Три цветка Индонезии - Влада Ольховская

так помню.

– Тогда вспомни заодно, что заказчик и исполнитель не всегда один человек. Это может быть Олег Беленков. А может быть Беленков, но не Олег.

– Не уверен, что готов сейчас к шарадам.

Обычно она не объясняла ему, что имеет в виду, его попытки угадать забавляли Еву. Но сегодня она сделала исключение:

– Ты недостаточно знаешь, чтобы сообразить, поэтому слушай. У меня не было времени что-то по-настоящему выяснять, у меня есть работа.

– Которая доводит тебя до такого состояния, – не выдержал Ян.

– Я попросила слушать, а не перебивать. По другую сторону закона семью Беленковых знают. В каком ключе – я не выяснила. Но они достаточно важны, чтобы о них не хотели говорить.

– «Они»?

– Ты же не думаешь, что все сводится к Олегу? Ему тридцать один год, он младший сын в семье. Он в юном возрасте получил от родни крупную сумму на покупку этого завода. Он через кого-то связался с азиатскими инвесторами, о которых я рекомендую тебе узнать побольше. Это началось не с него.

– А с кого тогда? С его отца? Там еще, вроде бы, старший брат какой-то есть… Но они точно не были связаны с Арианой, даже Олег Беленков не был с ней связан напрямую.

– Ты все еще думаешь, что это сводится к грустной истории любви? – Ева улыбнулась – еле заметно, одними уголками губ. – Тогда, подозреваю, тебя ждет очень неприятный сюрприз.

Глава 10

Последние несколько дней Александра знакомилась с русским рэпом. Знакомство проходило мучительно и не приносило радости ни одной из сторон. Уже после просмотра трети концерта Роба ДиМиро Александре хотелось убивать людей, но закон по-прежнему был неумолим: никаких нельзя. Даже тех, которые несут в текстах несусветную пургу, да еще и не слишком музыкально.

Впрочем, нельзя сказать, что ее страдания были бесплодными, кое-что важное она заметила довольно быстро. К этой догадке ее подтолкнул еще Кирилл во время своей последней шпионской вылазки, а теперь она все больше убеждалась, что он, похоже, был прав. О чем и сообщила брату, когда он все-таки удосужился заглянуть к ней.

– Ему не нравится быть рэпером! – объявила Александра.

– Кому? – смутился Ян, в которого это объявление прилетело прямо в прихожей. – Чего?.. Не спросишь вообще, где я был?

– А для расследования это важно?

– Не особо.

– Тогда не спрошу, у нас есть дела поважнее.

Она и так догадывалась, куда он мотался. Ян взял на себя львиную долю работы по делу Жильцова. Вроде как ему и полагалось: это дело было связано в первую очередь с Алисой, а значит, с ним больше, чем с его сестрой. Но в других условиях Александра рвалась бы ему помочь, здесь же просто не могла. Слишком глубоко в собственное прошлое ей пришлось бы погружаться, слишком четко она понимала, кто мог стать главным свидетелем.

Так что она не расспрашивала Яна о его поездке, решив сосредоточиться только на склонном к обезглавливанию рэпере.

– Его хорошо натаскали, – указала Александра. – Наш Егорка, который в душе, конечно же, Роб, умеет грамотно улыбаться на камеру. Но пару раз фанаты умудрялись снять его, когда он не видел. И вот тогда он ходит с кислой рожей и стремится ужраться как можно быстрее.

– Но от своего хобби не отказывается?

– И даже развивает его. А когда от опостылевшего хобби не отказываются, это что?

– Это уже работа, – признал Ян. – Может, вся эта история с рэпом начала приносить доход и ему жалко сливаться, пока не отработает инвестиции?

– Ян, у этого парня вместо лица – сапог. Чтобы на него смотрели и его любили, нужно платить постоянно. Эфиры на ТВ, интервью у популярных блогеров – такое вот… Нет, возвращает он баблишко чем-то другим.

– Благотворительностью?

– Я тоже об этом подумала, – кивнула Александра.

Благотворительностью Роб ДиМиро начал заниматься чуть ли не с первых месяцев карьеры. Он бы прыгнул туда и раньше, но тогда было бы непонятно, с чего это «молодой талантливый артист» сразу не стал волонтером. Так что какое-то время он еще приучал доверчивую публику считать себя звездой. Публика морщилась, но ела все, что ей предложат.

Когда же он убедился, что его новый псевдоним ассоциируется с богатством и процветанием, он отправился раздавать деньги просто так. В этой грани своей жизни ДиМиро был настоящим ангелом: он встречался со своими фанатами, посещал больницы и хосписы, выделял материальную помощь врачам во время борьбы с пандемией. Он даже рискнул войти в «красную зону» и лично пожелать здоровья пациентам. Многие тогда заподозрили его в постановочной съемке, но доказать ничего не удалось.

И все же главной сферой интересов ДиМиро было не это.

– Он у нас борец за права беженцев, – усмехнулась Александра.

– Серьезно?

– Представь себе.

– Ну вот не самая актуальная проблема, – заметил Ян.

– Да, зато оригинальная, в эту мутную воду никто не лезет. Если бы ДиМиро занимался только этим, возникли бы вопросы: почему именно так, тебе проблем собственной страны мало? Но он, видишь, успевает покрутиться везде, он создал себе репутацию блаженного, так что его интерес к мигрирующим обездоленным принимают за чистую монету.

На камеру ДиМиро артистично вещал, что его печалит будущее человечества, вынуждающего людей бросать свои дома и привычную жизнь из-за навязанной им войны. Дураком он не был, говорил на нескольких языках и лично посещал лагеря нелегалов. Он даже в период самых строгих локдаунов умудрялся летать по миру, чтобы его сфотографировали обнимающим симпатичных глазастых деток и пожимающим руку обмотанному бинтами старцу.

Для этих людей было не важно, что он там за знаменитость. Он им помогал, привозил еду и одежду. Эти кадры старательно выкладывались в интернет – и облетали весь мир. Александра не сразу сообразила, зачем это может быть нужно, но все же догадалась. Да и брат не подвел: он просмотрел несколько отобранных ею роликов и разобрался, на что она намекает.

– А беженцы эти в основном из Азии, – задумчиво сказал он.

– Из Африки тоже есть. Но из Азии больше.

– И капитал прекрасному экологически чистому заводу выдали азиатские инвесторы…

– Очень загадочные, надо сказать, – кивнула Александра. – Они мне сразу показались подозрительными, и я попросила коллег из австралийской полиции пошерстить их чуть внимательней.

– И что в шерсти?

– Блохи.

Солидные инвесторы оказались именно тем, чего ожидала Александра: фирмами-однодневками. Нет, они были солидными однодневками – со значительным капиталом и собственными офисами, с официально нанятыми сотрудниками, мраморным холлом и красивой секретаршей в приемной. Однако все они, зарегистрированные в разных странах, были мистическим образом созданы меньше чем за месяц до того, как понадобилось выделить средства на строительство завода.

Причем эти однодневки были еще и очень добрыми. За те несколько лет, что просуществовал завод, они от него никаких средств не получили, да и не настаивали. Кто же думает о деньгах, когда на кону судьба планеты?

Александра прекрасно понимала, что истинные