Рейтинговые книги
Читем онлайн Последний бог - Антон Леонтьев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 83

Поэтесса вцепилась в крышку саркофага и буквально простонала:

– Слава, помоги мне! Вот он, знак! Я так долго ждала его! Знак, знак, знак!

Жена была до такой степени возбуждена, что философу Всеволжскому ничего не оставалось, как повиноваться ее приказу. Странное дело, но крышка прикрывала гранитный саркофаг не полностью, как будто кто-то намеренно оставил небольшую щель. Они сдвинули крышку и...

– Боже, здесь же ребенок! – воскликнула потрясенная поэтесса, извлекая изнутри плетеную корзинку, в которой лежал посиневший малыш. – Знак, знак, знак!

Философ сдвинул брови и с недоверием уставился на младенца. Что он здесь делает? Или... или чертов предсказатель прав, и Великий Дух Неба услышал молитвы Симы и послал ей то, чего она так страстно желала с первого дня их свадьбы, – ребенка? Потомства у них не было, врачи так и не могли понять, в чем заключается проблема. И сейчас факт остается фактом: в саркофаге они нашли ребенка!

Это необыкновенное событие совершенно не удивило Семирамиду. Она умиленно и одновременно восторженно проговорила:

– Теперь я понимаю! Вместо вдохновения Великий Дух Неба послал мне малыша! Его воспитание и станет моей новой задачей!

– Сима, мы должны обратиться в полицию... – начал Всеволжский, но жена, прижав к себе корзину, оборвала его:

– Слава, я же не круглая дура! Да, ребенок не с неба упал, его сюда кто-то положил. Но тот, кто так поступил, хотел одного: чтобы малыш умер. И как можно быть таким жестокосердным? Никакой полиции! Я стану ребенку матерью, а ты – отцом!

– Но... – попытался возразить Всеволжский, однако понял, что спорить с женой, наконец-то нашедшей новую цель в жизни, невозможно.

Философ взглянул на сморщенное посиневшее дитя и решил, что проблема разрешится сама собой. Да, похоже, какая-то нерадивая мамаша из местных оставила ребенка в саркофаге на погибель, а они, на свою беду, нашли его. Но малыш провел, наверное, несколько часов, а то и дней в каменном гробу, наверняка подцепил пневмонию, ослаб. Он непременно умрет, и Сима, порыдав, упокоится, а затем займется чем-нибудь иным – камнетерапией или складыванием пазлов.

* * *

Надежды философа не оправдались – ребенок, обнаруженный на провинциальном кладбище, оказался на редкость живучим.

Он в самом деле был очень ослаблен и простужен, и когда компания прибыла в Петроград и крошку осмотрели доктора, то последние вынесли неутешительный вердикт: малыш – не жилец на белом свете. Но прошла пара дней, и организм младенца каким-то чудом справился со всеми инфекциями – мальчик выжил.

Мстислав Всеволжский был разочарован, он привык к размеренной, сытой жизни, в которой не было места детям. И вот на тебе – подарок небес, «звездный мальчик», как окрестила найденыша Семирамида, оклемался.

Философу пришлось смириться с тем, что в его доме появился юный горлопан, не дававший ему спать по ночам. Всем знакомым Семирамида объявила, что ребенок – сын ее троюродной сестры, умершей от родовой горячки. Впрочем, никто и не задавал чете лишних вопросов. Семирамида Пегас без труда выхлопотала необходимые бумаги и получила заверение, что может воспитывать малыша. Правду же о его обнаружении на кладбище она утаила.

Когда настал черед дать имя ребенку, поэтесса предложила на выбор следующие: Аполлон, Геркулес и Смертобор. Последнее имя особенно развеселило Всеволжского.

– Тогда уж лучше назвать его Маугли... Сима, подумай о том, что мальчику придется жить в обществе! – засмеялся философ. – По-моему, надо остановиться на каком-либо обыденном имени. Например, Михаил или Александр. Или Николай, в конце концов.

Семирамида, люто ненавидевшая императора с таким же именем, заявила:

– Ни за что! Только Смертобор! Мальчик обязательно станет знаменитым, потому что судьбе было угодно оставить его в живых! Он как «звездный мальчик» у Оскара Уайльда! Он подарен нам Судьбой!

В итоге сошлись на том, чтобы официально, для документов, малыш был наречен Николаем. Но Семирамида звала найденыша исключительно Смертобором.

Николай-Смертобор быстро рос и вскоре превратился в крепенького и смышленого ребенка. Семирамида не могла нарадоваться на свое чадо, возилась с ним все время и, к большой радости супруга, самого его оставила в покое, что позволило философу продолжить работу над пятым томом своего монументального труда «Экзистенциальные проблемы русского духа».

