Профессиональный оборотень - Андрей Белянин

— А ну дай сюда эту собачью грамотку! — Я вырвала у опешившего от таких слов упыря листок бумаги, этот его так называемый приказ, и пробежала глазами:

«…Сим удостоверяю, что Алия, она же Алина Сафина, отныне душой и телом принадлежит нашему Великому, Могучему, Непобедимому властителю Ада!

Воплощению Нерушимого и Всепоглощающего Зла…»

Ну и так далее и тому подобное. Сначала я почему-то подумала на агента 013 — он любит громкие титулы. Но нет, он все-таки добрый кот, несмотря на некоторые свои заморочки. Да у кого их нет?

«…сим документом автоматически становится членом профсоюза „Монстры и Оборотни“, получает страховой медицинский полис для бесплатного лечения у знахарей и колдунов, практикующих черную магию, и имеет право на ежегодный двухнедельный отдых в аду. Полис предусматривает одно бесплатное переливание крови в год».

— А почему не законный месячный отпуск?! Нет, я так не согласна — это прямая дискриминация! — возмутилась я. — Где еще положенные две недели?!

Упырь-помещик затрясся, услышав такие слова:

— Что ты, что т-ты! Д-д-думай, что говоришь! М-месяц в аду отдыхает тольк-ко наш преп-подобныи г-господин Вий!

— Ничего не знаю! Забирай свою бумажку и проваливай. Я не настолько низко пала, чтобы соглашаться на такие свинские условия, — прокричала я, но тут же поняла, что это уже, пожалуй, перебор. Краснощекий заика смотрел на меня невероятно злыми глазами!

— Все р-равно т-ты никуда не ден-нешься, т-ты уже стала одной из н-нас, Алина Ук-к-кушенная Лощеной Спиной!

Так вот как звали этого урода-монстра, оцарапавшего меня в начале повествования. Благодаря ему я и сижу сейчас рядышком с поганым вампиром, бросив учебу, родителей, дом, родину!

Тут неожиданно скрипнули ворота, и во двор заглянул Семен, но сейчас он выглядел совсем по-другому. Это был уже не обычный деревенский мужик, а ни от кого не скрывающийся вампир с длинными когтями и звериными глазами. Он зловеще ухмыльнулся и, посмотрев на жирного помещика преданными глазами, поинтересовался:

— Все в порядке, хозяин? Если что, я здесь.

— Да-да, злейший мой друг, Гнилой К-клык, вскоре ты см-можешь присоединиться к своей с-семье в поле. У б-бедняги еще не уб-брано сено, — повернувшись ко мне, пояснил упырь.

А Семен, или теперь уже Гнилой Клык, мгновенно исчез, закрыв за собой калитку.

Толстый кровосос, похоже, обрел былое спокойствие и с улыбкой обратился ко мне:

— Знаешь, т-ты нам сегодня п-просто н-необхо-дима! М-м-мы остались без королевы б-бала. Об-быч-но ею у нас б-б-была одна престарелая в-в-ведьма, н-н-но недавно эта д-д-дуреха сломала ногу на шаб-баше во время тан-н-ца. Т-такое н-несчастье!

— Подумаешь, великое горе, пусть управляет балом, сидя в инвалидной коляске, — пожала плечами я. — Мне-то что до этого?

— Но я за-за-забыл сказать, чт-то вчера она ск-к-ончалась, — грустно пояснил упырь.

— Из-за сломанной ноги?! — Я округлила глаза. — Ни фига себе травматизм…

— Н-нет, от глубокой с-старости, и т-то она прожила на д-д-двести лет д-дольше, чем в-в-все предполагали. Да и ч-черт с ней! Что эт-то мы о н-ней столько говорим? В об-бщем, т-ты как, согласна б-быть королевой?

— М-м-м, — честно задумалась я. Королева всей адской нечисти, ваше величество Алина Сафина! Звучит неплохо… Обнаженная на парадной лестнице принимаю гостей, выходящих из камина, скелеты и разлагающиеся мертвецы целуют мне коленку. Ну чем не Маргарита? Тьфу!!! Гадость какая! Буду стоять на сквозняке, голая, как дура, а всякая зараза пялиться будет… Не очень-то приятная перспектива, еще ведь я съесть могут. Но согласиться придется взамен на Мурзикову и Алексову неприкосновенность. Это и называется — «предложение, от которого НЕЛЬЗЯ отказаться».

— Допустим, я соглашусь, — уклончиво предположила я, — но что станет с моими товарищами?

— М-м-можешь съесть их сам-ма! — снисходительно бросил упырь и гаденько захихикал. — Они д-думали, ч-что могут справиться с н-нами, да не тут-то б-было! Наш конгломерат н-н-нерушим! Они д-даже не знают, против ЧЕГО в-выступили!

Тут на ворота села летучая мышь. Я вздрогнула: они же не могут летать средь бела дня!

— Не дня, а рассвета, — возразил моим мыслям улыбчивый жиртрест.

— А ты что подслушиваешь?! — рассердилась я.

— Просто на рассвете мы имеем большую активность, а объединившись, можем даже приостановить наступление дня, — ничуть не обидевшись, горделиво пояснил помещик-вампир.

