Рейтинговые книги
Читем онлайн Крепостной Пушкина 3. Война - Ираклий Берг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 82
годы ещё цеплялась за традиции, одной из которых была опора на личные и родственные взаимоотношения. По замыслу старшей ветви Бурбонов, следовало породниться с австрийскими Габсбургами. Исторический пример обнадеживал — когда-то брак Луи Тринадцатого с Анной Австрийской, дочерью испанского короля (в жизни не бывшей в Австрии), принёс Бурбонам основания для получения мадридского престола, в конечном счёте добытого. Обдумав все хорошенько, в Париже и Вене согласились — надо заключать брак. Ещё лучше — браки, так надёжнее. Пересчитав имеющихся в наличии эрцгерцогов и эрцгерцогинь, стороны, ко взаимному удовольствию, решили, что четырнадцати браков будет достаточно.

Сказано — сделано. Первое бракосочетание прошло между наследником императрицы Марии-Терезии эрцгерцогом Иосифом и Марией-Изабеллой Бурбон-Пармской. Владения итальянских Бурбонов привлекали Вену больше всего остального. Затем брат Иосифа, Леопольд, повёл под венец дочь короля Марию-Луизу Испанскую. Третий сын, эрцгерцог Фердинанд Карл, женился на наследнице Модены герцогине Беатрисе Моденской-Эсте. Далее дело пошло с переменным успехом (с перестановкой мест слагаемых в случае болезней или смертей кого-либо из участников международной дипломатии), но главный брак, самый важный, между наследником французского трона и австрийской принцессой всё-таки состоялся. Мария Антония, сразу переиначенная французами в Антуанетту, приходилась дофину очаровательной четвероюродной бабушкой и пятиюродной сестрой, заодно троюродной сестрой собственной тёще и троюродной сестрой правящему на тот момент королю. Иными словами — кандидатуры лучше и не сыскать.

Версальский двор принял иноземку не без шероховатостей, сразу усугубленных свойствами пылкого характера невесты. Луи Филипп увидел в том шанс.

Двор Орлеанских герцогов, Пале-Рояль стал тем, чем должен был стать двор нового короля, искренне желавшего наладить отношения со всеми. Филипп открыл доступ для любой публики в свои прекрасные сады и парки, открыл театры, магазины и кафе, сам регулярно появляясь с руками полными денег, тут же раздаваемыми всем нуждающимся.

— Я приобщаю народ к высокой культуре! — объявил герцог недогадливому казначею, возражавшему против чрезмерных трат. — Иначе на что этим бедолагам посещать представления?

Парижанам всё это нравилось. Их приводила в восторг щедрость герцога, они обожали предлагаемые представления, в вольности своей небывалые. За посещение некоторых из них публике грозила тюрьма, а актёрам виселица, не будь Филипп столь благороден, что ни под каким видом не допускал полицию в свои владения. В конце-концов, как может жалкая полиция даже осмелиться подумать, чтобы почтительно войти в поместье самого Орлеанского?

Двор короля и королевы отдалялся от аристократии, тогда как двор Орлеанских сближался со всеми. Как скажет в будущем историк: «Пале-Рояль победил Версаль ещё до начала событий».

Перед началом революции, когда настало время действовать, оказалось, что в кругу ближайших друзей герцога (он называл друзьями всех поступивших к нему на службу, даже если символически) были такие интересные личности как Ла Файет, Шодерло де Лакло и Адриен Дюпор. Последний, яростный сторонник конституционной монархии по английскому образцу, создал «клуб тридцати», где собрал всех своих сторонников, настроенных весьма и весьма революционно во благо и процветание народа Франции, стонущего под ярмом проклятого абсолютизма. В число этих идейных революционеров входили уже вышеупомянутый маркиз де Ла Файет, молодой Талейран, ставший епископом, графы Ламет, Теодор и Александр, граф Мирабо, аббат Монтескью, ведущий род от Меровингов, маркиз де Сен-Фаржо, герцог Ларошфуко, герцог д’Эгийoн, маркиз Кондорсе, Сийес, тогда викарий епископа Шартского, и пара представителей третьего сословия вроде банкира Клавьера, бывшего на службе даже не герцога, а графа Мирабо. Словом — сплошь угнетенные.

К удивлению многих, чтобы не сказать всех, Франция 1789 года оказалось совсем не Англией 1689 года. События понеслись вскачь и вскоре Орлеанский утратил над ними контроль. Он делал всё, что мог, то есть отказался от титула и фамилии, став Филиппом Эгалите (Равенство) и гражданином, одобрил Национальное Собрание и последовавшее за ним Учредительное, поддерживал одновременно сторонников конституционной монархии и якобинцев, голосовал за смертную казнь короля, но как-то неожиданно оказался на эшафоте сам. Луи Филипп Младший его подвёл.

Юноша следовал за отцом, так же отказался от титулов, взял ту же новую фамилию, поддерживал слом Старого Порядка и воевал за создание Нового, как любой самый обыкновенный среднестатистический гражданин в звании генерал-лейтенанта в девятнадцать лет.

Генерал Дюмурье, прожженый авантюрист и человек смелый до отчаянности, испытывал странное чувство симпатии к молодому человеку, и нет ничего удивительного в том, что в один прекрасный день среди флагманский туманов между ними состоялся следующий разговор:

— Что ты об этом думаешь, Филипп?

— Вам следует ехать в Париж и объясниться.

Дюмурье раскатисто захохотал.

— Мне там отрубят голову, только и всего. Зачем лишаться её столь глупо?

— Вас подозревают в измене, генерал, — пожал плечами Филипп, — только так вы можете оправдаться.

— Ах, молодой человек, не будь вы моим приятелем, я бы решил, что это совет врага. Объясниться! Перед кем? Перед сворой кровожадных каналий, которые просыпаются с мыслью кого бы пожрать сегодня, а засыпают в тоске, что убили за день так мало? Нет, я не отправлюсь в Париж иначе как во главе армии.

— Войско вам не подчинится, генерал.

— Верно. Наши добрые крестьяне ещё не поняли во что ввязались. Значит я никак не отправлюсь в Париж. Придётся использовать второй план.

— У вас есть запасной план?

— Ты не так понял. Не запасной. Второй. Послушай старого волка, Луи, всегда имей при себе два плана. Это очень удобно. Тогда ты будешь знать, что нужно делать в ситуации где другой потеряется.

— Вот как?

— Слушай меня. Когда-то давно не знали что делать с Корсикой. То ли завоёвывать, то ли освобождать. Знал только я один. Каким образом, спросишь ты меня. Очень просто, юноша, у меня были готовы два плана, и на первый и на второй случай.

— Любопытно.

— Когда началась вся эта кутерьма в Париже, у меня тут же было подготовлен план взятия Бастилии и дальнейших действий. Одновременно я продумал план обороны Бастилии. Понимаешь?

— Кажется, генерал, начинаю понимать.

— У тебя светлая голова, береги её! Здесь точно так же. Скажу тебе как есть — все обвинения о моей измене и сношении с австрийцами — чистая правда.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Крепостной Пушкина 3. Война - Ираклий Берг бесплатно.
Похожие на Крепостной Пушкина 3. Война - Ираклий Берг книги

Оставить комментарий