Бандитские игры - Иван Стрельцов

«Форд» въехал на стоянку и остановился возле «Волги» с темными, тонированными стеклами. Из здания управления вышел невысокий плотный мужчина в милицейской форме с погонами подполковника. Он быстро пересек двор и направился к нашей машине, припаркованной рядом с майорским «Фордом».

— Подполковник Тарасов, — представился подошедший, у него была коротко стриженная круглая голова и мелкие птичьи черты лица. Широкую грудь украшал разноцветный набор орденских планок. Из чего можно было сделать вывод; либо подполковник пронырливый чиновник, либо настоящий профессионал.

— Капитан Акулов и капитан Кольцов, — за двоих ответил Андрей.

— Прошу ко мне в кабинет, — тот указал рукой в направлении здания управления, — необходимо кое-что уточнить.

— Сожалею, — отказался я и кивнул на сидящего позади Картунова, — мы не имеем права покидать свою машину, да еще с лицом, к которому приставлены для охраны.

На самом деле меня пугало другое: если обнаружат наш склад с оружием в машине, никакие «ксивы» или рассказы о неприкосновенности не спасут нас от карающей руки закона. Андрей понял мои опасения и принял единственно правильное решение.

— Мы оба не можем покинуть машину и охраняемое лицо, — сказал он, — но я готов пойти и ответить на все ваши вопросы.

— Отлично, — кивнул Тарасов, и они ушли. Через минуту из «Форда» выбрался майор и, не глядя в мою сторону, Поспешно направился в здание управления ГАИ.

Возле ворот, дымя сигаретами, выстроились несколько омоновцев, по их настороженным взглядам можно было легко догадаться: нас внимательно контролируют, ожидая подвоха, может, пустимся в бега или еще чего…

Между тем Андрей отсутствовал уже около часа, серьезный, видно, шел разговор.

— Ну что, Вадим Григорьевич, — обратился я к Картунову, — может, перекусим, пока находимся в вынужденном Простое?

— Давайте, — без особого энтузиазма согласился наш пассажир, затем нагнулся и начал рыться в сумке с продуктами.

Через минуту на заднем сиденье была расстелена салфетка, на которую Картунов выложил бутерброды с колбасой и сыром, несколько финских плавленых сырков, открытую банку польского паштета, начатую бутылку колы, пачку соленых галет. В общем, походное застолье. Ели молча, каждый думал о своем, я поглядывал на часы и пытался просчитать, что такое происходит за тяжелыми дверями в этом мрачном здании.

Перекусив, я потянулся за сигаретами. Наш клиент, так переживавший за свое здоровье, уже не обращал внимания на то, как мы с Андрюхой смолим.

— Скажите, Глеб, что бы это могло значить? — неожиданно подал голос Картунов, этот возглас прозвучал, как крик раненой птицы.

Нервы вице-мэра были напряжены до предела, вот-вот начнется истерика. Я протянул Картунову распечатанную пачку сигарет. Вадим Григорьевич дрожащими пальцами вытащил одну, прикурил от моей зажигалки и, прикрыв глаза, глубоко затянулся. Все-таки никотин имеет и положительное свойство — успокаивает нервы.

Дымя сигаретами, мы продолжали молчать, Картунов, не получив от меня ответа, больше не спрашивал. Я кинул взгляд в сторону управления ГАИ — и в этот момент в дверях появился Андрюха в сопровождении толстомордого Майора, тот заискивающе улыбался и что-то быстро говорил.

Акулов только механически кивал, лицо его было бесстрастным. Я взглянул на часы — его не было почти два часа, и, судя по физиономии моего друга, разговор был трудным, Интересно, о чем?

Опустив стекло, я обратился к Андрюхе:

— Ну, как дела?

— Все путем, — коротко бросил Акулов, обходя «Шевроле».

Майор остановился и, смущенно улыбаясь, проговорил:

— Вот, предлагал товарищу… э-э… Акулову пару машин сопровождения. Сейчас бы они вам организовали «зеленую улицу», так сказать, компенсация за потерянное время. С ветерком доставят вас до Саранска и наших там предупредят, чтобы новых казусов не приключилось…

— Я же сказал, не надо рекламы, — влезая в салон «Шевроле», отрезал Андрей.

— Не время сейчас для кортежей, — пояснил я мысль своего друга.

— Ну, тогда, — майор, как цирковой медведь, переминаясь с ноги на ногу и прикладывая к козырьку ладонь с перстнем явно не по зарплате, пробасил: — Счастливого пути.

— И вам счастливо оставаться, — ответил я, поднимая стекло. Заведенный «Блейзер» зарычал и медленно стал разворачиваться в направлении выезда.

— Чего так долго? — испуганно выглядывая из спинке кресла, спросил Картунов.

