Ленин - Дмитрий Волкогонов

Расследование Временным правительством „дела большевиков" велось вяло - было не до того. Власть шаталась и в то же время где-то надеялась, что большевики помогут ей устоять перед лицом правой опасности, новой корниловщины.

Керенский вспоминал, как пишет Мельгунов, что „несомненно, все дальнейшие события лета 1917 года, вообще вся история России пошла бы иным путем, если бы Терещенко удалось до конца довести труднейшую работу изобличения Ленина и если бы в судебном порядке документально было доказано это чудовищное преступление, в несомненное наличие которого никто не хотел верить именно благодаря его совершенно, казалось бы, психологической невероятности". Сам Керенский связь большевиков с немцами доводит до полной договоренности между сторонами, далеко выходящей за пределы уплаты денег в целях развала России по представлению одних и получения их для осуществления социальной революции в представлении других".

О „договоренности" Керенский, похоже, говорит верно. Большевики не раз договаривались с немцами. Судите сами. Вот документ более позднего времени, собственноручно написанный Лениным.

„Тов. Боровский!

…„помощи" никто не просил у немцев, а договаривались о том, когда и как они, немцы, осуществят их план похода на Мурман и на Алексеева. Это совпадение интересов. Не используя этого, мы были бы идиотами…

Ваш Ленин"64.

Как видим, Ленин не отрицает возможности „договоренностей" с немцами. Договорились (ведь „совпадение интересов!") об использовании немецких войск против Алексеева в августе 1918 года и с таким же успехом могли договориться накануне революции и о том, как совместно „свалить царизм". Тоже поразительное „совпадение интересов" при циничном прагматизме большевиков.

Не случайно после Февральской революции большевики начали выпускать такое большое количество газет, листовок, прокламаций! В июле 1917 года партия уже имела 41 газету с ежедневным тиражом в 320 тыс. экземпляров; 27 газет выходили на русском языке, остальные на грузинском, армянском, латышском, татарском, польском и других языках. „Правда" издавалась тиражом в 90 тысяч экземпляров. ЦК партии после февраля приобрел собственную типографию за 260 тысяч рублей65. Никакие „взносы" партийцев не могли обеспечить это газетное половодье. Верхушка партии получала партийное жалованье. Касса большевиков не оказалась пустой! И любые деньги (от экспроприации, пожертвования меценатов или ассигнования „доброхота" Парвуса-Гельфанда) были так кстати в момент, когда представился невероятный, уникальный исторический шанс прихода к власти!

Следователь Б.Никитин, занимавшийся „немецкими деньгами большевиков", пришел к выводу, что деньги в руках Ленина всегда были важным политическим инструментом. „Члены ЦК, - писал Никитин, - получали за рубежом жалованье от Ленина. Неугодные ему его лишались… Деньги, поступавшие в кассу разным способом (экспроприации, пожертвования и пр.), поставили Ленина в исключительное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников. Деньги делали его хозяином организации за границей и в России"66.

Когда с плоской подачи Алексинского, Ермоленко, Бурцева и других в печати был поднят большой шум о связях большевиков с немцами, их „предательстве и шпионаже", Ленин в „Листке „Правды" опубликовал статью „Где власть и где контрреволюция?". Назвав откровения бывшего члена Второй Государственной думы Г.А.Алексинского „клеветнической пакостью", Ленин приводит два главных аргумента, которые, по его замыслу, должны опрокинуть „лубочную работу газетных клеветников". Первый: Ганецкого „недавно свободно впустили в Россию и выпустили из нее"67. Но, во-первых, это было до „шума", и, главное, у Ганецкого было несколько паспортов на разные фамилии… Он мог приехать как Борель, Келлер, Фюрстенберг… Впрочем, когда Ганецкого на границе спецслужбы Временного правительства очень ждали, доверенный Ленина не приехал. Его предупредили об опасности.

Керенский об этом вспоминал: „…С начала мая 1917 года Терещенко и отчасти Некрасов в совершенно секретном порядке собирали все данные по поводу преступной деятельности „Ленина и К°". Чрезвычайно серьезные, но, к сожалению, не судебного, а агентурного характера. Данные эти должны были получить совершенно бесспорное подтверждение с приездом в Россию Ганецкого, подлежащего аресту на границе…" Однако опубликованные в печати некоторые материалы на большевиков „насторожили ленинский штаб. Приезд Ганецкого был отменен, а Временное правительство потеряло возможность документально подтвердить главнейшие, компрометирующие „Ленина и К°" данные…"68.

