Дитё - Владимир Поселягин

— Что-то долго вы, — сказал старпом.

Я объяснил, почему задержался, и ответил, что теперь уже спасение пойдет быстро.

— А это кто? — кивнул я на лежачего, всего перебинтованного человека.

— Боцман, его в двигательном придавило сорвавшейся балкой.

— Он в сознании? Вытащить сможем?

— Не знаю, сможем или нет, но он пока без сознания. Переправим его последним.

Как только один из матросов надел баллон, мы вчетвером нырнули в воду и поплыли на выход, пробираясь по проходам сухогруза. С парнями было работать заметно легче.

Сделав так четыре рейса, я переправил всех наверх, пока не остались старпом и боцман.

— Давайте быстрее, там, кажется, уже шов разошелся, и судно заметно просело! — крикнул я, выныривая.

Быстро надев на старпома баллон, загубник которого он вставил в рот бессознательного боцмана, мы поплыли со всей возможной скоростью к выходу, пользуясь моим баллоном на двоих. Уже у самой поверхности кислород у моего баллона кончился, и мы с выпученными глазами вынырнули на поверхность, жадно хватая воздух открытыми ртами.

Рядом послышался шум мотора, и около нас притормозила лодка. Я почувствовал, как меня хватают сильные руки и затаскивают в лодку. А вот боцмана вытащили и уложили на дно лодки очень аккуратно, явно беспокоясь о раненом.

И как только в уже тесное пространство лодки втиснулся старпом, мы погнали к яхте, которую облепили матросы, устраняя видимые и невидимые повреждения. Все понимали, что именно от «Ласточки» зависит, выживут они или нет, так что старались все.

— Красавица, — сказал старпом, осматривая мою яхту.

— А то! Знаете, какие деньги пришлось за нее выложить? — сразу же загордился я.

— Триста тонн? — на глазок прикинул он тоннаж.

— Триста двадцать, — ответил я.

— Кстати, мы не представились друг другу. Бессонов Олег Владимирович, старший помощник сухогруза «Абхазия». Шли с грузом в Лос-Анджелес из Шанхая.

— Александров Артур, путешественник.

— Александров… Александров, уж не тот ли это Александров, который композитор?

— Тот, — скромно потупил я глазки.

— Так вас же убили, это еще по центральному телевидению показывали пару лет назад.

— Не убили, а только ранили. Вот меня и запрятали получше.

— То-то я смотрю, лицо я где-то видел, а тут вон оно как, — протянул Бессонов, глядя на меня.

Я пожал плечами, пускай сам домысливает, почему меня скрывали от общества после ранения, хотя он должен знать, «утка», из-за которой в меня стреляли, была запущена в народ уже давно.

Притормозив у трапа яхты, мы быстро взобрались на борт и стали помогать поднимать боцмана, который пока так и не пришел в сознание.

— Давайте его ко мне в каюту, — скомандовал я, как только поднялся на борт.

— Вроде дышит, — приложив пальцы к шее, облегченно вздохнул старпом.

— Доктор где?

— Его в Шанхае сняли, из-за аппендицита, а нового прислать не успели, — развел руками выходящий вслед за мной из каюты Бессонов, выпроводив сперва матросов.

— Ну ладно, сам осмотрю, — сказал я.

Переодевшись, я вернулся в каюту и стал осторожно осматривать неумело намотанные бинты, как вдруг вспомнил кое-что.

— Олег Владимирович, пока я тут вожусь, вы не могли бы осмотреть территорию «ока»? Я на норд-вест видел какое-то непонятное пятно, возможно, еще один из неудачников, попавших сюда. Пытался связаться с ними по рации, но успеха не добился.

— Хорошо, если что, подойдем поближе.

— Ну это вряд ли. Я сомневаюсь, что вы разберетесь с управлением «Ласточки», уж больно оно специфическое. Лучше на лодке сгоняйте, возьмите запасную канистру с бензином — и вперед, а я пока тут.

— Опасно, вдруг «око» сдвинется.

— Кто не рискует, тот…

— …не пьет шампанского, я в курсе.

— Да не беспокойтесь вы так, осмотрю раненого — и сразу за вами. Да, и возьмите мобильную радиостанцию, у меня есть пяток штук.

Уложив в брезентовую сумку рацию, небольшой сухпай, не забыв пятилитровую канистру пресной воды, со старпомом отплыли на лодке еще три моряка, они уже подкрепились рыбной похлебкой, которую успела сварить Алевтина Андреевна.

— Счастливо, — крикнул я им, после чего, развернувшись, потопал в свою каюту, надо было заняться раненым.

Закончив разматывать бинты, я внимательно осмотрел боцмана.

