Штамм. Вечная ночь - Гильермо дель Торо

И тут какой-то свистящий звук разорвал воздух.

— Какого ч…

Раздался громкий щелчок, сообщивший о выстреле, — скорость звука была ниже скорости пули. Задержка говорила, что выстрел сделан с некоторого расстояния — возможно, откуда-то из зарослей Центрального парка.

— Стрелок! — крикнул Фет.

Они побежали через Восьмую авеню. Быстро, но без паники. Стрелять из парка при свете дня мог только человек. В первые месяцы после переворота таких безумцев было куда больше. Люди сходили с ума, видя, как рушится их мир и возникает новый. Страшные самоубийства. Массовая резня. Когда это закончилось, Эф какое-то время еще встречал людей, в особенности в течение полуденного просвета, которые бродили по улицам и разговаривали сами с собой. Теперь во время комендантского часа людей на улицах практически не было. Сумасшедших поубивали или истребили иным способом, а остальные присмирели.

Последовали еще три выстрела — щелк, щелк, щелк…

Две пули попали в почтовый ящик, но третья угодила в Василия Фета. От удара он резко дернулся, оставляя за собой ленточку крови. Пуля прошла насквозь, порвала мышцы и кожу, но чудесным образом не задела ни легкие, ни сердце.

Эф и Нора подхватили упавшего Фета и с помощью мистера Квинлана утащили его с улицы.

Нора отвела руку крысолова, прижатую к ране, быстро осмотрела ее: крови мало, кости целы.

— Идем. Здесь опасно оставаться, — проговорил, отстраняясь, Фет.

Они пересекли Пятьдесят шестую улицу в направлении станции линии F. Больше не стреляли, и никто их не преследовал. Они вошли в метро, ни с кем не столкнувшись, платформа на станции была пуста. Линия F тянулась на север, пути петляли под парком, уходя на восток в Куинс. Они спрыгнули на пути, подождали немного, чтобы убедиться, что за ними никто не увязался.

Это тут недалеко. Сумеете дойти? Там будет удобнее оказать вам медицинскую помощь.

Василий кивнул в ответ:

— И похуже бывало.

За последние два года Фет трижды был ранен: два раза в Европе и один — в Верхнем Ист-Сайде после комендантского часа.

Они шли по путям с приборами ночного видения. Электрички во время полуденного просвета обычно не ходили, вампиры вырубали питание, хотя под землей они были защищены от солнца и при необходимости могли возобновлять движение. Поэтому Эф все время оставался начеку.

Потолок туннеля справа уходил вверх, высокая бетонная стена служила полотном для художников граффити; на более низкой стене слева крепились трубы. У поворота их ждала высокая фигура мистера Квинлана, шедшего впереди остальных.

Ждите здесь.

Квинлан побежал в том направлении, откуда только что пришли люди, проверяя, нет ли за ними хвоста. Он вернулся явно удовлетворенный и без всяких церемоний и прелюдий отодвинул панель служебного доступа. Обнаружился рычаг, отпирающий дверь, которая открывалась внутрь.

Короткий коридор внутри был примечателен своей сухостью. Они миновали еще один поворот и оказались перед другой дверью. Но мистер Квинлан не стал ее открывать, вместо этого он потащил наверх абсолютно невидимую крышку в полу, и перед ними открылась лестница.

Гус спускался первым, Эф предпоследним. Мистер Квинлан уложил на место крышку. Лестница кончалась узкой дорожкой, сооруженной не теми руками, что прокладывали многие туннели метро, которые видел Эф за последний год своей бродячей жизни.

Со мной вы здесь в безопасности, но я категорически не рекомендую приходить сюда без меня. Разнообразные меры предосторожности действуют здесь несколько веков, они не позволяют проникнуть сюда ни любопытствующим бездомным, ни боевой группе вампиров. Сейчас я деактивировал все предохранительные устройства, но считайте, что я вас предупредил на будущее.

Эф огляделся в поисках ловушек, но ничего не увидел. Но с другой стороны, он не заметил и крышки в полу, за которой начиналась ведущая сюда лестница.

В конце туннеля мистер Квинлан нажал на стену бледной рукой, и та отъехала в сторону. Они увидели за стеной круглое просторное помещение, на первый взгляд похожее на депо. Но это помещение явно было чем-то средним между музеем и палатой Конгресса. На таком форуме мог произносить речи Сократ, будь он вампиром, вынужденным жить под землей. Стены, водянисто-зеленые в приборе ночного видения Эфа, на самом деле были гипсово-белыми и неестественно ровными, поднимались они до высокого потолка, а между ними стояли мощные колонны. Стены были пусты, что вызывало подозрение — уж не были ли шедевры, висевшие на них, сняты и спрятаны в другом месте. Эф не видел противоположную стену этого громадного помещения в ограниченном диапазоне прибора ночного видения — темная туча скрывала ее.

