Упражнения в английском стиле, или Убийство в «Вудроу-хаусе» - Н.Р. Пушель

любил, не купил бы целых три штуки! Странно, но об этом своем увлечении он никогда с ней не разговаривал. Наверняка я не знаю о нем многого и не узнаю уже никогда, с грустью подумала она.

Она посмотрела на эмблемы производителей и прочитала, что Марк предпочитал классику – перед ней было два Harley-Davidson (один поменьше и поизящней, другой побольше и побрутальней) и одна Yamaha (средних размеров). Это было неудивительно – он и в одежде придерживался традиционного английского стиля. Сшитые на заказ костюмы, твидовые пиджаки для неформальных встреч и обувь ручной работы. Для него классическое было лучшим a priori.

Тео ходил кругами вокруг мотоциклов и нежно поглаживал их серебристые рамы и глянцевые кожаные сиденья, и, кажется, бормотал слова любви. Волны его восторга были физически ощутимы – они шли от него прямо к Коре, но достигнув ее, тут же затухали.

Кора смотрела на его сияющее лицо и поняла, что не может больше этого выносить. Она пробормотала, имея в виду Тео и его хромированные чудеса:

– Я вас оставлю, – и вышла.

Тео ее не слышал. Он был совершенно счастлив.

***

В полицейском участке СИ сидел в своем кабинете и читал свидетельские показания по делу «Вудроу – хауса». Пока им с сержантом не удалось увидеть в расшифровках бесед с гостями дома и семьей никаких противоречий, и он снова взялся за бумаги, просматривая их вразнобой, в надежде заметить нестыковку.

Он как раз листал показания жены покойного, Анны, которые были весьма неинформативны, но к этому он давно привык. Обычно жены так мало знают о мужьях, что многое в поведении и характере, открывающееся им после смерти последних, становится для них потрясением. Анна, к сожалению, не была исключением, и его личное впечатление о ней совпадало с записанным на бумаге. Врагов мужа не знает, про проблемы не знает, куда пошел не видела, в общем – пусто. Женаты всего три года.

А вот это странно, насторожился СИ. Молодым женам обычно сообщают больше, с ними делятся. Это может означать, что в семье не все было гладко – когда женишься в таком возрасте, уже представляешь, кого хочешь видеть рядом – и умеешь выбрать. Марк женился в шестьдесят лет. Или жена не так проста и что-то скрывает. СИ задумался, но медленно набирающий силу поток его размышлений был прерван сержантом, появившимся в дверях с бумагой в руке.

Оторвавшись от раздумий, СИ посмотрел на сержанта и вопросительно поднял бровь.

– Получили ответ из Флориды, по поводу Роберты Лотан. Ну, той, которой завещано полмиллиона.

– Да? – с любопытством произнес СИ.

– Обычная женщина. В этом году ей 28 лет исполняется. Вообще она из наших краев, все детство провела в пригороде Лондона, но в 13 лет была отправлена учиться в частную школу в Калифорнии, да в Штатах и осталась. Работает морским биологом. Пока никаких связей с Марком Бартоном не выявлено.

– Может, она была его любовницей? – предположил СИ.

– Вряд ли. Разве что на расстоянии – она в Англии не была двадцать лет. Тут что-то еще.

– А какое финансовое положение?

– Среднее. Сама зарабатывает на жизнь, но, видимо, из хорошей семьи – образование получила дорогое, пансион, потом университет, кредитов не брала. Да и дом в хорошем районе. Не замужем.

– Хм.

Внезапно у СИ возникла мысль. Он щелкнул большим и средним пальцами, быстро направив указательный на сержанта.

– Найдите имена родителей. Выясним, что это за хорошая семья.

Сержант прищурился и через мгновение в его глазах блеснул огонек понимания.

– Есть, сэр. Займусь.

Он вышел. СИ откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Если его догадка верна, то вот и мотив. Ждать недолго.

***

Анна вздохнула и отложила книгу: сил не было даже на то, чтобы делать вид, что она читает. Она сидела на диване в гостиной – в уединении собственной комнаты ее одолевали слишком грустные мысли. Хотя ситуация пока разворачивалась в ее пользу – не было никаких признаков, что Марк успел обсудить их развод с юристом. За прошедшие несколько дней этот юрист уже должен был бы поделиться информацией с полицией, но раз этого не случилось – значит, Марк еще ни с кем не говорил. Теперь она уже не узнает, был ли у их союза шанс. Да и какая разница? Все их разногласия навеки ушли в небытие вместе с Марком.

Ей было грустно, что его больше нет, но к этой грусти неизменно примешивалась нотка облегчения, такая тонкая, что она сама себе в ней едва признавалась. Марк больше не был для нее опасен – его возможности навредить и испортить ей жизнь испарились вместе с ним. Отныне она навсегда вдова Бартона и ничто не в силах поколебать ее уверенность в таком приятном титуле и положении. Больше не надо следить за тем, чтобы все было так, как надо ему, и она может перестать чувствовать себя виноватой за слабость характера, которую он пытался искоренить. Безуспешно, разумеется. Понятно, что эта борьба за лучшую Анну никуда бы не привела – уж точно не к лучшей версии Анны; Марк уже понимал это, поэтому и пригрозил разводом. Так не случилось ли лучшее из возможного?

Едва эта мысль пронеслась у нее в мозгу, как Анна вздрогнула от острого чувства раскаяния. «Какая я стерва, оказывается», – подумала она с неподдельным ужасом, фоном к которому явилось легкое облачко удовольствия.

Она встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, дотрагиваясь до мебели, обитых шелком стен и лепестков цветов в вазах. Прикосновения доставляли удовольствие, словно она впервые знакомилась с тем миром, что теперь безоговорочно принадлежит ей. В животе поднималась нечто, похожее на ликование. Анна помнила это чувство – она уже испытывала его однажды. Это было вечером после их с Марком свадьбы. На долю секунды ей показалось, что жизнь ее устроена и ничего лучшего и представить невозможно. Но, конечно, тогда это было действие шампанского, которым невеста немного злоупотребила, вызвав неудовольствие жениха в первый символичный раз.

Сейчас же ликование было настоящим, внутри поднималась бурлящая радость, о существовании которой она и не подозревала все тоскливые годы своей жизни. Испарились тоска и сплин, которые она считала частью своей натуры. Смена настроений ее озадачила. Неужели всю жизнь она притворялась, а теперь может быть такой? Всего-то и надо было, что стать богатой и самостоятельной.

Она поймала свое отражение в зеркале и счастливо улыбнулась, нарочито растягивая рот до ушей, чтобы отбить у себя желание казаться довольной при тех,