Конец клинка ночи - Райан Кирк

и их вид отражал ее простые убеждения. Маленькие символы представляли каждого из членов семьи, которых она потеряла. Храм днем ​​и ночью охраняли несколько членов предыдущего почетного караула, и Мари дала понять, что любая попытка опозорить храм приведет к суровым последствиям.

Она была удивлена, увидев искренние эмоции на лице Исаму, когда он медленно опустился на колени и склонил голову у храма. Когда она получила записку, она ожидала, что запрос был политическим маневром, направленным на то, чтобы повлиять на ее отношение к лорду. Но, видя морщины на его лице и горе, которое он испытывал, Мари пересмотрела свое предположение. Она выразила свое уважение и подождала, пока Исаму закончит. Когда он снова встал, она с удивлением увидела, что его глаза покраснели.

Она заговорила мягко:

— Я не знала, что у вас такие сильные чувства к моей семье.

Губы Исаму были поджатыми. Когда он заговорил, казалось, что он все еще боролся за контроль:

— Я очень скучаю по вашему отцу. Мы оба были правителями во времена стабильности, и в хаосе, который окружает нас сейчас, его мудрости очень не хватает. Но больше всего я скучаю по Джуро. Вы знали, что я был с ним всего за день до его смерти?

Мари кивнула. Благодаря ее исследованию и знакомству с Асой и Коджи, она знала историю последних дней Джуро лучше, чем кто-либо другой.

Исаму продолжил, его взгляд сосредоточился на точке вдалеке:

— Я часто думал о тех днях и о том, можно ли было что-то сделать по-другому. У меня не так много ответов, но я могу сказать следующее: Джуро всегда вел себя достойно, какой бы безвыходной ни становилась ситуация. Он был хорошим человеком, и во многих отношениях, когда я оглядываюсь на свое поведение во время кризиса, мне становится стыдно. Ваш брат, каким бы молодым он ни был, научил меня придерживаться более высоких стандартов. Вы должны гордиться им.

Эти слова тронули Мари. Она поклонилась Исаму еще ниже.

— Я горжусь.

Поза Исаму изменилась, и у Мари создалось впечатление, что они собирались перейти к причине визита Исаму. Он заговорил внезапно твердо:

— И я знаю из писем вашего отца, что Джуро стал главой своей семьи только после просьб. Он не стремился править. К сожалению, он родился воином, но умер до начала войны.

Он многозначительно посмотрел на Мари.

— Но вы забрали место главы своего дома в разгар войны. Судя по отчетам, которые я слышал, вы выцарапали себе путь к вершине и с трудом удержали свой дом.

Гордость и тепло, которые чувствовала Мари, мгновенно исчезли. В этом заявлении не было уважения к правлению Мари. Исаму вел себя так, будто она всего лишь играла в управление домом и не относилась к власти всерьез. Но она не могла встретить его неуважение своим.

— Как и все мы, я делаю только то, что должна. Мой народ нуждается в защите в эти жуткие времена, и это моя единственная забота.

То, что она сказала, должно быть, нашло отклик у Исаму, потому что он кивнул, будто она сказала что-то достойное.

— Думаю, пригласив меня сюда, вы сделали соответствующие первые шаги. Эта война может уничтожить всех нас.

Мари пока не хотела начинать этот разговор. Исаму прибыл быстрее, чем она ожидала, и, чтобы иметь самую сильную позицию на переговорах, ей нужен был еще один день. К счастью, как хозяйка этого собрания, она припасла много трюков.

— Лорд Исаму, нам есть о чем поговорить, но я не хочу мучить того, кто провел весь день в пути. Как вы помните, здесь, в Стоункип, рано садится солнце. Вы и ваши люди будете обеспечены, а завтра в полдень мы устроим пир в честь вашего приезда. После этого мы сможем обсудить будущее двух наших домов.

Ее последняя фраза была тщательно продумана. Если он подозревал, что она сдастся, это успокоит его ложным чувством безопасности. Как бы то ни было, она заманивала его, стараясь угодить ему в его интересах. На лице Исаму промелькнуло разочарование, но он быстро скрыл это. Если бы Мари не искала его, она бы, наверное, не заметила.

В интересах Исаму было действовать быстрее. Каждый прошедший день был еще одним днем, когда мог быть обнаружен заговор его армии на юге. Но у Мари были свои причины для промедления. Они играли в сложную игру и только сделали первые ходы.

* * *

Мари заставила себя перестать топать ногой. Вскоре она впервые за день встретится с Исаму, и начнутся настоящие переговоры о будущем ее дома. Ее мысли метались от идеи к идее, не останавливаясь ни на одной. Обеспокоенность угрожала захлестнуть ее.

Прежде всего, она думала о будущем своих земель. Она писала сценарий, репетировала и готовилась к этой встрече. Последние несколько дней Такахиро проводил большую часть времени, притворяясь Исаму. Мари понятия не имела, как ему удавалось что-то еще делать. Мари знала, что была готова, но ставки были невероятно высоки. Сегодняшние ошибки могли обречь на гибель всех на ее землях.

Кроме того, она все еще не видела Асу. Последний раз она видела клинок ночи за день до прибытия Исаму. Тогда все казалось нормальным. Но Мари знала, что Аса ненавидела свою роль главы стражи Мари. Неужели женщина решила уйти? Мари сомневалась, что Аса так могла, хотя знание того, что клинок ночи ненавидит ее положение, сохраняло это зерно сомнения в живых.

Но сейчас она не могла беспокоиться об Асе. Ее стража хорошо работала даже без Асы, поэтому клинок ночи будет проблемой, когда Исаму уедет. Тем не менее, сознание Мари продолжало возвращаться к проблеме, которую она не могла решить.

Наконец пришло время начинать пир. Мари сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем покинуть свой небольшой кабинет и направиться к залу.

Когда она прибыла, Исаму и его ключевые советники уже были на месте. Кубки были наполнены вином, а внимательные слуги были готовы наполнить кубки. Мари не пожалела средств, чтобы устроить этот пир. Как и всякая часть этого визита, застолье было театром. Она показала Исаму, что ее люди все еще были счастливы и сыты, и пир выполнял обе задачи без необходимости говорить. Она поежилась от цены еды, которую можно было использовать лучше, но она сказала себе, что сможет спасти больше жизней, чем если бы она раздала еду.

Сама Мари была наряжена в синем цвете дома, хотя выступала против этого несколько дней. Она хотела представить себя серьезным правителем, одетым в мрачную одежду. В конце