Искусство заводить врагов - Наталия Левитина

– Даже и не переживай. Я отлично там у вас потусовалась. Новое платье выгуляла.

– Какое?

– То, ярко-красное, с цветком. Я тебе фотку присылала.

– Ой, да, чудесненькое! Слушай, Дин, а кто теперь помогает тебе с салоном? Игорь-то… погиб… А сама ты точно выйдешь в ноль, если не в минус.

– Салон я почти продала.

– Ой, да ты что!

– Осталось подписать бумаги. Надеюсь, покупатель не соскочит.

– На похоронах ты выглядела исключительно. От кого было платье? А очки? Шляпа, перчатки, шуба – всё так гармонировало друг с другом! Ты сама подбирала? Или стилист? Я украду этот образ, не возражаешь?

– Твой Гриша, насколько я знаю, в добром здравии. Не рано ли готовить траурный наряд?

– Ха! Твой Игорь тоже был в добром здравии. Ещё и на десять лет моложе моего пусечки. И каков результат? Ужас!

– Ты права, результат кошмарный: я блеснула на похоронах ослепительным нарядом и готовлюсь получить наследство.

– Я о том и говорю! Никто не вечен. Никогда не знаешь, где поджидает тебя удача. Вчера ты была бесправной жёнушкой, сегодня – держатель портфеля акций. Ты умница, что не дала Игорю развестись с тобой! Сейчас осталась бы с носом.

– Это верно.

Наконец-то разговор вошёл в нормальное русло. Дина расслабилась. Перед ней опять сидела любимая подруга, способная понять с полуслова, и уже не надо было изображать из себя убитую горем вдову.

– Сколько тебе достанется? – жадно поинтересовалась Кристина.

– Мои юристы ещё даже не подсчитали. Игорёк был запасливым хомяком. Я богата до неприличия. У меня теперь даже кусок леса и двадцать гектаров пашни имеется.

Подруга вытаращила глаза.

– Оба-на! Двадцать гектаров пашни! Будешь зерно сеять? За плугом ходить, как Лев Николаевич Толстой?

– Обязательно. Всю жизнь мечтала, – улыбнулась Дина.

– Везёт, – вздохнула подруга. – И никто твои расходы не подсчитывает, кусочком пирожного не попрекает… Эх! Где, интересно, наш киллер шастает?

– В смысле?

– Ну, это… Ваш-то киллер до Игоря добрался. А наш куда-то запропастился. Тунеядец!

– Кристина, разве можно так говорить? Это цинично!

– Ты бы тоже стала циником, если бы тебя на голодном пайке держали и карточки твои блокировали! Я в Нью-Йорке клёвое платьице присмотрела, бирюзовое, и ещё три других, и пять сумочек… А Гриша мне крылышки взял и подрезал. Даже не подрезал, а топориком обрубил.

– Господи! Неужели решил на твоём внешнем виде экономить? Это неразумно! Да и много ли тут выгадаешь? Ты ведь не «Ламборгини» захотела купить.

– А он меня так воспитывает. Что-то товарищу в голову ударило на старости лет… Ладно, не будем о грустном. Как твой малыш?

Дина на секунду задумалась.

– Кого ты имеешь в виду?

– А что, у тебя ещё один несовершеннолетний пупсик появился? – захлопала глазами Кристина.

– Как-то так получается, что теперь все они, парни, моложе, – вздохнула Дина.

– Увы! Суровая реальность. Мы стареем. А вокруг всё больше тех, кто младше нас. Ты, я смотрю, окончательно переключилась на молодняк?

– Есть в них какое-то особое очарование.

– Какое-то! – хмыкнула Кристина. – Не какое-то, а вполне определённое! Упругие и гибкие тела, каменные мышцы, юношеский задор и энергия, способность три часа напролёт работать отбойным молотком!

– Значит, и ты, подруженция, детьми занялась?

– Я? Нет, ну… Э-э… – заметалась Кристина, пойманная с поличным.

– А я-то тебе всё рассказываю! – напомнила подруга.

– Да, сдаюсь! Пошилась. Появилась у меня одна малявочка двадцатидвухлетняя. Я тебе его как-нибудь продемонстрирую, если обещаешь не переманить котёнка.

– Кристик, добро пожаловать в клуб педофилов! – подняла фужер с шампанским Дина.

* * *

Кто бы сомневался – после бурного празднования двадцать третьего февраля следователь Геннадий Павлов не только говорил с трудом, но даже моргал. Друзья решили не мучить несчастного коллегу рассуждениями о бренном и незначительном – того сейчас вряд ли волновало дело Померанцева, скорее он искал методы избавления от чудовищной головной боли. Один отличный способ Гена знал, но через двадцать минут он шёл на доклад к начальству, поэтому никак не мог использовать проверенное средство.

