Возвращение в Бэлль-Эмбер - Маргарет Уэй

Теперь они редко оставались наедине. Гай позаботился об этом. Будучи опытным мужчиной, он прекрасно понял, что Кэрин в него «по-школьному втрескалась», думала она, испытывая дрожь от унижения. До сих пор он, должно быть, горько сожалеет о том, что не сдержался и поцеловал ее. Только очень молодые дурочки принимают это всерьез. «Если бы Гай женился на каждой женщине, которую поцеловал, — размышляла несчастная Кэрин, — даже на его виноградниках не поместился бы, получившийся из этого, гарем».

Лайана же явно извлекала пользу из своего горького опыта. Она теперь часто встречалась с Дэйвом Бэрроном. Иногда они вместе с Кэрин и Рикки вчетвером отправлялись на обед, вечеринку или на балет, который Лайана очень любила.

Все они были примерно одного возраста, и если интересы их и не совпадали (Дэйв терпеть не мог балет), то настроение у всех было великолепным. Их совместные выходы в свет были замечательны.

Кэрин и Рикки нравилась в Дэйве его способность помочь Лайане открыть лучшее в себе, заставить ее развивать свои способности, заново внушить ей доверие к людям.

Дэйв только один раз увиделся с Селией, и встреча эта не увенчалась успехом. Дэйв интуитивно распознал скрытый «порок» Селии и держался с ней так, как подобает держаться хорошо воспитанному молодому человеку в присутствии почтенной вдовы. Селия негодовала, но все остальные члены семьи вздохнули с облегчением. Колин никогда не пользовался здесь популярностью. «Я знаю, что, будь у него достаточно крепкая веревка, он бы повесился», — однажды сказал Рикки, пытаясь вызвать Кэрин на откровенность, но Кэрин упорно молчала. Даже с разрешения Лайаны она не опустилась бы до того, чтобы и дальше очернять в глазах Рикки его мать.

По мере того, как приближалась пора сбора винограда, атмосфера в доме пропитывалась неуловимой тревогой. Обычная для позднего лета гроза, могла в любое время вызвать ужасающий град, который в один момент погубил бы весь урожай. Но пока все шло хорошо, вероятно слишком хорошо, по мнению суеверного виноградаря. Ягоды свинцовыми гроздьями свисали с лоз, слегка окрашенные пурпуром, напоенные случайным летнем ливнем, а солнце еще светило жарко, но не настолько, чтобы повлиять на качество ягод. Год обещал быть высокоурожайным, но, как пессимистично заметил дядя Марк, самые лучшие вина получались, как правило, в довольно неурожайные годы; и только время от времени, но не в Бэлль-Эмбер, вина высочайшего качества получались в очень удачные годы. В процессе виноделия брожение не было самым главным. В Бэлль-Эмбер основное внимание уделяли выращиванию гроздей.

К концу февраля, со всех концов виноградника, доставлялись кисти винограда, потому что гроздь на одной лозе могла заметно отличаться от грозди на другой. Ягоды давили, измеряли содержание сахара, после чего шли длительные совещания хозяев и управляющего. Тут виноградарь становился химиком. Теперь наставал его черед высказать свое окончательное суждение, зависящее от результатов измерения содержания сахара и кислоты. Если в ягодах было слишком много сахара, туда следовало добавить кислоты, если же сахара недоставало, виноградарь не мог ничего сделать. Добавлять в вино посторонний алкоголь категорически запрещалось.

Итак, они ждали каждый день. Окончательное решение оставалось за Гаем, обладавшим природным даром винодела, который он постоянно развивал. У него был всеми признанный вкус, и он очень хорошо знал свойства своего виноградника. Красные вина Бэлль-Эмбер славились превосходным букетом, нежным и изысканным. Вина обладали мягким глубоким цветом и потрясающим сочетанием кислоты и танинового привкуса. На винограднике росли два сорта ягод, оба превосходные, но в неразбавленном каберне присутствовало нечто, делающее вино поистине великолепным.

Итак, они ждали. Грозди должны были созреть в точности до той стадии, чтобы их можно было собирать. Время стояло тревожное, но не для Кэрин и Пипа. Их все удивляло и возбуждало! Это был первый сбор винограда со времени их возвращения в Бэлль-Эмбер, и ничто не могло омрачить его очарования!

С каждым утром Кэрин все с большим трудом удавалось отправить Пипа в школу. Он даже додумался разыграть из себя больного со всеми признаками перитонита, пока Гай не пообещал ему, заранее предупредить о дне сбора. В этот день Пип сможет остаться дома и, более того, помочь убирать урожай. В уборочной машине для него всегда найдется местечко.

Когда Кэрин совершала бесконечные экскурсии по винограднику и погребам, ей казалось, что все в поместье заняты одним: совещаниями и обсуждением чудесного события — сбора винограда. И только предгорья, перламутровые с утра и ярко-розовые на закате, хранили безмолвное молчание.

Глава двенадцатая

День начинался розовым рассветом, и вскоре солнце разбудило Кэрин. Она отбросила простыни, взяла батистовый пеньюар лимонного цвета и накинула его на себя. Это было прекрасное утро, предвещавшее прекрасный день. Кэрин подошла к окну и отдернула шторы, наблюдая, как розовато-золотистый морской конек резвится в пруду, изгибая свой хвост. Она стояла, запрокинув темноволосую голову к небу. Ей хотелось взлететь к нему, она чувствовала себя юной и невесомой, а ее глаза, устремленные ввысь, были на редкость красивы! Начинался день, новый день ее жизни!

— Смею ли я вторгнуться в эту дивную картину?

Кэрин в испуге опустила глаза и посмотрела туда, где пушистые японские клены склонялись к серебристой воде пруда.

Гай смотрел на нее, одной рукой придерживая ветку, и глаза его насмешливо блестели.

— Я пришел, чтобы разбудить тебя по традиции ливнем гальки в окно, но вижу, ты опередила меня! Ты похожа на утреннюю птичку, ты знаешь это?

Его лицо было оживленным, без тени отчужденности, возникшей между ними в последнее время. Благоухающая земля как будто чего-то ожидала, а высоко в небе заливалась в экстазе серебристая птица.

Кэрин издала долгий сладостный вздох.

— Что это такое? — прошептала она.

Гай улыбнулся, нарочно дразня ее.

— Одевайся и спускайся, или я поднимусь к тебе!

Он смотрел совершенно серьезно, и Кэрин, бросив взгляд на ниспадающие ветви дерева, под которым стоял он, быстро произнесла:

— Я мигом!

Он лениво улыбнулся.

— Мне это приятно слышать! Пять минут, не более. Я буду здесь же.

Кэрин улыбнулась, быстрым движением откинув голову. Она моментально вычистила зубы, сполоснула лицо холодной водой, пробежала расческой по волосам и взглянула на себя в зеркало.

Глаза ее сияли радостью чудесного утра, и она решила, что не имеет права тратить время на макияж. Не мудрствуя лукаво, она надела легкое платье из жатого ситца в восточном стиле.