Вечная молодость с аукциона - Татьяна Гармаш-Роффе

Ну а мы в поисках Александры следили за сторожем… И в результате нашли всю компанию.

– Остальное известно всем, – заключил Реми. – Вопросы есть?

– Есть, – ответила Александра. – Кто стрелял в Леблана? Кто ждал его на вилле?

– Этого мы не знаем, Саша, – отозвался Алексей. – У него, надо полагать, своих разборок хватает. Или у той мафиозной группы, с которой он связан. Или это ответный ход фармацевтов. Скорее всего, к нам это отношения не имеет.

– Хорошо бы…

Она поднялась и, прихрамывая, прошла к окну. Только сейчас все вспомнили об аптеке, в которую они так и не заехали.

– Саша… Я завтра утром куплю тебе мазь, – виновато проговорил Кис.

– А кто нам подкинул бомбу? – спросила Александра, вглядываясь в ночную улицу, словно пыталась разглядеть в окно того, кто это сделал.

– В качестве гипотезы: связанные с Лебланом и клиниками красоты люди мафии.

– По логике: раз изобретатель нам не достался – так не достанься ты никому?

– Примерно.

– Вы в это верите?

– А разве такое невозможно?

– В принципе почему бы и нет… Они же тупые, как коленки, все эти бандиты.

– Хм… Смотря в чем, – не согласился Кис.

– Понятно, что не в искусстве убивать… Я имела в виду примитивность жизненной философии… И вытекающую из этого убогость чувств и реакций. Мы рискуем очередной попыткой?

– Трудно сказать… Не исключено.

– Хорошенький ответ, – возмутилась Александра. – У вас нет ничего более конкретного?

– Увы… Пока нет, – ответил за обоих Алексей.

У них действительно ничего не было в запасе – ничего более конкретного. Пока речь шла о войне конкурентов – все было понятно и стройно: за всеми действиями клиник стоял крупный материальный интерес, сосредоточенный вокруг изобретения Левикова. Сюда легко вписывалось похищение изобретателя. Но покушение на него – и на них всех заодно – смахивало на банальную месть. Месть клиник «Венюс», месть Венеры… Странно звучит. Месть богини любви… Михаилу Левикову за то, что вырвался из плена, и им четверым – за то, что помогли?

Алекс, конечно, права: жизненная философия у бандитов примитивна, да… Мафия мстит, она любит утверждать свою силу и наказывать непослушных – это вроде бы всем известно…

– Но разбираются они обычно со своими, – сказал Реми. – Мстят за какой-то ущерб, за предательство. А здесь, выходит, нечто вроде ревнивой жены, подсыпавшей стрихнину неверному мужу… Инфантильно это, ты не находишь? И потом – слишком много внимания к себе они привлекают. Это вызывающая наглость: застрелить известного адвоката при выходе из полиции!

– Хотел бы я знать, за что… – задумчиво ответил Алексей. – А мафия – она, наверное, везде одинакова… У нас примерно так себя и ведут: вызывающе нагло… Что-то вроде бравады – такие, мол, мы смелые, никого не боимся, хозяева жизни…

Они сидели в холле гостиницы. Ксюша и Саша легли спать – неполноценный дневной сон не помешал им свалиться около полуночи: организм требовал своего. Левиков тоже ушел в свой номер – спал или думал о погибшей Ларисе…

Но Алексей и Реми ощущали тревогу, тот дискомфорт, который обоим был хорошо знаком: чувство беспомощности из-за невозможности прогнозировать развитие событий. У них «на руках» были две женщины и Михаил Левиков – ответственность огромная, а они не в состоянии даже прикинуть, можно ли завтра с утра прошвырнуться по городу, не опасаясь за свою жизнь… И обоим это чувство мешало расслабиться и спокойно заснуть. Очень хотелось додумать что-то, что ускользало до сих пор… Но что?

– Давай так, – предложил Алексей. – Накидаем сейчас в кучу все вопросы и непонятности. А потом посмотрим, что из этого получается.

– О’кей, – согласился Реми, – первый вопрос: кто устроил засаду на вилле Леблана и зачем? В него там стреляли, но не попали…

– А попали возле полиции на следующий день, – подхватил Кис. – Вопрос: стрелок промахнулся на вилле или у него не было намерения убить адвоката?

– Мысль понял. Согласен: чтобы убить, не нужно было делать засаду на вилле. Вскрывать замки, отключать сигнализацию… Сняли бы по-тихому на улице. Значит, его ждали для чего-то?

– Значит, да. Поговорить? К примеру, выпытать, куда Левикова подевал?

– Тогда это ответный ход «Провентис-Фарма»?

– Ну, если каждое мало-мальски крупное предприятие во Франции имеет связи с киллерами и мафией, то да, – усмехнулся Кис.

