Возрождение - Олег Верещагин

– Не против, – хмуро буркнул Шевчук. – Мне бумагу подписать?

– Не надо, все на доверии, как вы, русские, любите… Руку тоже давайте… Капитан, а как считаете, в этом году летом на Канарах будет прохладно?

– И с осадками, – подтвердил Воженкин. – Я вообще не уверен, что Канары целы, кстати… А вы там были? На Канарах?

– Трижды, – сообщил Йост. – С женой, с любовницей и с проверкой местного филиала нашей больницы… А вы?

– Не был ни разу. Я даже в Турции не был. Зато дважды был на Кавказе, – похвастался Воженкин, и оба мужчины негромко рассмеялись…

…Когда Сашка вышел подземным коридором из медпункта, снаружи, как обычно, мело и дул ветер. Собственно, снег-то уже давно не шел – просто он и не таял, а ветрище таскал его с места на место с увлечением пса, который никак не может расстаться с давно и дочиста выглоданной костью. Трещали – привычно, негромко – ряды мощных приземистых ветряков на восточном периметре, и ледяной белый свет прожекторов пробегал, распугивая тени, то по стенам, то по голому плацу, то по черным деревьям, вдруг вспыхивавшим в лучах серебряной мертвенностью.

Наверное, эти уже не оживут, подумал Сашка, затягивая кулиску отороченного мехом капюшона. А солнца осталось ждать еще несколько лет. Что оно появится – все были убеждены с почти религиозной истовостью. Да и расчеты это подтверждали. А то что такое – три часа дня, май месяц, а ощущение такое, что поздний вечер в декабре… Скоро Новый год, Дед Мороз подарки привезет… на бронеаэросанях, и за пулеметом в башенке – внучка Снегурочка. Иначе подарки сейчас возить опасно. А Санта-Клаус своих оленей, наверное, вообще на колбасу пустил… голодно старику…

Сашка мысленно шутил, хотя на самом деле за возможность на минуту увидеть солнце он бы отдал всю свою жизнь. Без шуток. Без раздумий. Серьезно. Четыре года назад он бы не мог так просто думать о том, чтобы всерьез за что-то отдать свою жизнь.

Да, в нынешнем мире ко многим вещам начинаешь относиться проще. Нет, не равнодушней – проще. Равнодушием тут и не пахнет, скорей наоборот, его стало намного меньше, чем раньше. В ноль сошло равнодушие, сказал бы Сашка. В ноль. Вот десять лет назад, если бы люди узнали о том, что кто-то где-то держал в подвале детей и ел их (а ведь было такое… случалось, только масштаб зверства был меньше…), что бы они сделали, эти люди? Ну повозмущались бы, поахали, пообсуждали, посожалели, что нет смертной казни (ее и правда не было… смешно…) и успокоились бы. А государство посадило бы пойманных людоедов в психушку, лечило, кто-то писал бы про них диссесрации. А родителям принявших жуткую смерть детей на приемах в чистеньких кабинетах на пальцах объяснили бы, что отнимать жизнь может только Бог.

То есть, по этой безумной логике, эти людоеды – боги. А что? Они себя, наверное, считают если не богами, то уж новой ступенью развития человечества – точно…

…А ведь нет, изверги. Никакая вы не ступень. Потому что боги – это мы. Или, во всяком случае, временно замещающие согласно мандату, пока Солнце отдыхает. Поэтому те новогенерационные паскуды, кого мы захватили живыми (немногие), умерли не сразу; мы не милосердные боги, мы – боги справедливые. Поэтому каждый из жителей поселка на себя готов взять ответственность за что угодно. И отвечать своей жизнью. Единственной, неповторимой и совсем не сверхценной.

Сверхценны мы все. Вместе. Никак иначе, только вместе. Потому что порознь нас убьют, сожрут, уничтожат. А вместе с нами – кусочки мира, которые мы бережем и стараемся собрать и сохранить.

Пока «вместе» цело – отдельные частички не так уж важны. Осознай это – и уйдет страх. А вот жалость и тоска – они никуда не денутся. Тошно, товарищи, как говорится. Тошнехонько. Плохо обладать развитым воображением, а без развитого воображения – сдохнешь, развитое воображение – тоже оружие, вот и приходится ходить и прокручивать в голове эти материалы допросов и опросов – кто кем был, прежде чем стать консервами, кто как жил, прежде чем…

Сашка сквозь зубы выругался. Помогло, точно. Правильно раньше считали, что мат отгоняет нечисть. Для нее сейчас самое раздолье, самое время – летай, ползай, крадись, питайся стылой мертвенной жутью. Вампир граф Дракула, в черно-красном плаще, дамочку за шейку развитыми полыми клычками – цоп, дамочка глазки закатывает, ножкой дрыгает, стонет тихо, все так прилично и даже эротикой отдает… Девчонки в классе – не сказать чтоб массово, но не одна – буквально мастурбировали на вампиров.

Бестелесная она, нечисть. Не нужны ей клыки. Бродит возле очередного бункера, в котором плачут дети, знающие свою судьбу, жмется к кирпичным стенкам, сосет с наслаждением страх, боль, безнадежность.

Есть он, этот бункер. Есть обязательно. Не один еще – есть. Много их. Вот сейчас, вот в этот миг – есть.

Сашка снова выматерился. Опять полегчало. Откатило полностью, даже можно сказать. Даже показалось, что вдоль стены казармы заскользила трусливо какая-то тень.

Землю вдруг тряхнуло – короткой, резкой судорогой, тяжелой и злой. Опять землетрясение в районе Москвы… наверное, хотя сейчас не поймешь, трясет и там, где отроду трясти не должно было. Взрослые говорили, что Москва запросто могла бы уцелеть, даром что в ней взорвалось чуть ли не тридцать боеголовок. Она же была огромная. Но до войны тамошние идиоты слишком много всего понастроили, нагромоздили ярус за ярусом, забыв о том, что под городом – многочисленные карстовые пустоты, уходящие в неизведанные глубины. Когда взрывы раскачали земную кору, гигантский город просто-напросто начал проваливаться. Уже сам по себе, но при этом, в свою очередь, рождая землетрясения немалой силы. А на его месте возникло кипящее озеро, даже море скорей… говорят, кстати, что на его берегах довольно тепло и даже растительность сохранилась. Хоть какой-то плюсик…

В казарму Сашке идти не хотелось, хотя сейчас было можно. Хотелось еще немного постоять, пусть и холодно (минус тридцать, похоже?), попереживать. Хорошо, что маму с отцом и маленьким братишкой убило сразу, бомбой – они не живут в этом мире. Но, с другой стороны – как же хочется прийти домой и… Он много лет уворачивался, отпихивался, когда мама хотела его обнять. Пусть бы обнимала, сколько угодно. Только бы была.

Нет, надо в казарму. Холодно все-таки. Даже дизеля в автопарке стучат как-то морозно, от этого звука еще холодней, чтоб его…

Витязей в поселении было шестеро. Никто, кстати, толком не знал, откуда оно взялось, это название. Как никто толком не мог объяснить, откуда вообще появилась Русская Армия – сетевая организация, которая просто «стала быть». Трое витязей были в прошлом военными (с капитаном Воженкиным Сашка сюда и пришел после того, как их отряду еще «до снега» удалось разбить усиленный батальон ООН, шедший с юга, но при этом сам отряд почти весь полег…), один – инженером (и выживальщиком), одна (единственая женщина) – полицейским, еще один – доцентом вуза. Их Совет-Круг все в поселении и решал, он же держал хрупкую связь с Великим Новгородом и лично Романовым, недавно прибывшим туда с Дальнего Востока.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});