Порочный круг - Майк Кэри

— Лезвие двояковогнутое, — объявила она, — потому оно такое тонкое и острое. По той же причине нож кажется старее, чем на самом деле. При данной форме ради остроты жертвуют долговечностью — лезвие быстро тупится или даже ломается при использовании. Еще нож кажется старее, потому что в отличие от современных моделей у черенка нет заплечика.

— Заплечика?

— Небольшого утолщения у самой ручки.

— Тем не менее его фрезеровали не на станке, — заявил я.

Кальдесса пронзила меня холодным насмешливым взглядом.

— С чего вы так решили? — поинтересовалась она.

— Если поднести лезвие к свету, в отражениях на стали видны отметины, и расположены они неравномерно.

Кальдесса кивнула, словно учительница, удовлетворенная тем, что при всей своей ограниченности я демонстрирую неплохие знания.

— Верно, — согласилась она, — хотя некоторые фрезерованные на станке лезвия потом затачивают и полируют вручную по целому ряду причин.

— Например?

— Например, дабы убедить клиента, что он покупает предмет ручной работы.

Я хлопнул себя по лбу в лучших традициях Гомера Симпсона, и Кальдесса сухо рассмеялась.

— Да, это грязный бизнес. Держитесь от него подальше, если хотите сохранить иллюзии относительно человеческой натуры. — Она осторожно провела большим пальцем по краю лезвия. — Кстати, это лезвие вполне могли обработать вручную, но если так, зрение у фрезеровщика должно было быть идеальным. Видите ли, по всей длине толщина металла совершенно одинаковая. Подобного можно добиться и вручную, но куда проще — с помощью электрического станка. Древесина… — Кальдесса задумчиво потерла ручку. — Прекрасно… Великолепно… Это кап падука, дерева, произрастающего в Юго-Восточной Азии. Увидев его вживую, никогда не подумаешь, что ядровая древесина имеет такой богатый красноватый отлив — кора-то серая, как мои волосы.

Хозяйка лавки постучала по рисунку у заточенной стороны лезвия — изящному цветочному орнаменту, интересовавшему меня больше всего.

— Вот оно, доказательство. Травление электромеханическое. Раствор электролита незначительно окисляет сталь и оставляет след, который в течение нескольких лет темнеет, а потом стабилизируется, если, конечно, металл качественный, а раствор должным образом нейтрализовали. В вашем случае у основания главных линий узора виден зеленоватый отблеск — вот здесь, смотрите. Полагаю, его нанесли промышленной травильной установкой при помощи медного электролита и нейтрализатора на основе натрия. Это сильно портит впечатление, потому что в целом нож весьма неплох. Однако, — Кальдесса положила его на прилавок, перевернула и подтолкнула ко мне, — думаю, ему не больше пятидесяти лет, и стоит он не дороже, чем когда был новым.

Я показал на основание лезвия.

— А такой узор вы раньше видели?

Кальдесса нахмурилась. Вероятно, подобный вопрос показался ей не слишком подходящим для безутешного племянника.

— Нет, — признала она, — по крайней мере на лезвии ножа, хотя само растение мне, безусловно, знакомо.

— Правда? — изумился я. — Откуда?

— Дорогой мой, я ведь антиквариатом занимаюсь! В цветочных орнаментах всегда присутствует определенный элемент стилизации, поэтому они легко запоминаются. А для установления подлинности орнаменты очень важны, так что стоит постараться. На лезвии белладонна, или сонная одурь, если предпочитаете более поэтичное название. Ее можно опознать по асимметричным парам листьев.

— Да, да, точно: асимметричные пары листьев!

— Из пазухи большего листа появляется бутон. Вот, смотрите!

Когда ткнули пальцем, бутон показался довольно заметным и очень миленьким.

— А что означает этот орнамент? — глядя старушке в лицо, поинтересовался я.

В бледно-голубых глазах читалась вселенская усталость с легким налетом неодобрения.

— Молодой человек, вы, часом, не из полиции? Полицейских я категорически не переношу — большинство из них настоящие грызуны, мелкие, мелочные и бешеные.

— Миссис Кальдесса, я не полицейский!

— Просто Кальдесса, пожалуйста! Отлично, сейчас принесу справочник.

Справочник «Маркировка ножей и других металлоизделий» под редакцией Джекмана и Полларда 1976 года издания был толще «Желтых страниц». Кальдесса листала его одной рукой, а в другой держала нож и беспрестанно бормотала себе под нос. Никакого указателя я не заметил, но наверху каждой страницы имелись заглавия, в основном состоящие из слов вроде «соцветие» или «ланцетовидный» и цифр, вероятно, обозначающих временные промежутки.

Наконец она постучала по какому-то определенному узору, раз десять перевела взгляд с ножа на страницу, а затем озадаченно посмотрела на меня.

— Пожалуйста, расскажите о своем дяде! — попросила Кальдесса.

Я сконфуженно пожал плечами.

— Никакого дяди нет, — признался я, впрочем, она уже и сама поняла. — Этот нож я вырвал у двух парней, неожиданно решивших попробовать себя в хирургии. Теперь пытаюсь выяснить, кто они такие.

— Anathemata Curialis.

— Вы же вроде сказали белладонна, или сонная одурь!

— Нет, так называется организация, использующая этот орнамент. Вы рассмотрели людей, которые пытались вас убить?

— Это были не люди, — проговорил я и, вспомнив жуткую псевдокошачью фигуру, что гналась за мной по Сохо-сквер, непроизвольно содрогнулся.

— Заявление весьма категоричное! — строго отметила Кальдесса. — Сама я в подобное не верю, но к мнению других отношусь с уважением. В большинстве случаев… Естественно, когда речь не о какой-нибудь ерунде вроде женского обрезания.

— Так, секундочку! Хотите сказать, это…

— Религиозный символ. Да, по сути, так. Если нож действительно принадлежал тем нападавшим, то они католики. Джекман и Поллард, мнению которых я множество раз доверяла свое имя и репутацию, считают, что орден Anathemata Curialis принадлежит католической церкви.

Жестом велев встать с ее стороны, Кальдесса показала интересующую нас статью. Текст практически ничего не прояснил: читай я его хоть нормально, хоть вверх ногами, хоть по диагонали, смысла понять не мог. Воскресших католическая церковь ненавидела и боялась так же страстно, как и тех, кто осмелился утверждать, что Земля круглая. Не зная о тех двух loup-garous практически ничего, одно я мог сказать с уверенностью: добрыми и преданными католиками По с Цукером точно не были.

Но иллюстрации не лгут, по крайней мере с таким бесстрастным видом. Я пробежал страницу глазами. Среди названий оксфордских колледжей, полков уже несуществующих колониальных армий и имен выскочек-аристократов, чьи предки давным-давно сморщились и отправились в страну древних королей, выделялась единственная набранная курсивом строчка:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});