– Я и сам озадачен… Гангстеры какие-то, ей-богу… Я, знаешь, привык к преступлениям тихим, домашним, семейным… C подобными делами никогда не сталкивался, если честно. Прямо не верится, что это существует в реальности… В моей стране.

– Меж тем существует, как видишь – даже если это противоречит твоему патриотическому чувству… – усмехнулся Кис.

Патриотическое чувство. Хороший, «правильный» гражданин своей страны, который наивно и гордо может сказать: «У нас такого не бывает!» Сплошное умиление.

Но… Если честно, то Алексею было немного завидно: в России подобные чувства куда-то подевались… Если не считать, конечно, политиков, на этих чувствах спекулирующих. Но в самосознании обычных граждан патриотизм превратился в мифологему, как выражается Александра…

– Вернемся к теме, – произнес он вслух. – Засаду на вилле Леблана обеспечивали две машины: «Ситроен» его вел от замка – видимо, наблюдал за перемещениями Леблана и держал связь с теми, кто находился на вилле, чтобы предупредить о его приезде. Им повезло – или это нам не повезло, – что Леблан уклонился от предложения Александры посидеть в баре гостиницы… А на месте, на вилле, как мы видели, были люди из «Рено-25».

– Которые следили за нами, когда мы ездили в клинику «Венюс»…

– И привез я «хвост», надо думать, из Парижа. Если это ответный ход «Провентис-Фарма», тогда все объясняется: Буше меня нанял искать Левикова. И послал каких-то людей посмотреть, как я буду действовать… Про клиники я сам ему сказал, про Леблана тоже отчитался по телефону, когда вернулся сюда из Парижа. И в таком случае Буше послал людей поговорить с Лебланом по душам – узнать, куда подевался изобретатель… Тем более что в лаборатории «Провентис-Фарма» уже случился пожар и погиб главный технолог, а досье Левикова у них выкрали еще раньше. Им явно было о чем потолковать!

– Не лишено логики. Тогда дальше: Леблан удрал. И укрылся в замке Ла Барбен. На дежурство встал «Рено-25»: мы его видели, когда выезжали из замка. Он поехал вслед полицейским машинам, где были Леблан и Мишель Левиков. «Рено» проводил их до комиссариата. После чего Леблана сняли выстрелом на выходе из полиции, а в мою машину подбросили бомбу. Это работа тех мужиков из «Рено»? Вернее, людей от «Провентис-Фарма»?

– А вот тут неувязочка. Левиков нужен фармацевтам живым и здоровым. Решить избавиться от него мог только тот, кто располагает его полным досье, включая ноу-хау. А им располагают только те, кто убил Ларису и выкрал из ее квартиры досье с изобретением в полной версии.

– Иными словами, клиники красоты? Это ведь их работа – убийство Ларисы и кража досье, верно?

– Верно… Только у меня вопрос: как же клиники узнали о том, что Левикова мы нашли, что он в полиции и что собирается ехать на твоей машине?

– Хм, – озадачился Реми. – Те двое, которые приезжали в замок, марсельцы…

– Они смылись раньше, чем успели что бы то ни было понять!

– Но они должны были знать, что изобретателя держат в подземелье замка Ла Барбен… И, увидев машины полиции, поняли, что это каким-то образом обнаружено. Остальное можно было легко предположить…

– Можно было предположить, что Левиков окажется в полиции, согласен. Но никто – никто в клиниках не знал, что мы с ним связаны! Об этом знали фармацевты, да – но не клиники! Они не могли подложить бомбу в ТВОЮ машину!

– Да, но… – Реми был крайне озадачен. – Ты не хочешь ли сказать, что это работа «Провентис-Фарма»?

– Нет, этого я сказать не хочу – подобное лишено всякой логики. Фармацевтам не нужно убийство Левикова, а у клиник для него не хватало информации.

– Да, но тогда что получается? Получается какая-то ерунда… У тебя есть идеи?

– Ни малейшей.

Они помолчали, бесплодно прокручивая в пустоте это странное уравнение.

– Что у нас еще есть, Алеша? – спросил Реми. Он был вконец измучен, веки упрямо наползали на глаза, гася их всегда яркую синеву…

– Давай отложим на завтра, – предложил Алексей.

Ему как раз спать не хотелось: это было то нервно-рабочее настроение, в котором бодрствование могло длиться бесконечно долго – столько, сколько мысли крутились в голове. Либо найдется ответ, либо сам мозг устанет и вырубится.

– А что мы скажем завтра девочкам? И Мишелю? Нет уж, давай все соберем до конца. Пусть вся информация заляжет в мозги – дальше она будет работать сама по себе. Говори, какие у тебя еще есть «непонятки»?