Конец клинка ночи - Райан Кирк

дальше организованно отступать, и ваше наступление станет еще более кровавым, — она передала ему послание и дала время прочесть его. — Несомненно, вы сами получите известие через несколько дней, когда они не пришлют отчет.

Лорд быстро прочитал послание, его лицо ожесточилось. С точки зрения численности, силы, убитые Хаджими и его клинками, не были такими уж большими, но они пытались обойти генерала Фумио с фланга, который оказался бы зажат между тяжелой кавалерией Исаму позади него и хорошо обученными силами Каташи впереди. Даже с клинками у Фумио не было бы шанса. Война закончилась бы через две недели или меньше.

Теперь конец не маячил, и как только силы Мари уйдут к горам их земли, цена за каждую лигу земли станет намного выше. Исаму знал это.

— Лорд Исаму, — сказала она. — Мой дом не рухнет. У вас еще есть один шанс предотвратить новое кровопролитие.

Мари не знала, что сделает лорд, но его реакция шокировала ее. Он встал, ударил кулаками по столу и, не говоря ни слова, ринулся прочь. Она никогда не видела ничего подобного от лорда. Он был похож на мальчика, у которого отняли игрушечный меч.

Она решила пока не давить. Она надеялась, что он успокоится, и они смогут возобновить обсуждение. Она не питала надежды, но любой шанс был лучше, чем никакой. И хотя ее дом мог сопротивляться, она все еще не видела пути к победе. Она удалилась в свои комнаты, но не успела расслабиться, как в дверь постучали. Было всего несколько причин, по которым ее могли беспокоить, и ни одна из них не была приятной.

Как она и ожидала, это был Такахиро. Его голос был серьезен:

— Лорд Исаму хочет увидеть вас.

— Впусти его, — если его интересовали мирные переговоры, они встретились бы более формально. Это означало только то, что он планировал выразить недовольство лично.

Она не удивилась, когда он ворвался в ее кабинет.

— Вашему отцу было бы стыдно.

Его лицо было темно-красным, и Мари на мгновение подумала, не нападет ли он на нее прямо здесь, в ее кабинете. Но затем ее гнев поднялся против него.

— Чушь. Мой отец был благородным человеком, и он хотел бы, чтобы я делала все, что в моих силах, чтобы обезопасить свой народ. Каташи не подходит на роль их короля.

Гнев Исаму только усилился из-за ее неповиновения.

— Вы продолжаете прятаться за клинками, заставляя их снова и снова спасать ваши земли. Но для них здесь не осталось места, — он произносил каждое слово резко, будто слова были мечом, рубящим ее щит. — Они все умрут, и ваш дом зачахнет и рухнет, потому что у вас не хватило ума или чести действовать так, как подобает лорду.

Прежде чем она смогла ответить, он развернулся и вылетел за дверь, оставив ее наедине с ее неудачей.

* * *

В ту ночь летняя буря пронеслась из долины внизу к горам, окружающим Стоункип. Молния ударила в темном небе, и гром грохотал среди камней вокруг дома Мари. Уже не в силах заснуть, Мари сдалась и оделась.

Преследуя лишь смутную цель, Мари направилась к храму Джуро. В жизни она опиралась на брата больше раз, чем могла сосчитать, и его воинственный дух был твердой опорой во всех ее бедах. Эти проблемы казались почти бессмысленными по сравнению с проблемами, с которыми она столкнулась теперь. Но, возможно, дух Джуро все же мог помочь ей.

Она шла по городу с опущенной головой, задумавшись, в сопровождении обычного отряда стражи. Аса все еще не появилась, и Мари все больше верила, что клинок ночи нарушила данное слово. Иначе почему она пропала на несколько дней?

Дождь загнал большинство горожан в теплые укрытия домов, оставив лишь несколько смелых и стойких душ под ударом бури. Один из стражей Мари держал зонтик над ее головой, сражаясь с дождем и проигрывая. Мари продолжала идти, не обращая внимания на то, что вода пропитала ее одежду или плескалась по ее ногам. Она была не из тех, кто так легко простужался, и влага ее не беспокоила.

Она остановилась прямо перед храмом. Ее первой бессвязной мыслью было то, что храм был слишком мал. Чего действительно заслуживала ее семья, так это большого памятника, камня, который внушал бы благоговение всем, кто его видел. Ей хотелось оставить что-то, что протянет дольше ее жизни и ее правления, которые, казалось, становились короче с каждым днем.

Она покачала головой, чтобы прояснить мысли, и грустно улыбнулась. Никто из ее семьи не интересовался наследием, которое несло правление. Она подозревала, что это произошло из-за влияния их отца, человека, который рассматривал свое положение как ответственность и долг. Их воспитывали с верой в то же самое, и это основополагающее убеждение продолжало поддерживать Мари.

Она смотрела на храм, ее разум был почти полностью пуст. Человек, которого она наняла архитектором для проекта, защитил храм от непогоды, и, когда дождь пропитал всю ее одежду, единственной мыслью, которая занимала Мари, было то, что она была благодарна за то, что мощи ее семьи остались сухими.

Внезапная волна горя захлестнула ее, неожиданно свирепая. Она потеряла контроль над ногами и упала на колени, ее страж не успел сдвинуть зонтик, чтобы защитить ее от бури. Ее слезы смешались с дождем, и Мари была благодарна за то, что любой, кто проходил мимо, не видел масштабов ее страданий.

Словно ее мысли вызвали его, рядом с ней вдруг появился Такахиро. На этот раз он не выглядел подготовленным. Он будто только что проснулся от глубокого сна.

Он не сказал ни слова, но опустился рядом с ней, его поддержка была молчаливой и непоколебимой. Он протянул руку и взял зонтик у стража, который выглядел благодарным за то, что у него больше не было этой обязанности.

— Спасибо, — сказал он. — Можете стоять на страже. Я сделаю все возможное, чтобы леди Мари оставалась сухой, — он кивнул в сторону каменной арки позади них, единственного входа в алтарь, который давал некоторую защиту от бури. Остальные стражи собрались там. Страж кивнул благодарно и ушел к остальным.

Мари была рада, что он не задал никаких вопросов. Он просто встал на колени, защищая ее от непогоды и разделяя ее горе. Он хранил молчание, как призраки ее предков, и в тот момент она была очень благодарна за присутствие одного человека.

— Как думаешь, они бы гордились? — спросила она. — Или им было бы так стыдно, как все думают?

Другой утешил бы ее, сказал бы, что,