Пламя - Мэй Макголдрик

Они сидели молча довольно долго, пока наконец она, глубоко вздохнув, продолжила:

– Я едва смогла добраться до верхних этажей. Думала, что вот-вот потеряю сознание, воздух был горячим и дымным. Я попыталась открыть панель в своей комнате, но защелку заклинило. Пламя, расползшееся по поверхности двери, уже лизало мои руки. Они горели… я ощущала запах собственной обожженной плоти. Но я… я застряла в коридоре, в то время как мои мать и отец оказались в ловушке внутри. Я бросилась назад. Как в ночном кошмаре, спотыкаясь, я бежала по коридорам. Мне удалось обнаружить другую панель. Но с ней случилось то же самое. Повсюду, куда мне удавалось добраться, происходило одно и то же. Я не могла пройти. Помню, что попала в коридор, который, я знала это точно, ведет в спальню моих родителей. Я пыталась выломать панель, я кричала и старалась руками оторвать горящее дерево, чтобы попасть внутрь. Но… но к тому времени все они, должно быть, уже были мертвы. Они все погибли. А я обречена жить…

Гэвин прикрыл рукой ее дрожащие пальцы и прижал их к своему сердцу.

– Как может человек противостоять пламени?

Она положила голову ему на грудь. Ее голос был холодным и почти безжизненным.

– Пламя ничто по сравнению с теми муками, которые я испытываю, продолжая жить.

В мыслях Гэвин снова совершил путешествие в прошлое, на покрытые грязью поля у Флодден Филд. Он ведь тоже был свидетелем гибели своей семьи – и оказался слишком далеко, чтобы помочь старшим братьям во время битвы. Он тоже вынужден был терпеть воспоминания о том, как был сражен, как беспомощно лежал среди умирающих и мертвых.

Он мечтал умереть. Но за ним пришел горец, раненый Эмброуз Макферсон, который взвалил его на плечо и двое суток тащил на себе назад, в горы. Гэвин отсутствующим взглядом окинул окна комнаты. Буря снаружи продолжала нарастать, а раскаты грома сопровождались многократным эхом.

Он вспомнил, какие только несчастья ни накликал на Эмброуза в то время – от угрозы физического насилия до словесных оскорблений его человеческого достоинства. Гэвин сделал все, чтобы заставить горца бросить его. Как и Джоанну, Гэвина заставили выжить.

Однако несгибаемое мужество Эмброуза, казалось, не знало границ. Лишив его возможности покончить с собой, упрямый горец говорил только о надежде. О шансе на будущее. О Шотландии, которой он нужен как никогда. Эмброуз Макферсон показал ему, что такое храбрость и сила вместе с состраданием. А позже он научил его дружбе и верности, которые связывали людей не менее крепко, чем кровные узы. Это было именно то, в чем Джоанна сейчас так остро нуждалась.

«Теперь моя очередь, – подумал Гэвин, – донести до нее тот урок, который когда-то преподал мне друг».

– Думаю, что среди этого кошмара я на какое-то время потеряла сознание. – Голос Джоанны снова вернул его к настоящему. – В сущности, когда я впервые пришла в себя, то была в близком к безумию состоянии, поскольку не могу вспомнить ничего из того, что со мной тогда происходило. Мои первые ясные воспоминания относятся к более позднему времени, когда я очнулась у подземного озера под замком. Мои руки лежали в холодной воде, а невыносимая боль волнами пронизывала все обгоревшее тело.

– Ты возвращалась в южное крыло?

– Я пыталась, но меня охватила лихорадка, а боль, опалявшая руки, почти сводила меня с ума. Думаю, что я оставалась лежать там, во мраке пещеры, долгие часы… или дни… время уже ничего не значило для меня. Но потом, после того как прошло бог знает сколько времени, я обнаружила, что стою. Не знаю, что заставило меня встать, но я ощущала себя марионеткой, удерживаемой невидимыми нитями. Кое-как я добралась по тоннелям в выгоревшее крыло, но там никого не было. Все лежало в руинах. Только холодный пепел, и больше ничего.

Джоанна тяжело дышала, а ее тело окаменело в его руках. Гэвин нежно поглаживал ее спину. Он видел, как по лицу Джоанны стекают слезы. Через какое-то время ее плечи расслабились, а дыхание стало более ровным.

– Ты думаешь, это происходило на следующий день?

Она пожала плечами.

– Я потеряла чувство времени. Помню только, что стемнело, и вокруг не было ни души. – Глубоко вздыхая, она отвернулась.

– Ну а как же остальная часть замка, Джоанна? Где находились остальные слуги, которых не было в этом крыле? Разве ты не могла позвать хотя бы одного из них на помощь?

Внезапно придя в ярость, она замотала головой.

– Я никогда не пошла бы к ним. Как я могла? Они были такой же частью этих убийств, как и сама Мать!

Гэвин повернулся и, взяв ее за подбородок, приподнял его так, что их глаза встретились. Пока они неотрывно смотрели друг другу в глаза, комнату в очередной раз озарила вспышка молнии.

– Что ты хочешь этим сказать?

Немедленно последовавший за этим мощный раскат грома разделил его вопрос на два.

– Что ты подразумеваешь, когда говоришь, что они были частью этого злодеяния?

– То, что есть на самом деле, – ответила Джоанна, и в ее глазах появился яростный блеск. – Все женщины этого дома входят в паству Матери. Я видела их в склепе. Ты ведь не думаешь, что я с ними незнакома? Они все были там. Кухарка Гибби, Молли и ее помощницы по хозяйству. Даже эта немая, Маргарет. Они все соучастницы. Все до единой… несли пламя смерти!

– Тем не менее ты лично не видела, как они поджигали южное крыло, не так ли?

– В этом не было нужды, – гневно ответила Джоанна. – Разве того, что я видела, недостаточно?

– Нет, я думаю, что этого достаточно, – честно ответил Гэвин. – Но это не означает, что мы должны прекратить поиски доказательств их вины.

– Но они виновны.

– Так утверждаешь ты, – возразил он. – Но ты не можешь быть более уверенной в вине Матери, чем твоя бабушка. И ты пока не можешь сделать ничего, чтобы определить меру вины этих женщин.

– У тебя может быть свое представление об истине. – Джоанна пристально посмотрела в его глаза. – Но оно всего лишь твое!

Глава 18

Войдя в Грейт Холл, Гэвин остановился и оглядел длинные ряды столов. Большая часть его людей и многие из свиты Этола уже сидели, развалясь в ленивых позах или усердно поглощая свой завтрак.

Его глаза остановились на Аллене, который устроился за одним из столов в компании Эдмунда и Питера. Сердитое выражение лица старика свидетельствовало о том, что этим утром управляющий оказался мишенью для острот Питера. Прошлой ночью, когда завывания бури за окном стихли, Гэвин расспрашивал Джоанну об Аллене. Почему, спросил он, Джоанна не обратилась за помощью к управляющему, а предпочла прятаться в убежище?

Для Джоанны ответ был совершенно очевиден. Немая Маргарет была его младшей сестрой, поэтому каковы были шансы на то, что он поверит полубезумной, страдающей дочери погибшего хозяина, а не родственнице и своим людям, которых он знал всю жизнь?