Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - Анат Гарари

Все по-прежнему молчат, и только Рут осторожно интересуется:

– А в какой помощи вы нуждаетесь сейчас?

– Что вы имеете в виду? – удивленно переспрашивает ее Маргалит.

– Почему вы пришли в эту группу? – поясняет Рут. – Как спрашивала Нири на прошлой неделе и сегодня тоже, чего вы ожидаете от нашей группы?

– Я ведь уже рассказывала, что пришла потому, что Михаль увидела объявление и предложила мне поинтересоваться, а я согласилась, так как подумала, что если встречусь с такими же как я, «новыми» бабушками, то, возможно, во мне скорее проснется настоящая бабушка, – отвечает Маргалит, но в ее ответе сквозят вопросительные нотки.

В разговор вступает Това.

– А теперь Маргалит может еще добавить, – обращается она к Рут, – что у нее остались кое-какие нерешенные проблемы, связанные с удочерением.

– Если у Маргалит возникают вопросы по этому поводу, – говорит Рут, глядя на Тову и как бы озвучивая специально для нее свои мысли, – то ей стоит связаться с форумами для приемных родителей. Там ей обязательно помогут, не так ли?

– Теперь вы хотите выпроводить ее отсюда, как раньше хотели сделать это со мной, – неожиданно встает на защиту подруги Элла.

– Ну что вы! – протестуя, поднимает руку Рут и тут же переводит взгляд на Маргалит: – Не поймите меня неправильно! Я ни на секунду не сомневаюсь в вашем выборе; я рада, что вы оказались в нашей группе, и мне было бы жаль, если бы вы ушли. И вы тоже, – поворачивается она к Элле, которая нервно прижимает к груди края спасительной шали. – Вы, правда, очень многое дали нашей группе. Я просто думаю вслух, можно?

Маргалит утвердительно кивает головой, Элла с интересом молча ждет продолжения.

– На одной из первых наших встреч вы действительно объяснили, что находитесь здесь, потому что как вы, так и ваша дочь надеетесь, что это поможет вам как можно скорее стать «настоящей бабушкой», так как из-за траура и всего, о чем вы нам сейчас рассказали, вы все еще никак не можете вжиться в эту вашу новую роль. Но после услышанного сегодня мне кажется, что даже сейчас тема приемных родителей остается для вас более проблематичной, чем тема новоиспеченных бабушек. Вот я и спрашиваю, почему вы выбрали именно нашу группу – группу матерей, дочки которых сами стали молодыми матерями.

– Теперь я понимаю, о чем вы спрашиваете, – еле заметно покачивая головой в такт своим словам, произносит Маргалит, – почему я выбрала группу, которая связана с беременностью и родами дочерей, когда мне не дают покоя проблемы усыновления в целом? Серьезный вопрос. Я думаю, что то, о чем говорила здесь Това, может послужить вам ответом: долгое время я ухитрялась обходить всевозможные подводные камни, самым большим из которых являлось удочерение, но беременность и роды Михаль нарушили равновесие, в котором я существовала, и я окончательно запуталась. Поэтому, наверное, я и решила, что группа, которая фокусирует свое внимание на этом, в общем-то недолгом, но очень сложном для матерей периоде, поможет и мне.

– Я думаю, что в последнее время вы совсем запутались! – первый раз за весь вечер подает голос Орна. – Вы – бабушка, но вы таковой себя не чувствуете! Вы – мама, но и здесь вы не уверены! В общем, полная неразбериха! По-моему, вам просто надо набраться терпения: должно пройти какое-то время, прежде чем вы сможете опять все разложить по полочкам. Честно говоря, – ее голос становится значительно тише, – я тоже изменилась, как будто потеряла уверенность в себе, что ли… Вещи, которые казались мне абсолютно ясными, вдруг заставляют меня подумать дважды, и я вдруг начинаю видеть их иначе, под другим углом. Уже довольно давно у меня внутри появилось какое-то беспокойство, я… я пока еще не могу объяснить конкретно, что со мной происходит.

– И мне тоже кажется, что вопросы или проблемы, которые раньше занимали нас в той или иной мере, в последнее время стали восприниматься нами намного острее, – замечает Това, – в последний год у меня такое ощущение, будто с меня сняли верхний слой кожи и оставили непокрытыми и незащищенными мои самые чувствительные нервные окончания. Я думаю, все это вполне естественно; и причина этому – роды моей дочки, они всколыхнули мою жизнь, как брошенный в спокойную воду камень.

