Белое Рождество. Книга 1 - Маргарет Пембертон

– По-моему, кое-кто хочет притащить ее к нам, а остальные пытаются запихнуть в одну из хижин, – заметил Дрейтон, прислонившись к бамбуковому дверному косяку и с любопытством взирая на Льюиса.

– Куда угодно, только не сюда, – решительно заявил Льюис, зная, что, если местные жители прорвутся в штаб, их не скоро удастся выкурить. Возбужденная толпа медленно приближалась, невзирая на яростное сопротивление девушки и усилия нескольких несогласных, которые тянули ее в противоположном направлении.

– Сдается мне, чья-то женушка изрядно набедокурила, – сказал Дрейтон, вынимая спички и сигареты и устраиваясь поудобнее в предвкушении забавы.

– Господи, мы приехали сюда воевать, а не улаживать семейные ссоры! – Потеряв надежду довести до конца начатое дело, пока не рассеется буйная вопящая толпа, Льюис зашагал по истоптанной земле навстречу приближающейся процессии. – Идем, – сказал он Дрейтону. – Вобьем в головы этих скандалистов чуток американского здравого смысла.

Дрейтон вздохнул, швырнул на землю только что раскуренную сигарету и растоптал ее резиновой сандалией. Они с Льюисом задержались в штабе допоздна, разрабатывая детали операции по уничтожению вьетконговского отряда, который, по слухам, доставлял боеприпасы формированиям местных боевиков. Перед тем как вспыхнула ссора, Льюис отмечал на карте место засады, которое, как он надеялся, наилучшим образом отвечало поставленной задаче.

Завидя двух американцев, вьетнамцы тут же остановились, продолжая крепко держать девицу, которая продолжала визжать и вырываться.

Льюис торопливо приблизился к ним. Он уже давно понял, что свободное деревенское одеяние из хлопчатобумажной ткани намного удобнее армейской формы, и сейчас на нем были лишь резиновые сандалии и черные шаровары, похожие на пижамные брюки.

– Что случилось, эм? – спросил он, обращаясь к деревенскому старосте как к брату и близкому другу.

Староста выглядел на редкость встревоженным.

– Этот девчонка ненормальный, дай ю. Потому мы привести ее к тебе. Чтобы ты знал, что мы не хотел ей помогать, и что у нас в деревне больше нет сумасшедший девчонка.

Льюис чуть заметно нахмурился. Он полагал, что дело ограничивается семейной ссорой, но, судя по тревожному взгляду старика, все было куда серьезнее, чем ему показалось вначале.

Как только староста умолк, люди, тащившие девушку назад, разразились громогласными протестами. Да, девчонка сошла с ума, они не возражают, но зачем вести ее к ко вану? Вполне достаточно угостить ее плеткой.

Льюис повысил голос, перекрикивая спорщиков, и велел отцу девушки выйти вперед. Из толпы нехотя выдвинулся мужчина. Он был еще старше старосты и тянул за собой девушку.

– Это твоя дочь? – спросил Льюис.

Девушка повалилась наземь, не прекращая попыток высвободиться из отцовской хватки и дюжины прочих рук, которые продолжали удерживать ее.

– Да, дай ю. – Мужчина казался взволнованным не меньше, чем староста, однако в его глазах угадывалось нечто большее. Страх.

Взгляд Льюиса метнулся от отца девушки к старосте. За те месяцы, что он провел в Ваньбинь, ему удалось установить со стариком добрые отношения, которые, как он надеялся, подкреплялись взаимным доверием.

– Почему ты думаешь, что эта девушка сошла с ума, эм? Зачем ее стегать плеткой? – В голосе Льюиса зазвучал металл, и спорщики тут же утихли. Все присутствующие замерли в ожидании и обратились в слух, и только девушка, словно не замечая воцарившегося молчания, продолжала рваться из державших ее рук.

– У этой девчонка есть родственник во Вьетконге, – нехотя заговорил староста после долгой паузы. – Он не из Ваньбинь. Здесь его никто не знает. Он не имей никакой отношение к наша деревня. Ее сестра опозорил свой семью и сбежал со своим мужем в джунгли. А этот девчонка тронулся умом и хотел уйти вслед за ней. Возьми ее и накажи, дай ю. И знай, что наша деревня не водит дружбу с Вьетконгом.

Только теперь Льюис впервые обратил внимание на девушку. Она часто и тяжело дышала. Несмотря на то, что ее лицо наполовину закрывали спутанные волосы, Льюис, к собственному удивлению, разглядел, что девушка много моложе, чем он ожидал. Ей было лет пятнадцать или шестнадцать.

– Пусть ее накажет отец, – сказал он, намереваясь по возможности ограничить инцидент семейными рамками.

По толпе внимавших ему крестьян пробежал шепот облегчения, и отец девушки беззубо улыбнулся Льюису.

– Я так и говорил с самый начало, дай ю, – сказал он, бросая укоризненный взгляд на старосту.

Однако его дочь не разделяла всеобщего воодушевления. Она по-прежнему сидела на земле, согнув ноги и упираясь босыми ступнями в пыль, взирая на Льюиса снизу вверх. На ее немытом лице яростно сверкали глаза. Внезапно, к ужасу присутствующих, она плюнула в Льюиса.

Льюис чуть заметно выпятил подбородок, кивком велел старосте увести людей и, повернувшись, зашагал к штабу. Сержант Дрейтон задержался ровно настолько, чтобы увидеть, как отец закатил дочери звонкую оплеуху. Как только девицу потащили прочь – на сей раз при полном одобрении старосты, – он также повернулся и отправился вслед за Льюисом.

– Тебе не следовало ей этого спускать, дай ю, – сказал он, имея в виду презрительный плевок. – Не ответив на такое оскорбление, ты дал крестьянам повод заподозрить тебя в слабости.

– Ты хорошо разглядел ее? – устало спросил Льюис, от всей души надеясь, что среди деревенских женщин больше нет подружек или жен вьетконговцев. – Она едва вышла из детского возраста.

– Вьетнамцы так не считают, – возразил Дрейтон. – С грязной физиономией и колтуном на голове она выглядела той еще красоткой. Я ничуть не удивлюсь, узнав, что она замужем и уже завела пару ребятишек.

Льюис хмыкнул, признавая правоту Дрейтона. По вьетнамским меркам девушка вполне могла вступить в брачный возраст еще год назад.

– Передай старосте и ее отцу, что я хочу встретиться с ними обоими. – Льюис все еще полагал, что поступил правильно; любое другое действие лишь усугубило бы положение.

Дрейтон вновь вышел из штаба и увидел Пеннингтона – тот возвращался с занятий, на которых муштровал одно из подразделений ополчения.

– Эй, Пеннингтон! – сказал Дрейтон, поравнявшись с ним. – Сдается мне, коммунисты намного популярнее в Ваньбинь, чем мы полагали.

– Что ты имеешь в виду, черт побери? – осведомился Пеннингтон, поворачиваясь вслед Дрейтону, который продолжал шагать к деревне.

– А то, что у одной местной красотки муж – вьетконговец! – крикнул Дрейтон через плечо, даже не подумав остановиться. – Видать, она считает его большим храбрецом и не одинока в этом мнении. Ее сестра вздумала последовать за ними в джунгли, чтобы принять участие в их делишках.