Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Захарова

В конце XVIII столетия Россия получила широкий выход к южным морям и возможность освоения и хозяйственного развития новых земель. Российская Академия наук сразу же организовала несколько экспедиций в Крым, задачей которых было исследование природных богатств и климатических условий нового края, возможность его освоения. Первоначальное заселение края шло медленно: мешали бездорожье, пустынность Южного берега Крыма, непривычный климат и, главное, враждебное отношение местного населения. Последнее отметил еще австрийский император Иосиф II: «Что ни делает Императрица для здешнего населения и какие льготы она им ни предоставляет, нет ни одного, особенно из стариков, кто бы не рад был уйти из-под новой власти»[472].

Хотелось бы отметить, что благодаря стараниям отца М.С. Воронцова на Крымский полуостров не были отправлены английские ссыльные каторжане и вывезенные из британских колоний негры.

В конце 1785 г. С.Р. Воронцов получил от А.А. Безбородко поручение навести справки в Английском министерстве о возможном переселении в Россию осужденных на каторгу и к высылке из Англии преступников, которыми русское правительство решило заселить «пустопорожния свои земли»[473]. В августе 1786 г. С.Р. Воронцов узнал от некоего ирландца Дилона, что тот уполномочен от имени принца де Линя набирать в Англии ссыльных каторжан и вывезенных из британских колоний негров для заселения ими определенных земель в Крыму, пожалованных принцу. С.Р. Воронцов немедленно направил послания к Безбородко и вице-канцлеру Остерману с резкой критикой данного проекта. В частности, в письме к Остерману он возмущался: «По всей Европе узнают, какими уродами селится Таврическое царство, где между тем надо будет с трудом охранять старых поселян от сих разбойников, кои, не зная никакого ремесла, ни же хлебопашества, должны будут по привычке и необходимости питаться старым своим ремеслом, то есть, воровством и мошенничеством»[474].

Энергичные представления С.Р. Воронцова имели успех — план заселения свободных российских территорий, в частности Крыма, английскими каторжниками не был приведен в действие.

В укреплении военного и экономического могущества Юга России Крыму отводилась особая роль. Переселение на Южный берег Крыма по инициативе князя Г.А. Потемкина так называемых «архипелагских греков», формирование из них Балаклавского батальона усиливало военно-политическое положение России на Крымском полуострове. Эти православные жители островов Эгейского моря, неизменно поддерживающие Россию в ее борьбе против турецкого владычества, отличались неустрашимостью и стойкостью, приобретенными на Родине в борьбе с турками. В благодарность за верную службу Российской короне Екатерина II щедро одарила их землями на Южнобережье, предоставила им всевозможные льготы, убежденная в том, что только они смогут охранять берега Крыма в условиях гористой местности, переполненной враждебно настроенными мусульманами.

Татарское население на Крымском полуострове со времени вступления в подданство России управлялось российскими законодательными документами, изданными в разное время, часто противоречивыми, несогласованными между собой.

8 сентября 1823 г. Государственной канцелярией был составлен «Проект положения для татар-поселян Таврической губернии». Проект состоял из нескольких частей, в первой части трактовалось о правах татарского населения в целом.

Татарское население признавалось лично свободным и приравнивалось к казенным поселянам, проект гарантировал им личную неприкосновенность, при этом наказание могло быть произведено только по судебному решению или приговору сельского общества. Татарское население наделялось правом собственности и никаких повинностей платить помещикам не было обязано. Все повинности татарского населения по отношению к помещикам определялись взаимными соглашениями, споры разрешались на основании общих законов о контрактах или третейским судом «Общественные повинности, от которых татары не освобождаются, исполняются независимо от повинностей помещикам»[475]. На помещичьих землях, где жили татары, сельскую полицию возглавлял помещик; муллы и сельские старосты следили за тишиной и порядком, получая соответствующие распоряжения от помещиков. Утвердив право собственности на зелллю за татарскими обществами, отдельными лицами и семьями, проект признал необходимым разграничить права исконных владельцев, пришедших после завоевания Крыма. Комиссия для разбора земельных споров признавала неотъемлемой собственностью татар те зеллли, которые находились внутри помещичьих владений. Отношения татарских селений с владельцами земель других сословий — купцами, мещанами, разночинцами — должны были быть соблюдаемы на тех же условиях, как и для татар казенного ведомства, поселенных на землях помещиков; вакуфные земли[476] должны были оставаться неприкосновенной собственностью мечетей и состоять в распоряжении магометанского духовенства.

