Последний бог - Антон Леонтьев

Когда Луизу увезли, четыре сестры заперлись в кабинете покойного папеньки, радуясь победе.

– Теперь швейцарская тварь не отвертится! – заявила Александра. – Улик так много, что ее обязательно отдадут под суд!

Она оказалась права. Вскрытие показало, что князь Платон Дмитриевич был отравлен огромной дозой стрихнина. Припомнили, что именно Луиза готовила для мужа праздничный ужин, а горничная Настенька доложила: она, мол, видела собственными глазами, как княгиня посыпала кусок пирога, который затем подала мужу, каким-то порошком, похожим на сахарную пудру, а находилась сия субстанция в небольшом темном пузырьке. Известие о подлом убийстве князя шокировало всех, однако с учетом того, что шла война, не привлекло чересчур большого внимания. Состоялся судебный процесс, на котором Луиза уверяла всех в своей невиновности, но присяжные ей не поверили. Они вынесли обвинительный вердикт, и молодая вдова была приговорена к пожизненному заключению, отбыть которое ей предстояло на сибирской каторге.

После вынесения приговора четыре сестры, став полновластными хозяйками в калужском особняке, устроили настоящий праздник. Наконец-то они достигли своего: ненавистная мачеха изгнана из имения и лишена прав на наследство. Оставалась одна маленькая проблема – Николай.

Елизавета призвала к себе Настеньку (понятное дело – именно она, нанятая сестрами-злодейками, отравила князя и спрятала улики в комнате Луизы). Вручив ей шкатулку с деньгами, сказала:

– Ты должна исчезнуть. Причем не одна, а вместе с ребенком.

Она указала на отпрыска князя и княгини, лежавшего в люльке. Настенька, перекрестившись, спросила:

– Но что мне с ним делать?

– Ты знаешь, что, – ответила жестко Елизавета. – Причем проверни все так, чтобы тела не нашли. Ну, живее!

Она вручила женщине малыша и подтолкнула ее к двери.

– Официально малыш скончается от воспаления легких, – завила напоследок Елизавета, – и тогда никто больше не будет мешать нам распоряжаться состоянием папеньки.

Настенька покинула имение под вечер с небольшим чемоданом и корзиной, в которой находился малыш. Она напряженно думала о том, как же ей избавиться от ребеночка. Все-таки одно дело – подсыпать старому князю стрихнина, и совсем другое – лишить жизни невинное маленькое создание. И тут служанка, направлявшаяся к железнодорожной станции, увидела старинное кладбище. В голову ей пришла отличная идея.

Девушка открыла ржавые ворота и ступила на территорию царства мертвых. Ей попался на глаза импозантный склеп-мавзолей из черного мрамора. Настенька распахнула дверцу и увидела лестницу, уводящую под землю. Вообще-то она ничего в жизни не боялась, но в тот момент ее охватил суеверный страх.

Переборов его, Настя быстро спустилась вниз. Там ее взгляду предстало несколько рядов больших саркофагов. Ребенок в корзине проснулся и закричал. Перекрестив его, девушка с большим трудом сдвинула крышку одного из саркофагов и опустила в образовавшееся отверстие корзину с малышом. А затем задвинула крышку. До нее донесся приглушенный жалобный плач.

Настенька снова перекрестилась и быстро поднялась на поверхность. Она покинула кладбище и заспешила на станцию – дело сделано, и она не должна опоздать на поезд.

* * *

– Подай нам знак! О, великий дух тьмы, подай нам знак! – разносились странные слова-заклинания по кладбищу. Несколько фигур, облаченных в красные и черные балахоны, пали ниц. Но знака не было.

Известная петербургская поэтесса Семирамида Пегас зябко повела плечами. Мужчина с козлиной бородкой и длинными волосами, один из сопровождавших ее, заметил:

– Похоже, опять ничего не получится. Нам пора обратно, чтобы успеть на последний поезд до Петрограда.

Семирамида Пегас топнула ножкой:

– Покуда не будет знака, мы не покинем кладбище! Если понадобится, то мы останемся здесь на ночь. И на две! И на три!

Мужчина (Мстислав Всеволжский, который был ее супругом и столичным философом, не менее известным, чем жена-поэтесса) только глубоко вздохнул. Семирамида Пегас отличалась не только экстравагантной внешностью (длинные рыжие волосы, алебастровое лицо и кроваво-карминные губы), но и небывалым упрямством.

Они оказались в провинции, на каком-то старинном кладбище, потому что Семирамиде взбрела в голову сумасбродная идея. В последние месяцы она жаловалась на то, что вдохновение оставило ее, поэтому поэтесса посещала сначала докторов, а потом переключилась на гадалок, целителей и шаманов. Один из этих подозрительных субъектов заявил, что Великий Дух Неба обиделся на нее и она должна умилостивить его, дабы тот вернул ей вдохновение.