– По – моему, в то время, когда ваши дочки становятся матерями, вы заново переоцениваете, а возможно, и подводите итог вашему материнству, – говорит Нири. Все это время она сидела, резко подавшись вперед на самом краешке стула. – И вот тут-то, я думаю, невозможно не вспомнить об одной из основ материнства – чувстве вины, о котором, в принципе, и говорит сегодня Маргалит. Оно появляется у нас одновременно с рождением ребенка, и с тех пор мы с ним никогда не расстаемся. Нельзя сказать, что ощущение вины играет абсолютно отрицательную роль, так как это одна из тех сил, которые заставляют мать преданно ухаживать за ребенком и быть всегда начеку, но зачастую оно не дает нам покоя, а главное, вызывает постоянное чувство страха. Каждый раз, когда нам кажется, что мы что-то сделали не так, нас одолевает страх, что с ребенком что-то случится или что-то произойдет с нашими с ним отношениями.

И опять все замолкают.

– Послушайте, – говорит Маргалит, обращаясь к Нири, и ее покрасневшие глаза опять наполняются слезами, – мне очень нелегко с Михаль. И отношения между нами никогда не складывались гладко, без помех – естественно – как это было у меня с остальными детьми. Всегда нас что-то останавливало, всегда были какие-то недоговоренности, неясности. Я чувствую, что… в общем, это правильно – перед этой дочкой я чувствую очень большую вину.

Маргалит продолжает в полной тишине:

– У меня вдруг появилась мысль, что, может, я до тех пор не стану бабушкой, пока по-настоящему – сердцем – не прочувствую, что Михаль – мать.

Она всхлипывает.

– Может, когда родит моя вторая дочка, это произойдет быстрее, потому что с ней у меня настоящая связь.

– Значит, вы чувствуете себя виноватой не только по отношению к Михаль, но и к внуку. Это распространяется уже и на следующие поколения, – говорит Рут.

– Да, растет еще одно поколение, которое опять пострадает из-за меня, – шепчет Маргалит. – Слава богу, что у малыша есть вторая – настоящая – бабушка, с ней у него будет настоящая кровная связь, от нее он получит все, что не додам ему я.

Анна прочищает горло после долгого молчания.

– С чувствами не спорят, – громко произносит она, – но мне кажется, что с чувством вины вы переборщили.

– И я тоже так думаю, – поддерживает ее Клодин, – я уверена, что, несмотря на все эти мысли, вы очень даже преданная мать и, конечно же, любите Михаль и переживаете за нее, как любая другая мать.

– Я знаю, как это выглядит со стороны, – устало соглашается Маргалит, – но я не могу заставить себя прекратить думать о том, что есть крошечное дитя, которое превратилось в девочку, а потом в девушку и практически всю свою жизнь платит за то, что я не могу до конца почувствовать себя ее мамой. Вы понимаете, что я наделала?!

Ее снова душат слезы.

– Из-за меня у нее и во второй раз не было настоящей мамы. Если бы она попала к другой женщине, которая смотрит на вещи проще, для которой не так уж важны семейные и кровные связи, то скорее всего ей сегодня было бы гораздо легче. Возможно, она получила бы то, чего не смогла получить от меня. У меня разрывается сердце, когда я думаю или чувствую, что другим детям удалось разбудить во мне то, чего я никогда не испытывала к ней!

Опустив глаза, она дает волю слезам.

– Сколько страданий я причинила ей за все эти годы. Неудивительно, что в ней столько обиды! Она чувствует, она видит меня с другими; она видит, что наши с ними отношения намного проще.

– Но почему вы считаете, что разница в ваших отношениях с детьми объясняется наличием или отсутствием между вами кровного родства? – мягко настаивает Орна. – Есть масса других вещей, которые влияют на вашу связь с детьми. Это может зависеть и от самого ребенка, от его характера, от степени духовной близости между вами; и кроме того, наша связь меняется с течением времени: всегда существуют периоды большей или меньшей близости. И из меня тоже каждому ребенку удается извлечь что-то другое.

Она пожимает плечами.

– И у меня связь со старшей дочкой – это что-то особое, может, потому что она первая, и на ней я училась; с остальными детьми все уже шло само собой. Возможно, то же самое произошло и у вас, а вы думаете, что с другими детьми все складывалось иначе из-за того, что вы их родили. Я вам точно говорю, с первым ребенком у нас всегда особенные отношения, вероятно из-за того, что он появляется, когда мы еще совсем зеленые. Первого всегда растят иначе. Только с ним у нас больше всего времени и меньше всего уверенности, и поэтому мы постоянно себя проверяем, все ли мы делаем так, как положено.

– Вот и у меня со старшей дочкой совсем другие отношения, – присоединяется к утешающим Клодин, – в принципе, со всеми детьми у меня все складывается по-разному. Да это и нормально. Не могут быть одинаковые отношения с двумя разными людьми. Так что зря вы так себя грызете, в этом вопросе мы все похожи.