Искусство заводить врагов - Наталия Левитина

– Пришлось сгонять в Магнитогорск, – сообщила Вика. Она лежала поперёк кровати полностью одетая и смотрела в потолок. Майор партизанил на дальних рубежах, изнывая от желания прилечь сверху. Но не решался – на Вике был красивый деловой костюм, блузка – не следовало их мять. В прихожей девушка сняла куртку и сапоги, добрела до спальни и рухнула как подкошенная.

– Ничего себе, куда тебя занесло!

– Да уж, далековато. Но так удачно съездила! Подписала волшебный контракт, и моё начальство танцевало джигу от радости.

– Мы обязаны это отметить.

– Давай отметим. Если ты меня разденешь, а потом отнесёшь в ванную, я буду признательна, потому что самостоятельно сделать это не в силах…

Андрей с энтузиазмом принялся за работу.

– Костюм – на плечики и в шкаф, – слабым голосом руководила Вика.

…Спустя час, приободрившись, они сидели на кухне и ковыряли вилками лазанью, купленную в супермаркете.

– Ты не спрашиваешь, как продвигается расследование, – напомнил Андрей.

– Думаю, результатов пока нет.

– Похоже, мы окончательно увязли в этом деле.

– Да, как я поняла, любовник ты гораздо более ловкий, нежели мент, – съехидничала Вика. – Ничего у тебя не получается. Когда я впервые тебя увидела в тот день, одиннадцатого января, то подумала: молодой, но серьёзный и основательный. Он в два счёта раскроет это преступление. Но ты, наверное, чересчур основательный, слишком тяжеловесный. Всё что-то рассуждаешь, просчитываешь… А результатов – ноль!

Андрей удивлённо замер над тарелкой, даже перестал жевать. Он не планировал нарваться на обвинение. Ничто не предвещало бури – они так славно развлеклись сначала в ванной, потом – в спальне, затем – на кухне, пока разогревалась лазанья…

Впрочем, Вика так и сказала: он ловкий любовник.

А опер – никакой.

Андрей смотрел на подругу. Он видел красивое, любимое лицо. Но что у Вики в голове? О чём она думает? Две вещи Андрей знал точно: в её мыслях всегда присутствуют фланцы, задвижки, вентили – и всё это окутано серым туманом тоски по дочери.

Сюда же майор самонадеянно вписал собственную фигуру. Он полагал, что тоже является неотъемлемой частью Викиных мыслей. Не могла же девушка не думать о мужчине, который доставлял ей столько удовольствий и даже умел развеселить – её, вечно печальную царевну-несмеяну!

Итак, вентили, дочка, майор… Но дальше начинались неизученные территории. Сейчас, когда Вика живо отреагировала на слова о расследовании, Андрея вновь ужалила змея ревности: как ни противно об этом думать, но в биографию Виктории вписан Померанцев. Он – предшественник майора.

Отвратительный факт, и его никак не исправить…

– Переночуешь у меня? – спросила Виктория.

– Нет, поеду домой, – хмуро ответил Андрей. – Надо кое-какие документы просмотреть.

– Но уже два часа ночи!

– Нормально.

– Оставайся! Ты обиделся, да?

– Всё в порядке, – буркнул Андрей.

Глава 24

Ночной гость с бутылкой водки

И в два часа ночи город продолжал бодрствовать. По освещённым проспектам неслись автомобили, светофоры мигали жёлтым. Попадая в свет фонарей, снежинки вспыхивали золотом, танцевали и кружились, чтобы потом раствориться в темноте.

Настроение у сыщика было отвратительным. Он и раньше догадывался, что Виктория вовсе не относится к нему так же восторженно, как он к ней. Она совсем не сгорала от страсти и постоянно подчёркивала, что у них «всего лишь быстротечный роман». Андрей не терял надежды со временем переформатировать чувства ледяной красавицы, он верил в свои силы.

А сегодня Виктория усомнилась в его профессионализме. Это было кощунством, ведь даже требовательное начальство благожелательно отзывалось о деловых качествах майора. Сам Андрей искренне разделял точку зрения начальства. На каждом углу, конечно, не кричал, но ощущал тесную кармическую связь с Шерлоком Холмсом, Ниро Вульфом и участковым Анискиным.

И тут любимая женщина заявляет, что он не способен распутать убийство Померанцева! Способен, ещё как! Вот-вот распутает. Андрей чувствовал: плутая поначалу в потёмках, они всё же нашли верный путь и сейчас двигаются в правильном направлении. Пусть целых полтора года отделяют смерть Померанцева от его путешествия на поезде номер 402П, но именно здесь кроется разгадка…

Андрей услышал глухой звук удара – что-то стукнуло о левый борт автомобиля. От этого звука у любого водителя сжалось бы сердце. Тут же буквально из-под колёс джипа вынырнула старая «девятка» и резко затормозила, преградив путь. Майор тоже ударил по тормозам, громко проклиная незнакомого идиота.

