задумался.

— Идите отдыхайте. Я распоряжусь: вам дадут рису.

— Я возьму его с собой… Цветок голоден.

— Для цветка дадут отдельно. Поешьте и ложитесь.

Едва мельник успел выйти, как Чэн поспешно сказал:

— Позвольте мне лечь рядом с ним.

Фу Би-чен отрицательно покачал головой:

— Если бы вы не были ранены, для вас нашлось бы совсем другое дело.

— Пусть мысль о моей ране не мешает вам отдать боевой приказ, — возразил Чэн. — Я так же здоров, как был вчера.

Фу подождал, пока в фанзу вернулся Стил, и обвёл троих авиаторов взглядом своих добрых, покрасневших от лихорадки глаз.

— В моем отряде вы единственные люди, знающие, что такое машина… Никто из вас никогда не имел дела с броневым автомобилем?

Джойс и Стил одновременно вскочили с кана.

— Остальное понятно, командир, — проговорил Стил и, кивнув Джойсу, направился к выходу.

— Вы думаете, что его можно починить? — крикнул ему вслед Фу Би-чен.

Стил только махнул рукой и вместе с Джойсом выбежал прочь.

Через полчаса Джойс вернулся в фанзу.

— Эта старая японская телега почти исправна, — возбуждённо доложил он. — Кое-какие пустяки мы починим в течение одного-двух часов.

— Как хорошо, что мы не бросили этот трофей, — радостно произнёс Фу Би-чен. — А сколько усилий стоило притащить его сюда… Когда он может быть готов?

Джойс глянул на часы.

— К полуночи, командир.

— Значит, через час после полуночи мы выступаем.

5

Когда Чэн вернулся в фанзу, там опять сидел мельник. Несмотря на то, что Фу Би-чен, повидимому, проникся полным доверием к этому человеку, Чэну не хотелось говорить при нем о предстоящей операции.

— Говорите, Чэн, не бойтесь: это верный человек, — сказал Фу Би-чен.

Чэну хотелось спросить: «Откуда вы это знаете?!». Он сухо доложил о близкой готовности машины и спросил:

— Тропа достаточно широка для броневика?

— И достаточно тверда.

— Но мне говорили, что там есть и ложные тропы, ведущие в трясину.

— Я все знаю, Чэн, — строго сказал командир. В тоне его лётчику послышалось: «Довольно сомнений! Пора приниматься за дело, чем бы оно нам ни грозило».

Фу Би-чен спросил шансийца:

— Сколько японцев на мельнице?

— Много.

С таким видом, что можно было подумать, будто этот ответ его удовлетворил, командир снова спросил:

— А офицеров?

Мельник закинул голову. Его острый кадык выдался вперёд огромной шишкой.

— О, много!

— Много офицеров? — переспросил Фу Би-чен.

— Почти одни офицеры. Солдаты только так, для охраны.

Утратив обычное спокойствие, Фу Би-чен даже приподнялся на кане: если это верно, значит на мельнице расположен не только наблюдательный пункт японцев, а и их штаб. Он переглянулся с лётчиком. Тот едва заметным кивком показал, что понял мысль командира.

— Там только японцы?

— Китайцев я не видел, — сказал мельник.

— А… других иностранцев?

Мельник пренебрежительно махнул рукой:

— Какой-то маленький старикашка.

— Кто такой?

— Откуда мне знать?

— И больше никого?

— Никого.

— Идите. Я позову вас.

— Когда?

Фу Би-чен строго взглянул на него:

— Солдат не спрашивает.

— Значит, я уже солдат?!

— Идите.

Глядя вслед удаляющемуся шансийцу, Фу Би-чен задумчиво проговорил:

— Если бы вы знали, Чэн, как мне нехватает самолёта. Одного-единственного самолёта… Ни один японец не ушёл бы из-под удара.

Чэн охотно верил, что самолёт был бы очень уместен в такого рода операции: они могли бы связаться с главными силами и сообща нанести удар противнику. Но зачем было думать о самолёте, когда его не было, и лётчик спросил:

— Вы не намерены привлечь к участию в операции силы Янь Ши-фана?

— Мы будем действовать одни.

— Чего вы ждёте от моего броневика?

— Обойдётся без вас. Вы больны и вы не можете итти в бой.

— Я пойду, хотя бы мне пришлось бежать рядом с автомобилем, — твёрдо проговорил Чэн. — Ваши указания, командир?..

