Тролли тоже плачут - Катерина Снежинская

Альва деликатно, но выразительно указала взглядом на карман домашней куртки Росса, в который он перчатку спрятал.

— Мило! — улыбкой очень вежливой акулы оскалился Алекс. — Теперь дражайшая супруга решила убедить всех в моей недееспособности? Должен отметить, хороший ход. Впрочем, из недавнего разговора с отцом я уяснил, что душевно больной сын его не устраивает.

— Но у тебя же действительно контузия, — шёпотом и голосом полным муки, словно она вынуждена говорить о чём-то крайне неприличном, напомнила леди Александра.

— У меня контузия, — согласился Алекс. — А ещё трансфузия, диффузия, эффузия и аллюзия[16].

— О трансфузии я не слышал… — сообщил камину Константин.

Насколько Россу было известно, среди молодых аристократов технические науки и их свежие веянья находились в большом почёте. А вот медициной и душеведением больше интересовались юные леди. Поэтому вполне возможно, что про диффузию с эффузией его сын что-то знал. А уж аллюзию с экструзией не мог перепутать ни один альв, получивший классическое образование.

— Хватить балаган устраивать! — прикрикнул лорд Леонид, наигравшийся в демократа и вспомнивший о том, что он глава уважаемого рода. — Мы сюда приехали не в шарады играть.

— А зачем вы приехали? — вежливо уточнил Росс.

— Ты сказал Елене, будто собирался передать права на управление своим имуществом Константину, — напомнил забывчивому сыну сурово нахмурившийся отец. — Или это очередная твоя неумная шуточка?

— Я сказал, что собирался передать ему права на управление той части моего имущества, которая принадлежит роду.

Алекс тоже решил, что лучше уточнить. Альвы, конечно, не дварфы. Но дай им палец — руку откусят. Вместе с головой. А промокая губы салфеткой тебя же и уверят, будто низменные меркантильные соображения их нисколько не заботят.

— Ну, уж на эту лачугу он точно претендовать не будет! Как и на твою… — Елена дрогнула бровями, подыскивая достойный эпитет, — … контору.

— Большое спасибо! — от всего сердца поблагодарил её Росс. И не поленился поклониться. — Как я понимаю, приехали вы, чтобы у меня эти бумаги выбить?

— Семеро! Что за ужасные слова ты говоришь? — воскликнула фраппированная[17] леди Александра.

— Подождите, вы от него ещё и не такие слова услышите, матушка! — с тщательно скрытым, но всё же прорывающимся через благопристойность удовольствием, пообещала Елена.

— Как это не называй, но я согласен с принятым тобой решением, — лорд Леонид, как истинный мужчина, на женское кудахтанье предпочитал внимания не обращать. — Вменяемый ты или нет — это дело десятое. Но я собираюсь объявить Константина своим официальным наследником. Через твою голову, понятно.

— Но мы не отказываемся от тебя, как от сына, — поспешно заверила Росса мать. — Какой бы не был, ты навсегда остаёшься нашим ребёнком.

— Это-то и печально, — буркнул себе под нос Алекс. — Эрчер, будь любезен, принеси мне из кабинета папку с бумагами. Красную.

— Вы видите? — опять призвала присутствующих в свидетели Елена. — Он документы давно подписал. Просто глумился над нами! Ему доставляет удовольствие играть на нервах. И демонстративно преступать все нормы морали и приличия. Это просто издевательство!

— Издевательством было… — начал Росс слегка подхрипывая от едва сдерживаемой злости. Впрочем, на этом он и закончил. — В общем, вот вам ваши бумаги. Вы вполне можете изучить их здесь, а заодно обсудить мою персону. А можете прямо сейчас выметаться вон. Прошу прощения, но я вынужден удалиться.

— Куда ты собрался? — изумилась леди Александра.

— К Седьмому в Подземье! — рявкнул управляющий «Следом».

И покинул гостиную с такой поспешностью и решительностью, что в честность его слов верилось без труда.

* * *

Домик на тихой Вишнёвой улице даже отдалённо Подземье не напоминал. Коттедж очень походил на жилье самого Алекса, только сад тут был побольше, а под окнами каким-то чудом до сих пор розы цвели. Два больших куста: тёмно-красные, почти чёрные, и мелкие, беленькие. Хотя как раз эти невзрачные и благоухали так, что казалось, будто дождь пахнет розовым маслом.

Алекс ключом отпёр калитку, придержал её, чтобы не хлопнула, и поднялся на крыльцо. Но словно передумал в последний момент — ни стучать, ни открывать дверь не стал. А сел прямо на ступеньку, опершись спиной о столбик перил, и закрыл глаза.

Сидел он так долго, минут двадцать, не шевелясь, а, может даже, и не дыша.

