Заговорщики (книга 1) - Николай Шпанов

— Вы же знаете — тут ваши друзья.

Напрасно подождав ответа, Фу Би-чен спросил:

— Ведь вы пришли к нам как друг, не правда ли?

Мельник молча обернулся спиною к сидящим. Все увидели, что руки его связаны у локтей.

Фу Би-чен перегнулся через стол и разрезал верёвку.

В фанзе долго царило молчание. Наконец Фу Би-чен поднял взгляд на мельника:

— Ну?

— Что же мне сказать человеку, который и так знает все?

— Вы не у японцев. Говорите, что есть на сердце.

— Не выжжено ли из сердца бедняка все, чем живёт человек?

— Разве нет у вас дома, где согревается самое холодное сердце?

— Дом мой — там! — мельник махнул рукой в пространство.

— Но в доме есть жена, разделяющая труд и горе бедного человека, — ласково проговорил Фу Би-чен.

— Да… в доме бедняка есть жена.

— И в доме есть дитя — надежда опустошённой души, — уверенно сказал Фу Би-чен.

Рябое лицо мельника впервые осветилось слабой улыбкой.

— Скоро два года как жена родила мне девочку — нежный цветок большой радости… — Мельник посмотрел на пальцы своих босых ног и проговорил почти про себя: — Она лепечет «мяу-мяу».

— Мяу-мяу?

— Мельница давно стоит. То, что собирают бедняки, они могут истолочь и в маленькой ступе…

— Ну, ну…

— Мы с женою работаем в поле. Дитя остаётся в доме с котёнком. От зверя наш цветок и научился своему первому слову: мяу-мяу…

Голова мельника упала на грудь, и улыбка сбежала с его лица. Оно снова стало тёмным и сухим, как кусок обгоревшего дерева.

Фу Би-чен подвинул мельнику табак. Шансиец не шевельнулся. Фу Би-чен вынул свою трубку и протянул ему.

Мельник опустился на корточки перед ящиком, служившим Фу Би-чену столом, и стал набивать трубку.

— Мяу-мяу! — повторил Фу Би-чен и улыбнулся. — Сердце ваше полно, как весенняя река. Разве вы пришли сюда не для того, чтобы защищать эту полноводную радость?

— Так говорят все генералы, господин, — со вздохом ответил мельник.

— Я не господин, а друг ваш и товарищ.

Ничего не ответив, мельник затянулся трубкой.

Фу Би-чен дал ему сделать несколько затяжек, потом спросил:

— Вам знакомы эти места?

— Вы сами знаете больше, чем спрашиваете.

— Вы исходили тут каждую тропку?

— Исходил, господин.

— Называйте меня «товарищ».

— Хорошо, госп…

Фу Би-чен подошёл к выходу и откинул цыновку.

— Идёмте!

Оставшимся в фанзе было видно, как командир подвёл мельника к стоявшей под пригорком стереотрубе.

Фу Би-чен взял мельника за плечо и пригнул к окуляру.

— Видите дом?

— Да… товарищ.

— В нем и остался ваш маленький цветок радости.

Мельник подался вперёд всем тощим длинным телом так, что едва не свалил трубу. Долго смотрел, потом в нерешительности сказал:

— Если вы говорите, значит так.

— А разве это не ваша фанза?

— Не знаю…

— Это не дом возле мельницы? — терпеливо спросил Фу Би-чен.

Мельник бросил ещё взгляд в стереотрубу.

— Не знаю…

— Не узнаете своего дома? На вашей мельнице — японский наблюдатель.

— Может быть…

— Вы не знаете?

— Не знаю…

Чэну, внимательно следившему за разговором, было ясно: перебежчик лжёт. Лётчик уже пришёл к выводу, что это вовсе не перебежчик, а японский лазутчик. Он подослан, чтобы узнать намерения Фу Би-чена. Величайшей ошибкой со стороны командира было бы заговорить о тропе. Но именно тут Фу Би-чен и сказал:

— Здесь есть тропа, по которой можно подойти к мельнице.

«Теперь, если он убежит, японцы будут знать, что мы намерены воспользоваться тропой», — подумал Чэн и почти с ненавистью посмотрел на мельника. Если бы не дисциплина, он выхватил бы пистолет и уложил бы долговязого парня на месте. Но Чэн сидел неподвижно и молчал. А Фу Би-чен, словно смеясь над его сомнениями, говорил:

— Этой тропой можно подойти к мельнице так, что японцы не заметят?

Мельник несколько мгновений смотрел в сторону.

— Не знаю…

Фу Би-чен пожал плечами.

— Жаль… Знай вы тропу, мы выбили бы отсюда японцев… — И после некоторого раздумья прибавил: — Так приказал Чжу Дэ.

Мельник подался всем корпусом к Фу Би-чену:

— Чжу Дэ?!

— Чжу Дэ.

Казалось, мельник не верил своим ушам:

— "Один из четырех"?

— А разве есть ещё один такой спутник у Мао Цзе-дуна?

Мельник вскочил:

— Мао Цзе-дун? Если бы я мог верить своим ушам!..