Они тут же занялись раной Фета. У него в рюкзаке всегда была аптечка. Кровотечение почти прекратилось, поскольку пуля не задела важных кровеносных сосудов. Нора с Эфом прочистили рану бетадином и наклеили бактерицидный пластырь, а сверху наложили повязку. Фет пошевелил пальцами, рукой и даже, невзирая на сильную боль, продемонстрировал, что он вполне еще в себе. Он огляделся.

— Что это за место?

Патриархи соорудили эту камеру вскоре после прибытия в Новый Свет, когда решили, что именно Нью-Йорк, а не Бостон станет портовым городом, который будет служить штабом человеческой экономики. Здесь безопасное, надежное и освященное место для длительных раздумий. Здесь, в этом зале, было принято множество важнейших решений в области содержания человеческого поголовья.

— Значит, все это было лишь уловкой, — догадался Эф. — Иллюзией свободы. Они с нашей помощью готовили под себя планету, подталкивали нас к разработке органических ископаемых, к ядерной энергии. К парниковому эффекту. К тому, что им требовалось. Фактически готовились к перехвату власти, к выходу на поверхность. То, что случилось, так или иначе должно было случиться.

Но случиться не так. Вы должны это понять. Есть хорошие пастыри, которые заботятся о своем стаде, и есть плохие пастыри. Можно пасти стадо, не унижая его достоинства.

— Даже если все это ложь?

Если следовать здравому смыслу и логике, выясняется, что все системы верований представляют собой изощренные фабрикации.

— Господи Иисусе, — пробормотал себе под нос Эф… но это помещение многократно усиливало любой шепот; все его услышали и посмотрели в его сторону. — Диктатор остается диктатором, даже если руководствуется благими намерениями. Гладит он тебя по головке или высасывает кровь.

Вы и в самом деле считали, что абсолютно свободны в своем выборе?

— Считал, — ответил Эф. — И даже если это было обманом, я все же предпочитаю экономику, основанную на валюте, обеспеченной золотом, а не человеческой кровью.

Не заблуждайтесь: любая валюта обеспечена человеческой кровью.

— Пусть уж я лучше буду жить в вымышленном мире света, чем в реальном мире тьмы.

Вы по-прежнему смотрите на жизнь так, будто что-то потеряли. Но этот мир всегда принадлежал им.

— Как бы принадлежал им, — поправил Рожденного Фет. — Ведь как оказалось, они простаки похлеще нас.

Учитывая обстоятельства, мистер Квинлан был терпелив с Фетом.

Они проиграли из-за измены. Они знали о существовании угрозы, но верили, что смогут ей противостоять. Удар в спину от своих пропустить легче.

Мистер Квинлан бросил мимолетный взгляд на Эфа.

Владыке удобнее всего рассматривать всю известную историю человечества как ряд экспериментов. Серию экспериментов, проводившихся на протяжении длительного времени в качестве подготовки к решительному удару. Владыка видел становление и падение Римской империи. Он извлек уроки из Французской революции и Наполеоновских войн. Он нашел себе место в концентрационных лагерях. Он жил среди вас, как непохожий на других социолог, учился чему только мог у вас и о вас, чтобы подготовить ваш крах. Фиксировал модельное поведение. Владыка научился подстраиваться под серых кардиналов, таких как Элдрич Палмер. Научился растлевать их. Он вывел математическую формулу власти. Идеальное соотношение вампиров, скота и надзирателей.

Все переваривали его слова.

— Значит, ваши Патриархи потерпели поражение, — сказал наконец Фет. — Наши тоже. Вопрос вот в чем: что мы можем с этим сделать?

Мистер Квинлан подошел к подобию алтаря — гранитному столу, на котором стояли шесть круглых деревянных сосудов, каждый не больше банки из-под лимонада. Каждый сосуд слабо светился в приборе ночного видения на глазах Эфа, словно в нем находился источник света или тепла.

Вот что. Мы должны взять их с собой. Последние два года я налаживал сообщение между Старым и Новым Светом, чтобы собрать останки всех Патриархов. Я сохранил их здесь в сосудах из белого дуба, как того требует древний закон.