Дверь в коттедж всё-таки открылась. Из-за створки осторожно выглянула молоденькая нимфа. Увидев ночного гостья, она тихонько вскрикнула, шагнула вперёд, опускаясь на колени, и обняла Росса со спины обеими руками.

— Как дела? — негромко спросил Алекс.

Нимфа, прижимаясь к его лопаткам щекой, быстро зашевелила пальцами. Альву пришлось скосить глаза вниз, чтобы разобрать её жесты.

— Ну да, я пришёл, — кривовато улыбнулся Росс. — Только не уверен, что это настолько значимое событие.

Нимфа зажестикулировала ещё быстрее. А потом кулачком сердито Алекса в плечо пихнула.

— Хорошо-хорошо, тебе лучше знать! Я рад тому, что ты рада, — он перехватил руку девушки, перевернул ладошкой вверх, поцеловал, надолго прижавшись губами. — Пойдём в дом. Ты совсем замёрзла.

Нимфа отрицательно помотала головой и опять пристроилась щекой к спине лорда.

— А если я скажу, что мне хочется в дом?

Она пожала плечами и кивнула.

— Ну, тогда мне хочется в дом. Честно говоря, я тоже замёрз.

Алекс встал и только тут заметил, что девушка выскочила на крыльцо босиком, накинув поверх ночной рубашки вязаную шаль. Впрочем, её волосы, кажущиеся в рассеянном свете газового фонаря у калитки почти белыми, вполне могли сойти за плащ. Они спускались почти до колен, тяжёлыми прядями скользили с плеч, заставляя нимфу горделиво откидывать голову назад.

Девушка даже попытки встать не сделала. Так и осталась стоять на коленях, глядя на Алекса снизу вверх. И едва заметно, самыми кончиками губ, улыбаясь.

— Ну, что ты смотришь, чудо моё? Пойдём…

Альв кашлянул, отводя взгляд в сторону. Казалось, он смутился. Но лордам смущение если и было положено, то только в определённых, оговорённых этикетом, ситуациях.

Хотя в этом доме, между прочим, тоже принадлежащем скромному совладельцу агентства, лишённому всех средств существования, кроме доходов со своей детективной деятельности, Росс позволял себе многое. Может быть, смущение и входило в число прочих попустительств.

Домик этот Алекс приобрёл семь лет назад. Купил втайне от всех. Только Мастерс и знал о его существовании. И лишь потому, что стал свидетелем возникновения в жизни альва причины для его покупки.

Просто однажды игривая сыщицкая дорожка привела их в район, расположенный рядом с портом. Просто в этот же вечер старая шлюха, наконец, осознала: она настолько поистаскалась, что от неё шарахаются даже моряки, едва успевшие с корабля сойти. Просто зрелость у нимф наступает рано и в тринадцать лет они вполне готовы к началу взрослой жизни. А дочери портовой проститутки намедни как раз тринадцать и стукнуло. Просто так совпало: детективы оказались на том же углу, на который мать вывела Ниар для начала профессиональной карьеры. Вот так всё просто.

Маленькая нимфа сразу была готова сделать для своего благодетеля что угодно: хоть постель согревать, хоть сапоги чистить, хоть сутками у ног сидеть. Альв же больше пяти лет моральные принципы проявлял, ограничиваясь отеческими поцелуями в лобик.

Но и тогда, и сейчас в этот дом он наведывался нечасто. Сглазить боялся, привлечь внимание Семерых. А вдруг вот эта ночная тишина, пахнущая белыми розами, исчезнет?

Росс подхватил своё сокровище на руки, ногой открыв дверь в дом. Хотя он мог девушку и на одной руке нести. Молодые нимфы вообще отличаются тонким костяком, а Ниар, кажется, вовсе ничего не весила.

Внутри коттедж пах ещё лучше, чем садик вокруг него: молотым кофе, лимонной полиролью для натирки мебели и чуть-чуть древесным дымом. Каждая комната, напоминала шкатулку: двойные плотные портьеры на окнах и дверных проёмах, тёмная массивная мебель, глубокие кресла и диваны. И нигде нет ни кусочка новомодного атласа, вычурной резьбы и гнутых ножек. Одним словом — Убежище.

Росс устроился в кресле перед почти потухших камином, усадил Ниар к себе на колени. Кочергой расшевелил угли, подбросил пару поленьев, достав их из стоящего рядом дровяного ящика. И всё это одной рукой — второй он нимфу за талию обнимал. А она его — обеими руками — за шею, прижавшись щекой к плечу альва и намурлыкивая какую-то мелодийку, похожую на колыбельную.

— Даже если ты от кого-то отказываешься, это совсем не значит, будто они отказываются от тебя… — задумчиво, но так, словно продолжая прерванный разговор, сказал Алекс, откидываясь на спинку кресла.