Я путешествую одна - Самюэль Бьорк

– Займусь этим сразу же после брифа, – кивнул Габриэль.

– Хорошо. – Мунк оглядел собравшихся. – Что еще?

– За Бенджамином Бахом установили слежку, но пока что ничего не указывает на то, что он как-то замешан, – сказал Кюрре.

– Хорошо, – сказал Мунк. – У нас достаточно ресурсов, так что продолжайте за ним следить, пока мы не будем точно уверены.

– Я проверил пользователя margrete_08, – сказал Габриэль. – Этот адрес был создан на сервере hotmail… – Парень посмотрел в айпед перед собой. – …2 марта 2010 года. За несколько дней до того, как вы получили первое сообщение, правильно?

Габриэль взглянул на Мунка. Тот выглядел так, словно ему стыдно. В деле замешана не только его мать, но и он сам. Преступник выходил на связь с ним лично. И Мунк дал себя обмануть. Миа хорошо его знала и видела, что происходит в его голове под морщинистым лбом. Она видела, что он старается взять себя в руки. Чтобы не производить на остальных впечатления, будто он принимает это на свой счет.

– Правильно, – сказал Мунк.

– Аккаунт не использовался ни для чего другого, кроме как чтобы посылать вам сообщения. С трех различных IP-адресов.

– Говори нормальным языком, пожалуйста.

– IP-адреса. Адреса протоколов в интернете. Каждый компьютер, подключенный к интернету, имеет свой адрес. Адрес может рассказать вам о том, где он находится. Страна, город, поставщики услуг широкополосного доступа.

– Точная позиция?

– Да, – кивнул Габриэль и снова посмотрел в свои записи. – Как я уже говорил, у этого аккаунта было три IP-адреса, все это – фаст-фуды «Бургер Кинг». На Карл-Юхансгате, на Уллевол-стадион и на центральном вокзале. Ноутбук. Найти его невозможно, честно говоря. Я пинговал его, но не получил ответа, значит, скорее всего, он больше не используется. Скорее всего, пользователь выбросил его. Я бы так сделал на его месте.

– В «Бургер Кинге» есть интернет? – спросил Карри.

– К нам поступило почти две тысячи сообщений, – сказала Анетте, проигнорировав своего уставшего коллегу. – Большинство из них – по фотороботу женщины из Скюллеруд. Сожалею, но вынуждена сообщить, что это все еще не дало никаких результатов. Фоторобот слишком невыразителен, напоминает очень многих. К тому же, вы знаете, как действует вознаграждение. Невероятное количество людей, у которых есть подозрительный сосед, хотят получить миллион крон.

Мунк погладил бороду.

– Список ранее осужденных?

Кюрре только покачал головой.

– Черт, ребята, ну давайте же! Что-то же должно быть! Что-то вы должны были видеть или слышать!

Миа бросила на Мунка строгий взгляд. Успокойся. Она знала, что, хотя у них и была очень крепкая команда, всегда найдется кто-то, кто захочет пойти выше. Миккельсон выделял из них несколько человек.

Покашляв, Миа встала. Подошла к доске, чтобы отвести внимание от Мунка.

– Я не знаю, все ли из вас получили всю информацию, поэтому я хочу прогнать все еще раз с начала. Не все из этого – конкретные вещи, кое-что я просто предполагаю, чувствую, и я хочу, чтобы вы помогли мне с этим – сказали, что вы думаете, считаете, чувствуете. Ничего не будет глупо, нам может помочь все что угодно. Хорошо?

Миа оглядела комнату. Все затихли и смотрели на нее.

– Вот как я вижу эту историю. В 2006-м кто-то украл ребенка из больницы в Хёнефоссе. Существует две основные причины украсть ребенка. Первая – это шантаж и требование выкупа, но никто не получал никаких требований, так что этот вариант мы отметаем. Вторая причина – что кто-то хочет себе ребенка. Все это время я думала, или даже чувствовала, что преступник – женщина. Женщина хочет ребенка. Давайте попробуем продолжить историю. У этой женщины есть доступ к родильным палатам. Как мы уже видели, украсть ребенка намного проще, чем нам кажется. Особенно того, у кого нет родителей. Так вот, эта женщина крадет ребенка. Естественно, начинается переполох, все ищут, мы, СМИ, все. Никто не хочет так много мороки. Женщина находит козла отпущения, Йоакима Виклунда. Он вешается очень кстати. Кстати для всех. Что показывает отчет о вскрытии? Правильно. Не было никакого вскрытия. Он повесился. Он признался. Дело закрыто. Можно жить дальше.

Она перевела дыхание и выпила немного «Фарриса». Она не планировала речь и говорила сейчас скорее сама с собой, чем с остальными.

