Татуиро (Serpentes) - Елена Блонди

— Тихо! — Берита подняла руку. Загомонившие женщины смолкли. Но в тишине одна сказала еле слышно:

— Давай попросим, Берита, пусть вернут детей, — и смолкла, сама испугавшись сказанного.

Свет убывал, ложились на крышу широкие длинные листья. Мужчины тоже примолкли и работали быстро, торопясь скорее закончить и уйти от женской ворожбы. Большая комната пахла женскими телами, их страхом, и ещё наплывал из угла кислый и острый запах. Берита принюхалась. Снова Тику сидел один и глотал настойку из трав и болотника. Но женщины ждали, смотрели на неё большими, блестящими от тревоги глазами, и надо было говорить с ними.

— Ветер ли, дождь, а то холод приходит, или Большой Охотник злится и не дает еды, мы знаем: смерти идут к нам, и даже в яркие дни бывает так, что заблудится дочь в лесу, упадёт сын со скалы в стремнину. Вы все это знаете.

— Знаем… — прошелестело по кругу и померкли глаза, головы опустились.

— Нет нужды просить, если судьба так повернулась, — а внутри её толкнулось тихонько насмешливое: «Судьба, говоришь, Берита?» — и она сказала громче, чтоб заглушить голос:

— Много просить — больше потерять, это я вам говорю, я ваших детей принимала и лечила, и вас и мужей ваших. Сейчас закроется крыша, и я вам скажу. А вы мне верьте.

— Да, Берита…

Стало тихо. Шелестели вздохи в наступающем мраке, шелестели листья на крыше, и покашливали мужчины. И вот, оставив только одно отверстие, под самым глазом Ночного Охотника, мужчины с шумом слезли, и шаги их стали удаляться по скрипучим мосткам. А там, куда они шли, всё замолкало — разговоры, крики и даже плач. Люди знали: нельзя мешать женщинам хотеть, надо сидеть тихо и только думать о том, чтобы у них получилось.

Темнота стояла в большой просторной комнате, как вода в тени. И только в оставленную дыру смотрел белый глаз Большого Охотника. Столб света падал в центр и высвечивал постеленную круглую циновку с вытканным звездой узором. В промежутках меж чёрных лучей красным прочерчены линии к самым краям. Женщины сидели, поджав под себя ноги, каждая на острие луча и плотно прижимали ладони одна к другой, смыкая круг в целое. Рассеянный свет еле-еле показывал лица с чёрными глазами-провалами и линией закрытого рта — каждое похоже на лик Охотника.

Берита держала руки, как и они, на весу, касалась сухими ладонями: правой — горячей ладони Ронки, левой — подрагивающей влажной ладони Сании. Первый раз Сания сидит в круге, но она уже родила двоих, женской силы в ней много, боится пока, ну ничего, привыкнет. За жизнь несколько раз приходится собирать женщинам племени большой круг, и это не то, что пожелать молоку не киснуть или вернуть убежавшего за околицу ребенка.

Берита лица к Охотнику не поднимала. Смотрела на женщин, по очереди на каждую. И с мыслями собиралась. Она пока не знала, что будут хотеть, но не сильно волновалась, потому что не всё нужно знать наперёд: боги всегда здесь. Надо просто начать…

— Из времени до времени и через время, — сказав, замолчала и слушала, как женщины шёпотом повторяют за ней:

— Из времени до времени, через время, время, вре-мя…

— Как дереву и траве, зверю в лесу, рыбе в реке…

— Как дереву и траве…

— Дай нам заботу, Большая Мать!

Берита запрокинула голову. Уже не надо было смотреть на круг. Шёпот женщин начинался одновременно с её словами. Никто не сбился, повторяя, и рука Сании перестала дрожать.

— Дай нам защиту, Большой Охотник!

Лица смотрели вверх, лепестками огромного цветка с серединкой звездой. В такт словам женщины наклонялись вперед, не опуская лиц, и снова откидывались. Казалось, цветок ожил и дышит, шевеля белеющими лепестками.

— Подари нам время, Большая Мать, защити наше время, Большой Охотник!

— Подари нам… Большая Мать…

— Дай! — резко оторвала Берита свои ладони от рук соседок и, подняв над головой, хлопнула, выкрикивая слово.

— Дай!!! — одновременный хлопок прозвучал треском расщепленного дуба в грозу.

— Дай нам день, ночь и день.

— Дай! — руки поднимались над чёрными волосами, сходились в одновременном хлопке и снова опускались, прилипая к соседним.

— Забери с глины воду!

— Забери!!!

— Так хотим! — последний раз сошлись руки над головой, опустились и срослись. Закрылись чёрные провалы глаз, и лица, обращённые к дыре в крыше, будто ослепли от ночного молока.

Берита тоже закрыла глаза. Свет падал на лицо, и она его слышала. Будто пальцы бродили, трогая её мясистые щеки, морщины на лбу, круглый толстый нос. И было страшно, что лёгкость их превратится в жёсткость, как у корней каменного дерева, и вдруг продырявит щёку, вырвет язык. Силен и храбр небесный охотник Еэнн, но пуще того — зол и мстителен. Но её старые сухие ладони упирались в ладони женщин, а их ладони — в другие, и все они были живые, тёплые, полные не волшебного, а самого земного, женского. Тем и сильны.

Остальное теперь — без слов, нельзя и в голове, просто надо хотеть, очень сильно. Того, о чём крикнула Берита и вторящие ей женщины круга. И оно придёт.

Но время тянулось, будто стало тягучим уже сейчас, до исполнения. Не было знака. И Берита испугалась. Хотелось открыть глаза и посмотреть, точно ли все хотят, во всю ли силу? Но нельзя: всё пропадет, исчезнет, виновата останется она.

Ещё немного, ещё сильней! По лбу побежали горячие капли, одна поползла по носу. Воздух в круге почти гудел от напряжения. Ну!..

И на грани отчаяния вдруг всплыла перед закрытыми глазами Бериты картина: отрезанная круглым лезвием голова с тусклыми глазами и дёргающееся тулово на сверкающих тайных вещах.

«Мой нож, я — сильна им», — пришла мысль без слов, хлестнула изнутри по горлу весельем. И будто этого ждал круг. Загудело в центре, собралось над звездой смутное облако, скручиваясь в высокую спираль с острым кончиком, щупающим воздух. И устремилось в дыру, навстречу глазу Большого Охотника.

Женщины не видели, сидели, закрыв глаза, повинуясь обычаю. Гудение, становясь тоньше, превращалось в визг, уходило всё дальше, и выше. И в тишине улетевшего звука комната, вздыхая, наполнилась запахом ночных цветов.

Знахарка опустила руки на колени. Открыла глаза. Женщины сидели, переглядываясь, разминали ладони, молча ждали, что скажет.

— Спать не ложитесь. Дел полно, — сказала Берита, — утром Большая Матерь выйдет на небо и потом ещё раз выйдет. Надо припасы проверить, крыши зачинить, птицу половить, какая недалеко убежала. Дождя не будет. И та вода, что успела прийти, уйдёт.

Ухмыльнулась, услышав, как ахнула Сания, прижимая к щекам ладони, а глаза блестели восхищением и гордостью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});