А пока бедняга гипнотизировал мутными глазами стакан, где шипела и булькала растворимая таблетка, якобы снимающая похмельный синдром. Ничего она не снимала…

Андрей даже не стал рассказывал следователю о ночном нападении. Он видел, что Геннадий сегодня неадекватен. Да и что жаловаться? Ведь Гена его предупреждал. Самому надо было проявить осторожность…

– А, вспомнил… Стойте, – слабым голосом позвал следователь, когда парни почти уже вышли из кабинета. Те с готовностью вернулись назад. – Я выяснил, зачем полтора года назад Померанцев и Сигайлов мотались в Оренбург.

– Не может быть! Вот ты герой! – восхитился Андрей.

– Красавец! – подхватил Миша.

– Ладно, уймитесь… Заголосили… В общем, так. Померанцев и Сигайлов ездили вместе.

– Обалдеть, – хмыкнул Миша. – Вот это новость!

– Мы в курсе, – деликатно напомнил Андрей.

– Уймитесь, гарпии! Не перебивайте! – огрызнулся следователь. – Хотя Кулемза утверждает обратное, мол, его начальник просто использовал попутный транспорт, однако на самом деле у мужиков – Померанцева и Сигайлова – это была совместная командировка: они наведывались в фирму «Медицинские системы». Через неделю после этой поездки компания была ликвидирована. Но по её следам созданы две другие: «Медикал-ресорсиз» и «Гарант-мед». Те в свою очередь переродились в «Медтехгарант» и «Медикал-системз». И так далее.

– А говоришь – черепок болит, – восхитился Миша. – Вон как всё оттарабанил, как первоклашка-отличница!

– Но это всё, что мне удалось выяснить, – Геннадий всхлипнул и обхватил голову руками. – О-о-о…

– Но ведь это грандиозно! – обрадовался Андрей. – Таким образом, ты нашёл подтверждение тому, что Померанцев и Сигайлов работали в плотном контакте. Померанцев, как мы знаем, умел создавать ловкие схемы. Сигайлов, наверное, под конкретные схемы, разработанные коллегой, открывал бесчисленное множество фирм-фантомов. И система начинала работать: перетекали туда-сюда миллионы, кто-то собирал навар… Теперь мы пройдёмся по цепочке фирм и постепенно выйдем на заказчика той схемы, ради которой мужики отправились в Оренбург.

– Андрей, это невозможно, – покачал головой следователь. – Мы не пройдёмся по цепочке. Там чёрт ногу сломит. Подставные лица, несуществующие компании, филиалы, «дочки», векселя, подложные документы, фиктивные сделки… Нет, ну я, конечно, попытаюсь.

– Зайдём с двух сторон. Ты будешь разбираться с бесчисленными псевдомедицинскими фирмами, растиражированными господином Сигайловым. А мы продолжим искать пассажиров поезда. В конце концов, два вектора сомкнутся в одной точке, и это станет моментом истины.

– Вы такие умницы, – похвалил Миша. – У одного – жуткое похмелье, второго по затылку приложили… И тем не менее работа кипит!

* * *

Бросив растерзанного, но эффективного следователя наедине со второй таблеткой, друзья вышли из здания и направились к парковке, где красовался помятый автомобиль Андрея.

– Нехило долбанули! Вот уроды! – уже в десятый раз посочувствовал другу старлей. – Их поймали?

– Куда там! Наверное, залегли на дно и не шевелятся.

– Может быть, умерли? – предположил Миша. – Ты ведь, наверное, тоже покуражился и насовал им по полной программе?

– Ты мне льстишь. Но машину нашли уже вчера вечером.

– Оперативненько!

– Случайно. Парни бросили «девятку» в одном из дворов, слишком близко к мусорному баку. А когда мусоровоз не смог забрать контейнер, жители дома стали разбираться, чья это битая «девятка» тут вдруг появилась. Позвонили в ГАИ, узнали, что машина была угнана три дня назад. А мои костоправы вряд ли так быстро найдутся, как «девятка». Только если случайно по какой-нибудь глупости залетят.

– Самое главное – ты жив. Ну, почти. Не тошнит? Заторможенность не наблюдается? В сон не тянет? – с тревогой поинтересовался старлей.

– Заботливый ты мой! Не тошнит. Не тянет. Спасибо.

Миша тоже выглядел измученным, но вовсе не из-за чрезмерных возлияний или удара по голове. Вчера весь день он провел в общении с женой – а это было хуже похмельного синдрома и черепно-мозговой травмы вместе взятых. Как и майор Вершинин, Михаил тоже получил на праздник весьма своеобразный подарок – букет из ядовитых упрёков и желчных обвинений.

«Сынок, потерпи немного. Наверное, у Нади послеродовая депрессия», – старалась успокоить Мишу его мать.

«Это у меня послеродовая депрессия, – мрачно думал старлей. – А у неё – врождённая стервозность и жуткий характер. Как же я раньше не разглядел? Идиот…»

Недавно, оставив дочку бабушкам-дедушкам, они отправились в гости к Надиной подруге – Кате. Так как Миша вовсе не мечтал тащиться в гости с супругой, он предлагал посидеть с дочкой, пока жена будет тусоваться. Но Наде приспичило дружить семьями, она гундела, что находится в социальной изоляции и ни с кем не встречается.