И компания из представителей столичного бомонда поехала в провинцию, туда, где можно было беспрепятственно пообщаться с Великим Духом Неба. Выбор Семирамиды пал на кладбище, затерянное в русской глубинке, и она устроила там церемонию общения с Великим Духом Неба, дожидаясь от него ответа.

– Да, кажется, ничего не выйдет, – поддержал Мстислава Всеволжского модный поэт-акмеист.

Но Семирамида была непреклонна. Она в течение многих лет считалась одной из самых ярких звезд на литературном небосклоне и никак не могла смириться с тем, что вдохновение покинуло ее. Муж уверял, что поэтическая муза молчит в связи с изменением политической ситуации и войной, несколько докторов намекало, что имеет место klimax, но Семирамида была уверена, что Великий Дух Неба смилостивится над ней и вернет ей способность писать стихи.

Но знака все не было. После двух часов заклинаний, завываний, плясок и ползания на карачках вокруг крестов Семирамида Пегас с унынием поняла: она превратилась в обыкновенную женщину средних лет. Неужели на том все закончится и вдохновение более никогда не посетит ее?

Муж-философ, всегда мысливший логически, в очередной раз заявил, что им пора. Его радовало одно – они покинули столицу, дабы никто не видел дурацкого сеанса общения с потусторонними силами, иначе бы не избежать скандала и пересудов. Впрочем, Семирамида Пегас была личностью весьма эксцентричной, и любой скандал шел только на пользу ее реноме.

Поэтесса пожелала остаться одна, и мужчины пошли к выходу с кладбища. Опустившись на колени, дама-литераторша принялась снова страстно взывать к Великому Духу Неба, прося его все же дать ей знак. Если писать стихи у нее не получается, что она может делать? У нее отобрали вдохновение, но не дали ничего взамен!

С неба упали первые капли дождя, и Семирамида Пегас сочла их отличным знаком. Когда же хлынул ливень, она, подняв руки к небу, стала прыгать через могилы и выкрикивать заклинания, которые сообщил ей сибирский шаман. Мужу и двум сопровождавшим поэтам насилу удалось привести Семирамиду в чувство. Они затащили поэтессу в первый подвернувшийся на пути склеп – им требовалось где-то переждать грозу.

– На поезд мы уже, скорее всего, не успеем, – в унынии вздохнул один из мужчин.

Вдруг Семирамида Пегас насторожилась и устремилась вниз по лестнице. Мстислав Всеволжский бросился за ней. Все-таки как тяжело быть супругом экзальтированной особы!

Он настиг жену в подземной камере, где стояли гробы и саркофаги.

– Симочка, – начал философ, прижимая к себе жену, успокаивать чересчур взволнованную женщину, – я понимаю, этот ритуал очень для тебя важен, но придется признать, что маг-кудесник, получив сто пятьдесят рублей, просто надул тебя.

– Знак, знак, знак! – твердила Семирамида. – Он сказал, что мне будет знак! Я спросила его, как мне узнать, что это знак, а он ответил – я сразу пойму!

– Симочка, если мы поторопимся, то можем добраться до станции вовремя, – продолжал философ, сжимая локоть супруги.

Он женился на Семирамиде (чье настоящее имя было Галина) по большой любви. Но бракосочетание состоялось почти двадцать лет назад, а с тех пор много воды утекло. В последнее время Мстислав Всеволжский все чаще ловил себя на мысли, что жена его ужасно раздражает.

Но поэтесса цыкнула на мужа и прошептала:

– Знак! Разве ты не слышишь его?

– Ничего не слышу, – ответил, качая головой, философ. И вдруг до его слуха явственно донесся странный писк. Неужели у него начались галлюцинации на почве голода?

А Семирамида Пегас, держа в руке керосиновую лампу, метнулась к одному из саркофагов. Писк затих.

– Тебе показалось, – сказал философ, – Сима, мы едем на станцию!

Тоненький крик-плач возобновился. Всеволжскому сделалось не по себе – что это может быть? Неожиданно ему припомнились рассказы няньки о том, что на кладбище водятся гномы и чудища, и некоторые из них притворяются детьми. Нет, он все же взрослый, рационально мыслящий человек, он не может верить в такую чушь!

Поэтесса вцепилась в крышку саркофага и буквально простонала:

– Слава, помоги мне! Вот он, знак! Я так долго ждала его! Знак, знак, знак!

Жена была до такой степени возбуждена, что философу Всеволжскому ничего не оставалось, как повиноваться ее приказу. Странное дело, но крышка прикрывала гранитный саркофаг не полностью, как будто кто-то намеренно оставил небольшую щель. Они сдвинули крышку и...