— Был разговор у нас с господином подполковником. Он еще тот волк, бывший особист из псковской парашютной дивизии. Попал под сокращение и теперь вынужден подвизаться в ментовке. Видишь, хватки не утратил. Только мы вошли к нему в кабинет, там меня уже эксперт поджидает. Старый хрыч, тощий, носатый, с очками времен военного коммунизма, такая древняя крыса канцелярская. Тарасов мне говорит: «Продемонстрируйте дедушке свое удостоверение». Ну, че мне с ним заводиться, упираться рогом насчет секретности или написать, что документ подобно моему в чужие руки не дается. Решил сперва подыграть ментам. Дедушка достает огромную лупу, посмотрел на ксиву снаружи, изнутри, понюхал, на ноготь попробовал, возвращает удостоверение мне и говорит одно слово: «ажур». Тарасов тут же деда выпроваживает из кабинета и обращается ко мне: дескать, зачем ты, служивый, сюда пожаловал? Вот тут я ему и выпалил и о служебно-государственной тайне, и о том, что отечество в опасности, а потом добавляю: «Может, передадите нас в областное управление ФСБ, раз мы засветились, пускай свои разберутся, где прокол, а вы, товарищи милиционеры, допуска к этому не имеете». Тарасов побагровел сперва, шутка ли, если действительно залез на чужое поле, все, снимай погоны и пощады не проси, потом успокоился и говорит: «Допуск у меня есть». Ну, и рассказывает мне всю свою чекистскую подноготную и в конце заявляет: «Вот я и хочу выяснить, вправду ли ты выполняешь спецзадание или прикрываешь служебным удостоверением свои частные делишки». Тут же садится за свой стол, выдвигает панель, а там у него портативный компьютер — «ноут-бук». Подполковник постучал по клавишам, минут десять мы ждали, Потом он мне говорит: «А вы, капитан Акулов, в отпуске».

Прикинь, влез в кадры ФАПСИ, как в раздолбанные файлы Пентагона. И теперь смотрит на меня и лыбится, дескать, взял я тебя за мошонку, малец, а как же… Говорю ему: «Вы совершили преступление, равное государственной измене…»

Я слушал Андрея и время от времени поглядывал по сторонам: нас никто не сопровождал, но светофоры при приближении «Шевроле» почему-то мгновенно переключались на зеленый, видимо, все-таки майор пытался исправить неприятное недоразумение, приключившееся из-за него.

— А я этому Тарасову и говорю, — продолжал Андрюха, — «Есть ситуации, когда руководство не может себе позволить официальное проведение той или иной операции. Тогда и воздаются всевозможные зигзаги камуфляжа». — «Хорошо, — кивает подполковник, — а ваш напарник, Кольцов, из охраны президента. Вы его хорошо знаете?» — «Конечно, — говорю, — учились вместе в Высшей школе КГБ, но на разных курсах». — «Но у него ведь лицензия частного детектива?» — «А вы хотите, чтобы охрана президента разъезжала по стране и урегулировала сложившиеся трудности под своими знаменами. Знаете, как это назовут?» Он не стал уточнять, как назовут это действие, а лишь выяснил твои анкетные данные, потом снова постучал по клавишам, и через четверть часа он уже знал о тебе все: год поступления в КГБ, в опетивном отделе котрразведки, участие в войне в Афганистане и Карабахе, увольнение в девяносто втором году, работа частным детективом, адрес и телефон твоего офиса. Положив передо мной листок с распечаткой, Тарасов спрашивает: «Что скажете?» — «Что и раньше говорил, если человек оперативник, боец „Каскада“, его никто не будет ставить живым щитом у сиятельных особ, работа у него другого профиля, а потому и увольнение, и лицензия, и даже офис не более чем „крыша“. Что такое „крыша“, я надеюсь, вы знаете и не на жаргоне блатных, а на нашем сленге». — «Прикрытие», — шепчет Тарасов, а по глазам вижу — не верит, дела нечего, иду ва-банк: «Раз уж мы засветились, теперь придется писать обо всем рапорт, прошу нас передать в ФСБ» Такое предложение подполковнику не по душе, он закрывает свой «ноут-бук», поджигает листок с информацией о тебе, потом мы прикурили от этого листка, минут двадцать поговорили о жизни. Я ведь понимаю, никто не хочет попасть под разделку ФСБ. В общем, мы распрощались как добрые друзья. Слушайте, у вас пожрать ничего нету?

Пока Картунов кормил Андрея бутербродами, я безучастно смотрел в окно. Городские здания остались позади мы, миновав последние постройки частного сектора, выехали на трассу.

— Во времена наступили, — рассуждал с полным ртом Акулов, держа одной рукой руль, другой большущий бутерброд, — любой сраный хакер может влезть хоть в систему ФСБ, хоть в правительственную связь. Никакой тайны.