Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

Пьер Кошон развел руками:

— Такова воля Бога.

— Не говорите мне о Боге, Пьер Кошон де Соммьевр! — Никогда она не была еще так язвительна, как теперь. — Скажите как есть: такова воля Генриха Пятого!

— Если хотите, то да, ваше величество. — Он покачал головой. — Никто не осудит вас. Все знают, каково вам пришлось с вашим мужем. Вы могли сто раз погибнуть от руки безумца. Но остались живы. Может быть, вам нужно просто вернуть долг? Я ознакомил вас с этим документом только для того, чтобы, когда настанет день и час его подписи, вы не бросили вызов Англии и Бургундии. Последняя спасла вам жизнь…

Королева подняла на него глаза — ее взгляд был тяжелым.

— Не брошу — я подпишу этот документ. А теперь убирайтесь прочь, Кошон, — усмехнулась она. — Я больше не хочу вас видеть.

— Вы напрасно обижаете меня, ваше величество, — вздохнул он. — Я — только слуга куда более могущественных мира сего.

— И я вижу, хороший слуга. Уходите.

Когда он вышел, королева закрыла лицо руками. Господи, какой позор! Признаться в том, что Карл — ублюдок? Перед всеми! Это было невыносимо, страшно… Королева медленно опустила руки на колени. Запоздалые слезы текли по ее полным щекам. Что ж, истина, как река, перегороженная плотиной, все-таки нашла выход и выбрала старое русло. Но она не думала, что будет все вот так — открыто, публично. Нелепость. Гнусность…

Кошон вышел от королевы, утирая лицо платком. Столько переживаний — так и сердце могло не выдержать! Лорд Бедфорд его должник — это уж точно. Стоило подойти к зеркалу и посмотреть — не поседел ли он. Такие признания королевским особам должны делать равные по рангу. Но разве лорд Бедфорд взял бы на себя подобный груз? Тем более — король Англии. Куда им! При встрече с королевой они будут строить благожелательную мину, точно ничего не случилось!

В коридорах юриста и богослова Пьера Кошона встретил молодой человек — Жан де Ринель. Будучи внучатым племянником Кошона и способным учеником, де Ринель помогал своему дяде составлять «величайший трактат», как назвал его лорд Бедфорд, впервые прочитав исторические строки.

— Как все прошло, дядя? — спросил юноша.

— Идем, мой мальчик. Теперь мы можем смело появиться пред очами сиятельного лорда Бедфорда.

— Ее величество… согласны?

Улыбаясь, Пьер Кошон ничего не ответил, но еще теснее прижал к себе свиток.

— Итак, мэтр Кошон? — получасом спустя спросил у него лорд Бедфорд, шагая навстречу через огромный королевский зал Парижского дворца. За Бедфордом семенила пара борзых. Одетый в темно-бордовый бархатный камзол, герцог то и дело попадал в квадраты дневного света, прорезавшие залу. Сколько было энергии в этом тридцатилетнем молодом мужчине, думал Кошон. Вот кому можно было позавидовать! Он был легким и сильным, этот Ланкастер, младший брат Генриха Пятого. И к тому же баснословно богатым! Ему бы самому управлять государством, да что там — пятью государствами сразу! И он бы не сплоховал…

— Ее величество, королева Франции, согласна, — поклонился Пьер Кошон.

Глаза герцога восторженно вспыхнули:

— Сдалась?!

— Да, милорд. Но разве мы оставили ей выбор?

— Хвала Господу, — потряс руками Бедфорд. — У меня бы не хватило духа предложить ей последний пункт! А она… не откажется, когда дойдет до дела? Ее лисий характер известен всем!

— Я поставил ее перед фактами. Она сказала, что подпишет документ, и выгнала меня вон.

— Раз так, значит, подпишет! Ах, Кошон, вы достойны большой награды, и вы ее получите! Обещаю вам… Кстати, что бы вы хотели за проделанную работу? Вы намекали мне, что у вас есть пожелания. Самое время мне выслушать их. Я жду!

— Я бы хотел получить епископскую митру, милорд.

Бедфорд рассмеялся:

— Вы ее получите, мэтр Кошон! Уверен, в скором времени мы с герцогом Бургундским найдем для вас подходящее епископство. Ваши заслуги бесценны, мой друг. И какую же область вы предпочитаете. Если не секрет?

— Я бы предпочел Реймс или Бове, милорд.

Бедфорд взмахнул руками так, точно был волшебником, и от одного его взмаха зависело немедленное исполнение всех желаний его посетителя.

— Я полностью одобряю этот выбор!

— И еще…

— Да, Кошон?

Будущий епископ обернулся:

— Видите того молодого человека, что стоит в дверях?

Жан де Ринель спрятался в полумраке, у самых дверей. Собаки уже не раз присматривались к нему.

— Конечно. Кто он? Ваш… секретарь?

— Мой внучатый племянник Жан де Ринель. Несмотря на молодые годы, очень способный юноша. Он помогал мне в составлении трактата. Жан просил меня о чести быть представленным вам…

Бедфорд поманил юношу пальцем. Тот подошел, косясь на собак, поклонился брату короля.

— Ваш покорный слуга, милорд, — немного теряясь, тихо сказал он.

Лорд Бедфорд недолго разглядывал юношу, а потом радушно хлопнул его по плечу:

— Если у моего брата и Екатерины Валуа родится сын, мы сделаем вашего внучатого племянника секретарем наследника! Как вам такое будущее, молодой человек?

Лицо юноши залил румянец. Он был польщен такой, пусть эфемерной, но роскошной перспективой.

— А теперь, мэтр Кошон, — уже забывая о молодом человеке, увлекая его дядю за собой, продолжал Бедфорд, — у меня будет к вам еще одно очень важное поручение. Точнее говоря, ряд поручений…

Окрыленный Жан де Ринель провожал их взглядом. Теперь герцог и его дядя вдвоем попадали в квадраты дневного света, тонули в его прозрачной синеве и темными силуэтами выплывали вновь.

— Вам предстоит все тщательнейшим образом подготовить к подписанию договора, которое назначено моим братом на конец мая, — говорил лорд Бедфорд. — И заняться будущей свадьбой Генриха Пятого, наследника французского престола, с Екатериной Валуа. Это не менее важное задание, чем составление нашего документа. Поверьте мне, мэтр Кошон! Со своей стороны я лично расскажу королю о вашей верности короне Англии! Нет, — счастливый, осекся он, — теперь уже — Англии и Франции!

9

8 мая 1420 года армия Генриха Пятого, отягощенная обозом, вышла из Руана и двинулись вдоль устья Сены на юг. С королем были и его братья — Джон, Кларенс и Хемфри. Армия шла не столько воевать, сколько обосноваться на французской земле — осесть в ее крепостях.

Через неделю войска проходили боевым маршем в четверти лье от стен Парижа…

О, превратности войн! Так устали парижане от кровавой гражданской распри, что, узнав о приближении английского короля — беспощадного завоевателя, они высыпали к бойницам и приветствовали захватчика. Он так страстно желал стать их хозяином? Пусть! Главное, чтобы был мир. А уклад, французский ли, английский — все едино. Династические браки то и дело меняли карту Европы. Только бы не лилась кровь…