Фу Би-чен стал быстро набрасывать карандашом контур болота и расположение троп, как ему объяснил мельник.

— Вот направление вашего движения в голове колонны. Дойдя до края тропы, вот здесь, ждёте моей ракеты.

— Вы не идёте с нами? — удивлённо вырвалось у Чэна.

— Я иду по обходной тропе, где японцы готовят засаду. Задача: зажечь мельницу и, если удастся, захватить тех, кто там сидит. Я должен отвлечь противника на себя, чтобы дать вам возможность уничтожить наблюдательный пункт…

Пока Чэн был у командира, Стил и Джойс при свете костра работали над приведением в порядок машины. Она была в хорошем состоянии, и было странно, что японцы бросили её в грязи, не подорвав. Это можно было объяснить только поспешностью их отступления.

Стил, обтирая масло с рук, посмотрел на небо. За низко бежавшими облаками не светилось ни единой звёздочки.

— Погодка подходящая, — сказал Джойс.

— Чтобы влипнуть в ловушку.

Подошедший Чэн поддержал Стила:

— У нас проводник вполне подходящий для прогулки в ад.

— Пустяки, — сказал Джойс, — мы возьмём джапов за глотку.

— Наша задача только поджечь мельницу и захватить тех, кто там сидит.

— Значит, мы подожжём мельницу и захватим тех, кто там сидит, — ответил негр. — Я ещё никогда не чувствовал себя так в своей тарелке, хотя занимаюсь вовсе не своим делом.

В темноте послышались шаги. Чэн различил высокого солдата. У него были широкие плечи и длинное лицо. Он взял под козырёк и представился Чэну как командир группы, которая пойдёт с броневиком. Из-за его спины показалась сутулая фигура мельника.

Через полчаса броневик медленно обогнул холм и двинулся к болоту. На его капоте сидел мельник и движениями руки указывал Стилу путь. Джойс поместился у пушки. Чэн стоял в командирском люке. За погромыхивающим на ухабах броневиком почти бегом следовал отряд солдат.

Дымка тумана в низине казалась чёрной. Приближаясь к ней, Стил невольно придержал машину. Мельник соскочил с капота и побежал вперёд. Стил думал только о том, чтобы не потерять в тумане его едва заметный силуэт и не свернуть с тропы в топь.

Броневик потряхивало на кочках. Чэн придерживал здоровой рукой раненую, чтобы умерить боль от толчков.

— Эй, Хамми, — послышался голос Стила, — ты там держишься за свой пугач?

— Ты только не утопи нас, а уж моя стрелялка своё дело сделает.

Чэн приказал замолчать. Он боялся, что, отвлечённый разговором, он может не уследить за бежавшим перед машиной мельником. Теперь лётчик перестал поддерживать больную руку, так как правая была занята пистолетом, который Чэн собирался, не раздумывая, разрядить в спину мельника, как только поймёт, что тот завёл их в трясину.

Джойс напрасно пытался разглядеть в смотровую щель фигуру мельника — её не было видно. «Интересно, видит ли его Чэн?» — подумал он.

6

Шверер был зол на всех и вся. Он злился на Геринга, которому взбрело на ум заниматься бактериологией. Это, разумеется, чрезвычайно интересное и полезное дело, но Шверер боялся, что оно так же останется втуне, как боевые газы. Ведь их так и не удалось полностью использовать в прошлой войне. Шверер добивался тогда разрешения у императорской ставки пустить в ход все запасы, какие у него были. Но, боясь репрессий, Вильгельм ограничился полумерой: газами отравили несколько десятков тысяч русских и этим ограничились. Влияния на ход восточной кампании газы не оказали. А сколько надежд Шверер возлагал тогда на это новое оружие, против которого у русских не было принято почти никаких действительных мер!

Шверер злился на Гаусса, в который уже раз подкладывавшего ему свинью. То одно поручение, то другое. Даже недавняя командировка в Чехословакию оказалась мало похожей на почётную миссию завоевателя Праги. Задним числом до Шверера доходили отвратительные слухи, будто бы его предназначали в жертвы провокации. Её удалось предотвратить только благодаря вмешательству совершенно случайного человека, чуть ли не его бывшего шофёра. Как его звали?.. Да, как его, в самом деле, звали? Не Курц ли?

Но воспоминание о Лемке было тут же заслонено раздражением против Гаусса — виновника второй поездки Шверера в Китай.