Аргумент второй у Ленина должен бы вроде быть основным: „Ганецкий и Козловский оба не большевики, а члены польской с.д. партии… Никаких денег ни от Ганецкого, ни от Козловского большевики не получали. Все это - ложь, самая сплошная, самая грубая"69.

В своей статье „Ответ", опубликованной Лениным 26 и 27 июля 1917 года в газете „Рабочий и солдат", уже после того как Временное правительство отдало приказ об аресте лидера большевиков и он скрылся, вождь русской революции пишет, что у Парвуса служил не только Ганецкий, но и другие эмигранты. „Прокурор играет на том, - пишет Ленин, - что Парвус связан с Ганецким, а Ганецкий связан с Лениным! Но это прямо мошеннический прием, ибо все знают, что у Ганецкого были денежные дела с Парвусом, а у нас с Ганецким никаких"70.

Как же дело было в действительности? Корректны ли аргументы Ленина? Чьи приемы, говоря словами Ленина, являются „мошенническими"?

Совершенно несостоятельно утверждение Ленина о том, что Ганецкий и Козловский „не большевики". Когда Ганецкого в июле 1937 года арестовали, то следователь со слов несчастного записал: „Член ВКП(б) с 1896 года"71 (видимо, имея в виду социал-демократическую партию. - Д.В.).

В действительности это видный деятель одновременно польского и российского рабочего движения. Делегат 11, IV и V съездов РСДРП. На V съезде РСДРП „небольшевик" Ганецкий избран членом ЦК партии. А в 1917 году (во время описываемых нами событий) - членом заграничного Бюро ЦК РСДРП… Как же Ленин мог утверждать, что Ганецкий „не большевик"? На что он рассчитывал, вводя людей в заблуждение? Почти то же можно рассказать и о М.Ю.Козловском, члене исполкома Петроградского Совета, известном большевике.

А как в отношении того, что Ленин не имел „никаких" денежных дел с Ганецким? Тем более Ленин утверждает, что об этом „все знают?!".

После февральского революционного спазма Ленин кроме И.Арманд особенно много писем и телеграмм шлет Я.Ганецкому. В начале марта специальной телеграммой Ленин предупреждает Ганецкого „об отправке ему важного письма"72. 15 марта 1917 года Ленин шлет Ганецкому телеграмму, содержащую план возвращения в Россию. В последующие дни до отъезда лидер большевиков отправляет почти ежедневно Ганецкому телеграммы и письма, и в том числе такие, в которых даются распоряжения „выделить две или три тысячи крон для организации переезда из Швейцарии в Россию"73. Вскоре Ленин сообщает И.Ф.Арманд, что деньги из Стокгольма на дорожные расходы получены74. И, видимо, это был не единственный перевод. В письме той же Арманд Ленин сообщает, что „денег на поездку у нас больше, чем я думал…"75.

Так зачем же Ленин утверждал, что у него не было и нет „никаких" денежных отношений с Ганецким? Распоряжаясь прислать деньги, Ленин знал, что Ганецкий ими располагает! Так кто же, говоря словами Ленина, применяет „мошеннические" приемы?

Решение на проезд через Германию было принято быстро. В дело по предложению Парвуса включились не только генеральный штаб и министерство иностранных дел Германии, но и сам кайзер Вильгельм II. В публикациях В.Хельвига и З.Земана, составляющих сборник „Германия и революция в России"76, на основе немецких документов приводятся более чем откровенные намерения германского руководства. Посланник в Копенгагене граф Брокдорф-Ранцау советует министерству иностранных дел отдавать „предпочтение крайним элементам… Можно считать, что через какие-нибудь три месяца в России произойдет значительный развал и в результате нашего военного вмешательства будет обеспечено крушение русской мощи". Канцлер Вильгельм II в письме рейхсканцлеру фон Бетман-Гольвегу ставит главное условие: „Я бы не стал возражать против просьбы эмигрантов из России… если бы в качестве ответной услуги они выступили за немедленное заключение мира".

Есть еще одно свидетельство со ссылкой на документы французской контрразведки, говорящие о том, что весной 1917 года Ленин в присутствии Анжелики Балабановой, швейцарского социалиста Мюллера, французского редактора журнала "Завтра" Гильбо Анри встречался с представителем немецкого посольства Далленвахом. Рандеву по поводу предстоящего отъезда Ленина через Германию в Россию происходило в ресторане Шоипа на Амтхаусгассе в Берне77.