Я внутренне озлобилась, поняв, что похвальба о том, что наша команда против их шайки ничего не может сделать, похоже, имеет под собой серьезные основания.

Летучая мышь вспорхнула с забора и приземлилась посреди двора, где ее тут же клюнул петух. Да и было за что — обнаглевший нетопырь бесстыже опустился на пробегавшую мимо курицу. Естественно, петух сразу же заподозрил ее в сексуальных домогательствах и был предельно решителен. Мышь брякнулась наземь и по всем признакам валялась без чувств, поскольку даже крылышками не дрыгала. Наблюдавший эту картину вместе со мной поганый кровосос вдруг страшно заволновался (в отличие от меня — я — то искренне веселилась) и бросился вприпрыжку, истошно вопя:

— Папа, папа, п-п-папа!!! М-милый папа, тебе б-больно? Вставай! Уж я п-покажу сейчас этой г-гад-кой птице!

Сердобольный сыночек! Надо же, как переживает за папочку!

Упырь попытался поймать петуха, но не тут-то было. Глашатай утра обругал его, как хотел, и взлетел на ворота. Тогда он вернулся к летучей мыши, трагично валявшейся в пыли, и я только умилялась, глядя, как пухлый вампир, держа ее за шею, основательно бултыхает в воздухе бесчувственным родителем.

— П-п-папа, папочка, очн-н-ись!

Мелодраматическая сцена безбожно затягивалась. Жалко, тухлых помидоров нет под рукой — спектакль мне надоел. Но в этот момент мышь превратилась в дряхлого, худощавого старика в пыльном камзольчике. С трудом вырвавшись из рук сына, оттолкнув его в сторону, он целенаправленно двинулся ко мне, страшно хромая и тряся головой. В руке у него была деревянная палочка, показавшаяся мне осиновым колом.

Странно, я думала, вампиры боятся осины… Проследив за моим недоуменным взглядом, старичок ухмыльнулся и пояснил:

— Этим колом убили моего старого друга, а я оставил его себе на память. Как посох, надо сказать, совсем неплохо. Кхе-кхе-кхе.

— Здорово, дедуля! — слегка скиснув, поздоровалась я. Чего еще новенького ждать? И этот сейчас будет набиваться в родичи и тянуть за собой — по глазам вижу. Ох, тяжелое сегодня выдалось утро!

— Пойдем с нами, внученька, — без лишних предисловий начал дед. — Мы с сыночком тебе сразу все и покажем. Бал-то на носу, поспешать надобно, — прокряхтел он, ни разу даже не оглянувшись на родного жиртреста. Я было хотела спросить, не ронял ли он сынка в детстве, уж больно явное отклонение на голову. Но, повнимательнее глянув на отца, я решила, что это все-таки наследственное.

Не успела домыслить эту тему, как старичок без предупреждения выбросил вперед руку и вцепился мне в плечо с неожиданной для его возраста силой.

— Пора, внученька, солнце взошло, — в последний раз прокряхтел он, рассыпаясь на моих глазах туманом в золотистых лучах солнца.

— Урюп сразу з-за тобой, п-папочка! — крикнул толстяк-упырь, поступая по примеру отца, то есть тоже превращаясь в туман. Так вот кого Лукашка называл Урюпом и чьего гнева так боялся. Я тоже начала подниматься в воздух, как бы дико это ни звучало. В том смысле, что лично я никаких попыток для левитирования не делала, но…

— Алина, ты куда? А ну вернись, я кому сказал? — донесся голос командора.

Но я не могла произнести ни слова. Взлетая ввысь над домом и курятником, я увидела кота, прыгнувшего в воздух в отчаянной попытке поймать меня. Туман, густой и обволакивающий, не дающий глотнуть воздуха, клубился вокруг. Похоже, на нем меня и уносили.

Непередаваемые ощущения — ничего не скажу. Это, наверное, как полет на облаке, только сырости больше. Наверняка работа жирного Урюпа с папашей. И дался им этот бал! Неужели он так важен? Немного погодя я тихо уснула (видимо, от недостатка кислорода), а очнувшись и протерев глаза, оказалась сидящей вечером на скамейке в тенистом саду, который вполне можно было назвать запущенным. Передо мной в полусогнутом положении стоял бывший помещик, и, судя по улыбке, мерзкий упырь был в своем обычном умильно-радостном расположении духа.

— Как сп-палось, кр-расавица? — с крайним участием спросил он. — Уже д-девять вечера, душенька, т-только это д-д-дало мне право по-потревожить твой с-сон. Пора б-б-браться за свои неп-посредственные об-бязанности, в-ваше величество.

— У королев не бывает обязанностей, — огрызнулась я в ответ, потягиваясь со сна. Девять часов, неужели я так долго спала? — Что это за местечко, красавчик? — Последние слова я произнесла с сарказмом, употребив обращение в его же духе и заодно давая пинка сидящей у моих ног вороне. Птица возмущенно закаркала и захромала по дорожке — возможно, ворона была инвалидкой и не могла летать. Но меня это сейчас ничуть не трогало, я огладила на себе облегающее черное платье. Значит, переодели, пока спала. Надеюсь, больше ничего не сделали…