М.С. Воронцов довольно критически проанализировал «„Проект положения“ Государственной канцелярии. Изучая юридические предпосылки предложенных видов земельной собственности, М.С. Воронцов пришел к выводу, что нельзя утверждать, что „татары“ имели право располагать по произволу землями, принадлежавшими каждому из них в отдельную собственность»[477].

М.С. Воронцов считал, что более целесообразно предоставить татарину полную свободу в распоряжении движимой собственностью, поставив их в зависимость от специально составленных правил.

Продажа общественных земель, по мнению М.С. Воронцова, не должна быть запрещена, но при этом он критиковал правило о продаже собственности поселянам непременно того селения, в округе которого находился участок. Это ограничение, ввиду большой стоимости земельных участков на Южном берегу Крыма, «преградит путь к поселению в лучшей части Крыма таким людям, которые одни могут привести страну сию в цветущее состояние и без которых оно никогда не выйдет из настоящего грубого положения своего»[478].

В вопросе о повинностях поселян М.С. Воронцов не разделял точки зрения проекта. При старых правилах помещик не мог согнать с земли поселян, но, если будут изданы новые проекты, считал М.С. Воронцов, он получит такую возможность и «дабы по оному правительство не увидело вдруг толпы скитающихся без земли подданных своих и не подвергло их притеснениям жестоких людей», то необходимо разрешить по крайней мере двухгодичный срок для вступления предложенных правил и лишь затем разрешить татарам переселяться, объявив об этом за год татарам и земской полиции, таким образом, «всякий поселянин; видящий себя принужденным переменить место жительства, будет иметь возможность заготовить новое жилище и, не теряя жатвы, засеянного им хлеба на старой земле, сделав новый засев близ своего дома»[479].

В принципе М.С. Воронцов ничего не имел против передачи заведования земской полицией помещикам, но в Крыму, где значительная часть помещиков были татарские мурзы, самовластно управлявшие жившими на этих землях татарами и большею частью притеснявшие их, безусловное и непременное заведование помещиками и сельскою полициею «будет источником многих злоупотреблений, тем более что закон магометанский запрещает татарам жаловаться христианину на единоверцев своих»[480].

На основании этих соображений М.С. Воронцов для защиты интересов поселян предлагал дополнить проект новым пунктом, что заведование земской полицией предоставляется помещикам или поверенным их не иначе как с ежегодным утверждением их губернатором по представлении уездных предводителей дворянства, «равно как и самим помещикам, утвержденным в звании наблюдателей порядка». Им М.С. Воронцов проектирует дать наименование сельских судей «с правом входить в разбирательство ссор и распрей подчиненных им селян и прекращать оныя миролюбивыми сделками». При этом предлагается в «шалостях и маловажных винах требовать от сельского общества определения виновным наказания по положению о сельской расправе». И лишь в случаях серьезных проступков представлять об этом земской полиции; «пользование такой властью не есть служба и потому сельский судья не обязан безотлучно находиться в своем жилище, ни же просить у кого бы то ни было позволения на отлучку»[481].

Наконец, М.С. Воронцов настаивал на необходимости перевода «Проекта положения» на татарский язык. М.С. Воронцов возражал и против мнения министра финансов, считавшего, что «для удержания татарского бродяжничества не следует им переселяться с земель казенных на владельческие без важных на то причин и без разрешения министра финансов»[482].