Фу Би-чен отвернулся с напускным равнодушием. Мельник просительно сложил руки:

— Как отличить тех, кому можно верить, от тех, кого надо бояться?

Все с тем же равнодушием Фу Би-чен пожал плечами, а мельник умоляюще воскликнул:

— Я хочу верить, но… нас научили бояться…

— И «Чжу Мао»? — Фу Би-чен укоризненно покачал головой. — И этих львов храбрости и правды?

— Только не их!

— Вы хотите, чтобы ваш цветок никогда больше не увидел лица японского солдата?

— О-о!

— Вы хотите, чтобы ни один разбойник никогда не подошёл к вашим дверям?

— Товарищ!

— Тогда верьте мне: я человек «Чжу Мао».

Мельник покачал головой и словно про себя пробормотал:

— Лица японцев похожи на морды бешеных собак.

— Вы их боитесь?

— Стоит ли бояться смерти?

— Смерть? Каждый убитый японец — победа над смертью.

— Я хотел бы быть солдатом Чжу Дэ, чтобы прогнать смерть с полей, где растёт цветок моей жизни. — Мельник скрестил руки на груди и нараспев произнёс: — Ростом Чжу Дэ выше деревьев. Он всех умнее, сильней и смелей. Он прост и добр. Он видит все на сто ли вокруг. Он угадывает мысли врагов. Он может наслать на них дым и ветер…

— Откуда вы знаете?

— Когда он бодрствует, народ ждёт его приказов. Когда он говорит, его слушает весь Китай. Когда он спит, народ охраняет его сон… — Он помолчал и закончил как песню: — Его армия в ста сражениях побеждает сто раз… Я хочу быть солдатом Чжу Дэ!

— Путь к нему прям, — проговорил Фу Би-чен. — Он ведёт по тропе, на ту сторону болота.

— Если бы я мог верить…

— Тропа нужна вам так же, как мне. Подумайте… — С этими словами Фу Би-чен вошёл в фанзу и опустил за собою цыновку. Мельник остался один в сгустившейся тьме ночи. Из фанзы его не было видно. Чэн подошёл к цыновке и отогнул её край, но Фу Би-чен остановил его повелительным жестом.

— Мне он совсем не нравится, — тихо сказал Чэн.

Фу Би-чен неопределённо пожал плечами.

В фанзе царило молчание.

Первым опять заговорил лётчик.

— Он знает тропу… я уверен.

— Я тоже, — сказал командир.

— Так отправьте же его в трибунал!

Стил произнёс по-английски:

— Этот тип и мне не нравится.

— Едва ли он, переходя к нам, рассчитывал на то, что придётся всем по сердцу, — сказал Фу Би-чен.

— В трибунале разобрались бы, не подослан ли он японцами. Если так, унция свинца — и все, — сказал Стил.

— А тропа? — спросил Фу Би-чен.

— Быть может, можно найти другого человека? — предложил Джойс.

— Как хорошо, что вы все только авиаторы, — иронически сказал Фу Би-чен.

— Бросьте философию, Фу, — раздражённо проговорил Стил. — Нам нужна тропа. Пусть этот парень поворачивается и идёт вперёд. Я готов итти за ним с пистолетом. Посмотрим, поведёт он нас или нет.

Мельник стоял по другую сторону цыновки. Опершись одной рукой о притолоку, он прислушивался к голосам, раздававшимся в фанзе. По его лицу никто не мог бы сказать, понимает ли он то, что говорится там по-английски. Когда умолк голос Стила, мельник приподнял цыновку. Вытянувшись, по-солдатски прижал руки к бёдрам и обратился к Фу Би-чену:

— Я хочу вам много сказать.

— Говорите.

Шансиец посмотрел на Стила.

— Не при этом человеке.

— Он не понимает по-китайски.

— Вы не можете этого знать.

Это были первые слова, произнесённые мельником тоном полной уверенности.

Когда командир перевёл его слова американцу, тот молча поднялся и вышел из фанзы.

Мельник посмотрел в глаза Фу Би-чену.

— Я скажу, зачем меня прислали.

— Кто прислал? — удивлённо спросил командир.

— Японцы.

При этих словах из тёмного угла вынырнул Чэн.

— Я говорил вам!

Движением руки Фу Би-чен заставил его замолчать. Лётчик нехотя опустился на кан.

— Зачем же они вас прислали? — спросил Фу Би-чен таким тоном, как будто все это было самым обыкновенным делом.

— Чтобы я показал вам дорогу к мельнице, но не той тропой, о которой вы спрашиваете, — о ней японцы ничего не знают, — а по краю болота.

— Зачем же вы повели бы нас по краю болота?

— Чтобы вы попали в ловушку… чтобы японцы могли уничтожить ваш отряд.

— Покажите, где проходит вторая дорога.

Фу Би-чен поспешно вышел из фанзы, сопровождаемый мельником. Следом за ними, вынув пистолет, вышел Чэн. Рядом тяжело шагал Джойс.

Через несколько минут они вернулись в фанзу.

— Теперь я буду вашим солдатом. У меня есть всё, что нужно солдату: ненависть в груди, отвага в сердце и преданность в мыслях, — высокопарно проговорил мельник.