«На груди небольшая ссадина, кровоточит, конечно, но не особо. Непонятно зачем забинтовали всю грудь, не из-за этой же царапинки? Так, а вот с головой похуже. Череп вроде не проломлен, но гематома присутствует, тут нужна томография, а не поверхностный осмотр!»

Легкое прощупывание ребер переломов не выявило, похоже, ребра целы. Заклеив лейкопластырем царапину на груди, я занялся головой, перебинтовал, как было, но больше ничего делать не стал.

— Что там с боцманом, Артур Кириллович? — спросил у меня седовласый моряк, когда я вышел на палубу.

«Хм, похоже, матросики, которые в лодке с интересом прислушивались к нашему разговору со старпомом, язык за зубами держать не стали, уже все всё про меня знают».

— С головой серьезно, похоже на контузию. А грудь — так, царапина.

— А в сознание он когда придет?

— Да кто его знает? — пожал я плечами и прошел в рубку, где у рации стоял радист и что-то слушал, приложив динамик к уху. — Контузия она такая, ничего конкретного даже врачи не скажут, — добавил я и, взяв бинокль, стал с интересом обозревать окрестности.

— Эх, жаль Васильича, хороший мужик, — вздохнул матрос, продолжая строгать рубанком доску.

— Да, наверное, — ответил я, не отрываясь от окуляров. — О, а где сухогруз?

— Минут десять назад на дно ушел.

— Понятно. Хорошее было судно?

— Нормальное, старое, правда.

— Олег Владимирович не выходил на связь? — спросил я радиста, представившегося Славой.

— Минут двадцать назад сообщили, что видят полузатопленное судно, сказали, что подплывут поближе.

— Понятно, идем к ним, — ответил я и, нажимая кнопки на пульте, стал активировать систему «Ласточки». Загудел дизель в моторном отделении, с вжиканьем поползли паруса на мачты.

— Классно у вас тут все оборудовано, Артур Кириллович, — восхищенно сказал Слава, наблюдая за моими движениями.

— Можно просто Артур. А насчет яхты, то да, спецзаказ, рассчитана на одного человека.

— Электроника, — сказал вдруг продолжавший что-то строгать позади матрос, причем непонятно каким тоном, то ли похвалил, то ли отругал.

— Простите, как вас?.. Егор Владимирович, так она и сделана для одного человека, можно сказать, именно для путешествий в одиночку. И кстати, а что вы делаете?

— Дверь новую строгаю. Сейчас Сашка остатки старой двери с петель снимет, и мы новую повесим. А вот насчет одиночного плавания я не согласен, опасно это, ни помочь, если нужда будет, ни поговорить не с кем.

— Ну, кому как, мне вот, наоборот, в одиночестве как-то спокойней.

Так, болтая на разные темы, мы плыли вперед, под легкий бриз, гулявший по эпицентру урагана.

— Старпом на связи, — сказал вдруг от рации Слава. — Говорит, что обнаруженное судно оказалось морским буксиром. Людей на нем нет. Они его сейчас осматривают.

— Ну, скоро и мы увидим, через несколько минут должны показаться, — пробормотал я, слегка добавив обороты двигателю. Паруса пришлось убрать, ветер был встречный.

Через некоторое время вдали из маленького пятнышка выросла белая рубка буксира, насаженная на черный массивный корпус.

— Большой буксир, и тросы сзади оборванные висят. Похоже, что-то тащили на прицепе и в шторм попали, — сказал мне Геннадий, третий помощник капитана, который с командой только что закончил приводить «Ласточку» в порядок. Сам капитан, кстати, вместе со вторым помощником находились в рубке, и спастись они не успели.

— Я лодку не вижу. Где она?

— Может, с той стороны? Буксир, конечно, много воды набрал, вон как просел, но все равно высоко, что делается с другой стороны — ничего не видно.

— Ха, что-то мне все это напоминает «Пираты двадцатого века».

— А, да, хороший фильм… вы думаете?

— Думаю, не думаю, а проверить стоит, что-то я наших на палубе не вижу. Сейчас обойдем и посмотрим, что у нас с той стороны буксира.

— «Седой Генри».

— Что? — переспросил я.

— Название буксира «Седой Генри», порт приписки Лос-Анджелес.

— Задолбал уже этот город. Постоянно встречаю суда хоть чем-то с ним связанные.

— Нас имеешь в виду? — не отрываясь от бинокля, хмыкнув, спросил Геннадий.

— Ну да, и вас тоже.

Обойдя буксир по дуге, мы стали осматривать другой борт. Лодка находилась там. Теперь стало понятно, почему они именно там пристали к борту, в этом месте хорошо просевший борт буксира был довольно низким.

— Вызови их, пусть выйдут. Что-то мне это нравится все меньше и меньше.