– Сейчас мне пришло в голову, что если бы мы сделали вскрытие, вполне возможно, что мы нашли бы нечто интересное, например, иглу в шее шведа. Очень подходящий и умный способ, правда? Передозировку наркоза в шею, прямо под веревку, очень сложно обнаружить, если нет подозрений об убийстве. Ну что же, это одна теория. И вот, у нас есть женщина. С ребенком. Которая умеет делать уколы. У которой есть доступ к наркозу.

– Медсестра? – предположил Людвиг.

– Очень возможно, – кивнула Миа. – Но мы не нашли ни одного подозреваемого среди медсестер Хёнефосса. У нас есть женщина, укравшая ребенка. И все хорошо. СМИ больше не пишут об этом, мы сдались. Но вот, что-то пошло не так. Может быть, ребенок умирает. Ребенок умер, и она решает преследовать нас. Мы виноваты в смерти ребенка. Мы должны были найти ее. Мы должны были спасти ребенка. И Мунк несет ответственность за это. И она начинает охоту на Мунка.

Миа покашляла и сделала глоток «Фарриса». В комнате стояла абсолютная тишина. Все знали, что Миа умела. Никто не прерывал ее теперь, когда она начала говорить.

– Эта женщина невероятно умна, – продолжила Миа. – Может быть, у нее легкая шизофрения. Она считает, что украсть ребенка – это правильно, и не имеет ничего против убийства. Для нее это морально верно, значит, она должна была пережить что-то… что-то…

Она не нашла подходящих слов.

– Даже не знаю, что это могло быть, но как бы то ни было. У нее ясное сознание и одновременно не ясное. Во всяком случае, она видит мир не так, как мы с вами. Она безумно любила ребенка, который умер. Наверное. Ребенок пошел бы в школу этой осенью. А теперь он мертв. Думаю, она так это видит. Я путешествую одна. Лента. Марк 10:14. Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им. Девочки отправляются в путешествие на небо.

Миа все больше и больше говорила сама себе. Все начало проясняться. Узлы распутывались. Все, что было скрыто в облаках в ее голове.

– Эта женщина невероятно заботлива. Она обожает детей. Хочет защищать их. Моет и украшает их. Нельзя делать им больно. Так что, две вещи.

Миа закашлялась. Она очень устала, но продолжила.

– Две вещи. Именно они показались мне странными. Весь хаос, все знаки, я сначала не понимала их, слишком много ловушек и препятствий, и да, я не осознавала этого вначале, но теперь я думаю, что есть две вещи. Первая – это девочки. Ребенок не должен быть один. О да, да, да. Это ее вина, что он умер. Причина в ней. Она хочет все исправить. Найти ребенку подруг. Но это наша ошибка. Мы должны были остановить ее. Черт, я потеряла нить…

– Две вещи, – дружелюбно сказал Карри.

– Да, спасибо. Две вещи. Первая: она убивает девочек, чтобы ребенок, которому сейчас было бы шесть лет, не был бы один на небесах. Вторая – она хочет достать Мунка. Извини, но это очевидно. Вот почему все было так перемешано. Мы все смешали. Мы должны смотреть на эти вещи по отдельности, хотя она и смешивает их, чтобы нас запутать. Первое: она убивает девочек, чтобы украденная ею девочка не была на небе одна. Второе: она хочет любой ценой достать полицию. Отомстить за себя. Добраться до Мунка. Она каким-то образом убила ребенка, но винит в этом Мунка. Я думаю…

Миа была выжата как лимон и с трудом говорила.

– Что ты думаешь, Миа? – переспросил Мунк, поддерживая ее.

– Она хочет, чтобы ее поймали, – сказала Анетте.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Мунк.

– Она хочет, чтобы мы поймали ее, – продолжила Анетте. – Она показывает нам, что делает. Ане ЙВ. Девочки в крепости. Звонок журналистам. Она хочет, чтобы ее нашли, правда, Миа?

Миа кивнула.

– Согласна. Она хочет, чтобы ее поймали. Она даже беспокоится. Все больше и больше показывается нам. Она тоже собирается наверх. В небо. Она снова будет вместе с ребенком. Она будет…

Миа больше не могла. Обессилев, она присела на стол перевести дыхание. Мунк подошел и положил руку ей на плечо.

– Все нормально?

Миа молча кивнула.

– Черт, это мне что-то напоминает, – сказал Мунк, повернувшись к собравшимся. – Чертовски хорошо. Женщина. Я верю в это. Все сходится. Так какие дамы у нас в списке?

– Женщина с глазами разного цвета, – сказал Людвиг.

– Кто-то из общины? – предположил Карри.

– Сотрудницы дома престарелых, – сказал Габриэль.

Миа посмотрела на Людвига Гренли.

– Есть что-то? Какая-то связь? Телефон Вероники Бах?

– Нет, к сожалению, пока ничего, все еще работаю над этим, – сказал Гренли.

– Твою мать, какой же я тормоз, – вдруг сказала Миа.

– Что такое?

– Чарли. Чарли Брун.

– Кто? – спросил Мунк.