Выстрел по «Ледоколу» Как Виктор Суворов предавал «Аквариум» (Когда врут учебники истории) - Александр Кадетов

«Конечно, — рассуждал Резун, отхлебнув глоток кофе, — вляпался я в дерьмо по самые уши. Сволочные англичане переиграли меня по всем статьям, свив на «Армаде» шпионское гнездо и втащив меня туда, и я, дурак, клюнул на их удочку. Приперли к стенке с ножом у горла. Надо думать, как выбраться из этого вонючего болота, если есть еще хотя бы какой-то, пусть самый маленький шанс это сделать. Я сам виноват в том, что попал в эту историю. Что же теперь делать? Прежде нужно постараться не паниковать, взять себя в руки. Татьяне ни слова. Этот хлыщ, английский резидент, как он представился, вроде стелет мягко, неизвестно, как будет спать. Верить им опасно. Разжуют и выплюнут. Их принцип ясен: использовал — выбросил. Все началось, по всей видимости, с Фурлонга, этого толстого выродка с вечно потными руками. Как он, черт, смахивает на фадеевского унтера Фенбонга из «Молодой гвардии». Как он мне надоел. Через полгода уедем, — успокаивал себя Резун. — В Москве с ними никаких контактов. А там посмотрим. Пожалуй, это самый лучший вариант. Вряд ли они сообщат в посольство, это только скомпрометирует их». Эта мысль его почти успокоила.

«А может быть, лучше, — лезла в голову другая, — завтра утром пойти к Б.М. и всё как на духу рассказать. Ведь я никого не предал, никаких секретов им не передавал, меня нельзя обвинить в шпионаже. Просто поскользнулся на самом склизком, как говорят разведчики, месте. Конечно, об отношениях с Фурлонгом умолчать, а с соседкой покаяться. Да я и сам не знаю, было там что или нет. Эта чертовка, наверное, подсыпала мне что-нибудь в шампанское, я и вырубился. Все было как во сне, ни черта не помню. А вообще-то они могли эту пленку смонтировать, сфабриковать, техника вполне позволяет это сделать. Ну хорошо, признаюсь, дескать, молодо-зелено, жена была в Союзе, рожала. Ведь я не первый в разведке, кто попадается на этот крючок».

Ему пришел на ум случай, рассказанный кем-то. Наш военный атташе в довоенной Германии остался на месяц без жены. Она по каким-то делам уехала на родину. Немцы воспользовались этим обстоятельством и подсунули ему молодую красивую немку-уборщицу, которая его соблазнила. Получив фотографии, немцы решили завербовать русского, предъявив ему, как им казалось, железный компромат. Наш разведчик попросил неделю на размышление. После этого дал в Центр шифровку с просьбой срочно вызвать его в Москву по чрезвычайно важному делу. Центр дал согласие. Прибыв в Союз, военный атташе обо всем честно доложил руководству ГРУ. То, в свою очередь, доложило Сталину, который распорядился полковника не трогать, дисциплинарных мер к нему не применять, оставить работать в Союзе.

Этот вспомнившийся случай со счастливым концом не прибавил оптимизма Резуну. «Да, — с горечью подумал Владимир, — таких людей, как Сталин, у нас давно нет. На Старой площади сидят проходимцы, прожженные карьеристы и перестраховщики, такие, как наш любимый шеф. Они все словно из одного теста сделаны, похожи друг на друга как две капли воды, близнецы-братья. У них там, на Старой площади, вынимают душу и совесть и заменяют чем-то другим».

Резуну вдруг отчетливо представилось, как Александров позеленеет от злости, когда услышит исповедь своего подчиненного. Ведь за свои десять или больше лет работы на Старой площади он прослушал не одну подобную историю, и его бездушное сердце не дрогнуло ни от одной. Он искалечил не одну молодую жизнь, прикрываясь лозунгами коммунистической нравственности. «Нет, нет, ни за что на свете к нему с покаянием я не пойду. Скажет, сам влип, сам и выкручивайся. К прежнему резиденту, наверное, пошел бы. Иван Сергеевич нашел бы какой-нибудь выход. Не стал бы рубить сплеча. Успокоил бы, что-то придумал. А этот даже слушать не станет. Не моргнув глазом, отправит на растерзание шакалам. Настрочит в Центр такую телегу, что меня в двадцать четыре часа вышвырнут из Швейцарии, а потом пошлют, куда Макар телят не гонял».

Резун почти за четыре года работы за рубежом был свидетелем подобных примеров. Его основная «крышевая» задача — встреча различных высокопоставленных делегаций из Союза, их устройство и размещение. Приезжая за рубеж, они сразу забывали о морали. Искали клубничку, бежали в ночные рестораны посмотреть стриптиз.