В возрасте полутора лет мальчик походил на ангелочка – синие глазки, прелестная улыбка, чудесные, правда, черные локоны. Семирамида каждый день благодарила Великого Духа Неба за то, что он указал ей путь и позволил прозреть. Стихи, эксцентричные выходки и вечеринки с абсентом и кокаином остались в далеком прошлом: Поэтесса уступила место Матери.

Весть об отречении царя оставила Семирамиду Пегас, интересовавшуюся политикой поверхностно, совершенно равнодушной. Когда же через полгода к власти пришли какие-то большевики, она не обратила на то никакого внимания, поскольку была занята гораздо более важным делом – подготовкой второй годовщины с того дня, как «был знак».

Прагматик же Мстислав Всеволжский понимал: в новой России не найдется места ни ему, буржуазному философу, ни его жене, бывшей полусумасшедшей поэтессе. Поэтому в первые дни нового, восемнадцатого, года они покинули Петроград, направившись в Финляндию, а оттуда в Швецию. Потом некоторое время супруги блуждали по Европе, пока наконец не осели в Берлине. А через два года перебрались в Париж.

Философа Всеволжского чтили во Франции, его жена была иконой для литераторов. Им удалось вывезти драгоценности Семирамиды Пегас, а одно крупное парижское издательство тотчас пожелало выпустить в свет сочинения Мстислава. Одним словом, денежных затруднений чета не знала и купила особняк в Шестнадцатом округе.

Николай (Всеволжскому удалось-таки убедить жену забыть о смешном и совершенно чуждом французскому уху имени Смертобор) рос тихим, послушным и способным ребенком, схватывавшим все на лету. Когда семья жила в Берлине и Гамбурге, мальчик начал лопотать по-немецки, а в Париже быстро заговорил по-французски. Семирамида Пегас нарадоваться не могла на своего сына, который был для нее всем в жизни.

Историю своего появления на свет Николай знал с самого детства – Семирамида (именовать поэтессу «мамой» было строжайше запрещено, это противоречило новейшим методикам воспитания) каждый день рассказывала ему о том, как Великий Дух Неба подарил ей ребеночка на кладбище. И поэтому мальчика с ранних лет мучил один и тот же кошмар, приходивший с завидной регулярностью, от которого ребенок просыпался в холодном поту и с криком на устах. Николаю все казалось, что ни с того ни с сего он оказывается в каменном саркофаге, не может пошевелить ни ногами, ни руками, массивная крышка вдруг начинает с кошмарным скрежетом закрываться, он оказывается в кромешной темноте, грудь начинает разрываться от недостатка воздуха и... Затем всегда следовало пробуждение.

К тринадцати годам Николай превратился в тонкого мальчика, который обладал несомненным талантом подражания и склонностью как к естественным, так и гуманитарным наукам. Более всего ребенку нравилось ставить эксперименты – так, он ловил на улице бездомных котят, засовывал их в ящик, герметически закрывал его и засекал время, желая узнать, как скоро животные задохнутся. Смерть восхищала Николая – ведь он сам едва не умер в саркофаге, и, если бы не Семирамида, он, как те котята, просто бы сдох где-то на провинциальном кладбище.

Со временем мальчик разнообразил знакомство со смертью – он начал собирать жуков, бабочек, стрекоз и лишать их жизни разнообразными способами. Обнаружив в подвале особняка крысиное гнездо, он вытащил оттуда два десятка слепых розовых беспомощных крысят и долго играл в «патологоанатома», исследуя внутренности грызунов. Ему нравилось пробираться на рынок и ходить по рядам, где лежали головы свиней и коров. В музеях его привлекали заспиртованные уродцы, и к своему тринадцатому дню рождения (который отмечали 17 августа, вместе с днем рождения Семирамиды) он попросил отпустить его в анатомический театр – ему страстно хотелось присутствовать при вскрытии человеческого тела.

Семирамида, видя в своем сыне только хорошее, поощряла его страсть к анатомии. Всеволжский, однажды застав мальчика за тем, как он отрезал лапу мертвому щенку, считал ребенка маленьким садистом и относился к нему с неприязнью.

Осенью того же 1927 года Семирамида стала жаловаться на боли в груди и быструю утомляемость, но к медикам все не желала обращаться. И только под давлением супруга наконец-то посетила доктора. Как-то ненастным вечером поэтесса призвала к себе Николая. Она сидела в большом вольтеровском кресле около камина, закутанная в шотландский плед.

– Сын мой, я должна тебе кое-то сказать, – начала Семирамида Пегас заготовленную речь. – Ты уже большой и смышленый, поэтому не буду потчевать тебя глупыми сказками. Врачи обнаружили у меня опухоль молочной железы на запущенной стадии. Единственный выход – немедленная операция...

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 83
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Последний бог - Антон Леонтьев бесплатно.

Оставить комментарий