– И чего ему не спится?! Сидел бы дома!

Андрей сразу подумал, что авария наверняка спровоцирована умышленно, а не является результатом неосторожности. Не так уж много автомобилей сновало сейчас по ночным улицам, и надо было сильно постараться, чтобы не уместиться на широком проспекте.

Происшествие напоминало дорожную подставу. Однако обычно мошенники подставляют под удар дорогую машину, чтобы потом стрясти с какого-нибудь несчастного лоха на «жигулёнке» побольше денег. А тут – всё наоборот: старая «девятка» бросилась под колёса крутого джипа.

Но если это не подстава и не просто авария, тогда…

Тогда майору не стоило покидать автомобиль. Лучше бы заблокировал двери, объехал преграду и умчался прочь. Но Андрей пылал негодованием и жаждал справедливости, он выскочил из машины, ругаясь. И сразу же понял, что противник испытывает к нему не менее жаркие чувства: из драндулета один за другим, как сказочные молодцы из ларца, высыпали трое парней и с воплями ринулись к майору. Один был вооружен железным прутом.

Краем глаза Андрей отметил помятое крыло джипа. За три секунды до начала решительных действий майор успел многое:

– прикинуть, во сколько обойдётся ремонт машины;

– составить подробное описание обидчиков;

– сочинить свой некролог.

Затем Андрей увернулся от первого удара, пригнулся – и над его головой, со свистом рассекая воздух, пролетел прут. Табельное оружие спокойно лежало в сейфе в кабинете, сыщику оставалось полагаться только на свою ловкость и хорошую спортивную подготовку. Силы, конечно, были не равны, но на стороне майора играли его злость и обида. Сегодня он впервые поссорился с любимой, она задела его самолюбие, обозвав никчёмным сыщиком. Андрею во что бы то ни стало требовалось оправдаться в глазах подруги. А для этого было необходимо остаться в живых.

Поэтому Андрей вертелся колесом, с жутким хрустом выламывал противникам руки из суставов, сворачивал носы и челюсти, махал ногами и железным прутом, перекочевавшим в его пользование уже на второй минуте драки. Зимняя одежда являлась серьёзной помехой в ледовом побоище – не все удары майора были достаточно эффективны. Но и сам он несколько раз избежал травмы благодаря защите в виде пуховика. Вот если бы под курткой ещё был и бронежилет, а в кармане – гранатомёт!

Благородное семейство майора пришло бы в ужас и застыло с разинутыми ртами, наблюдая за сокрушительными действиями Андрея. Ребёнка учили иностранным языкам, шахматам и музыке, объясняли, как культурно вести себя за столом. Ребёнок справлялся, радовал успехами.

Когда же он успел превратиться в жестокого терминатора, готового перемолоть противника в фарш?

Победа почти засверкала серебряным нимбом над головой майора, но тут мощный удар по затылку отправил сыщика в нокаут… Проваливаясь в чёрную бездну, Андрей успел подумать, что это его последнее мгновение. Ведь сейчас шакалы обязательно добьют противника…

Но этого не произошло. Вернувшись в сознание, майор понял, что взволнованные оппоненты сбежали. Исчезла их «девятка». А сыщик валялся на ледяном тротуаре, красиво припорошенный снежинками.

Сколько времени он пролежал без сознания? Пять минут или час?

Андрей поднял руку и посмотрел на рукав пуховика. Наверное, не больше пяти минут, так как снежной крупы на его одежду намело не слишком много. За более длительный отрезок времени, учитывая интенсивность метели, майор превратился бы в сугроб.

Андрей достал мобильник, посмотрел на часы – без пятнадцати три.

Лежать было удобно, майор не спешил подниматься. Прямо над ним сиял фонарь и закручивался спиралью рой снежинок. Сноп размытого света тянулся ввысь и растворялся в чёрном бархатном покрывале неба.

«Прилёг, как Андрей Болконский на поле битвы, – мысленно усмехнулся майор, обращаясь к классике. – Тот тоже смотрел в небо. Кажется, если я не путаю, у него ещё был дуб. А у меня – фонарь».

Для героя легендарного произведения Льва Толстого эти минуты на поле боя, проведённые в немой тишине и полной отстранённости от внешнего мира, стали отправной точкой духовного перерождения.

Андрей не спешил перерождаться, его полностью устраивало то, кем он является. Майор вдруг забеспокоился, а не умирает ли он? Иначе почему он разлёгся тут, на тротуаре, не проявляя желания встать, почему ему комфортно и тепло, как на пляже французской ривьеры?