Однажды Б.М. поручил Резуну повозить по городу двух прибывших из Москвы партийных боссов. Оба были друзьями Александрова по Старой площади. Резун диву давался, наблюдая за поведением высоких гостей. Никакие достопримечательности города их не интересовали. Они только хотели знать: где, что, почем. У них были длинные списки того, что требовалось приобрести из шмоток. Один из них никак не мог понять, почему ему не давали скидку в одном из крупных универмагов. У него не хватало денег, и он требовал предоставить ему скидку на какой-то товар. Объяснения Резуна, что в крупных фирменных магазинах скидки не даются, на него не действовали.

«Нет, это не выход, — пришел в конце концов к твердому выводу Резун. — Явиться с повинной к Б.М. смерти подобно. Это все равно, что положить добровольно голову на плаху. Нет, я еще жить хочу». Резун допил кофе. Сел в машину, поехал по направлению к Женеве. Он твердо решил довериться судьбе.

В этот же день поздно вечером О 'Брайн собрал в резидентуре участников операции по вербовке русского разведчика ГРУ.

Резидент коротко, не вдаваясь в подробности, сообщил собравшимся, что операция прошла успешно, поблагодарил офицеров и поздравил всех с успехом.

Фурлонгу была поставлена задача продолжать разыгрывать роль вербуемого, снабжая русского материалами.

После того как Фурлонг покинул резидентуру, Тир включил видеозапись вербовочной беседы и попросил собравшихся офицеров внимательно ее прослушать и высказать свое мнение и соображения.

И Баррас, и Сервил, просмотрев запись, высказали единодушное мнение: операция прошла успешно. По их мнению, поведение Резуна во время беседы и его высказывания свидетельствовали о том, что он был подавлен и практически согласился на сотрудничество с СИС. Когда это сотрудничество получит свое официальное завершение, было вопросом времени, считали они. Резидент поручил офицерам продолжить негласное наблюдение за русским через свои связи и обо всем ему немедленно докладывать. До этого он дал своему агенту Шварцбергеру задание вести постоянную запись всех разговоров на квартире Резуна и немедленно докладывать ему, если информация будет заслуживать внимания.

Отпустив офицеров, Тир устало откинулся в кресле, закрыл глаза и попытался ни о чем не думать. Но это было нелегко. Он снова и снова в мыслях возвращался к беседе в Цюрихе, анализировал свои действия, пытался найти ошибки. Просидев минут пять без движения, он позвонил шифровальщику и попросил принести ему шифроблокнот. Тир долго сидел над текстом шифровки директору СИС. Писал и перечеркивал, вновь писал, исправлял, уничтожал написанное. Ничего не получалось. Не хватало уверенности в успешном завершении операции, но в то же время очень хотелось доложить начальству о достигнутом успехе. Он не решился четко и ясно доложить, что вербуемый русский дал согласие сотрудничать с СИС. В конце концов, изрядно промучившись над текстом, резидент решил не искушать судьбу и написал короткий текст.

Совершенно секретно

Директору

Докладываю. В соответствии с Вашими указаниями номер… от … вербовочная операция, по нашему мнению, прошла успешно.

Подробный отчёт об операции и все материалы по ее проведению направляю очередной почтой.

Резидент

Через неделю после встречи в Цюрихе в редакции журнала «Армада» Резун позвонил по телефону Лонгу и поблагодарил его за организацию встречи с доктором Брауном.

О 'Брайн, получив радостное сообщение, в дополнение к предыдущей шифровке поспешил доложить в Центр о полученном согласии Резуна сотрудничать с английской разведкой. Дело было сделано.

Через две недели из Лондона пришла сдержанная, но положительная оценка проделанной резидентурой работы по вербовке ценного агента, офицера советской военной разведки. Рекомендовалось продолжить работу по подготовке агента к дальнейшему сотрудничеству на территории СССР — сообщались подробные условия связи с агентом в Москве.

После согласия Резуна на сотрудничество с СИС события развивались для английской резидентуры успешно. Резун активно встречался с Фурлонгом, получал от него информационные материалы. Доктор Браун периодически присылал из Лондона через Фурлонга новые материалы из «Сипри». ГРУ положительно оценивало работу Резуна, и 9-е Управление информации было готово с распростертыми руками принять толкового офицера к себе на работу.

Совершенно неожиданно открылись новые интересные перспективы в работе с военным атташе ФРГ в Швейцарии Вольфгангом фон Крюге.