Игра киллера - Джей Бонансинга

– Давай, детка, ДАВАЙ!

Голос Джо резким звоном тарелок звучал у нее в голове.

Машина перевалила бордюр и приземлилась на ровный шероховатый асфальт.

С глиссирующими колесами и воющим двигателем «ниссан» пересек широкое пространство мостовой в шуме и громе выхлопа. Мэйзи отчаянно заморгала. Перед ней открылась автостоянка, блестящая под дождем, как черный ледник, окруженный дизельными заправщиками, забытыми машинами, заржавевшими раздетыми комбайнами и мигающими сквозь туман усиливающегося шторма натриевыми фонарями. Мэйзи увидела дорогу; выезд на нее загораживал шлагбаум, и ее черная лента уводила прочь от стоянки в темень низин.

– Держись! – крикнула Мэйзи, и Джо вцепился в приборную панель.

«Ниссан» пулей полетел к выезду. Ударив в шлагбаум, машина скользнула в сторону, рассыпая искры и жалобный визг металла, и вырвалась на свободу. Мэйзи ощутила, как машина завиляла, угрожая снова пойти юзом, но Мэйзи вдавила педаль в пол и сумела удержать колеса прямо. Секунда – и «ниссан» на полном газу несся по дороге, оставив позади темные поля.

– О Господи!.. вышло!

Мэйзи глядела в треснутое зеркало заднего вида, оглядывая пустую мокрую дорогу позади. «Кадиллака» не видно. Повернувшись к Джо, она увидела, что он истекает потом, явно страдая от боли. Штанина оранжевых тюремных брюк пропиталась кровью.

– Джо, аптечка под сиденьем, можешь перевязать рану.

– Не волнуйся за меня детка, я ведь только за тебя волнуюсь.

– Я в порядке, – сказала она и улыбнулась. – Мы в порядке.

– Не могу поверить, что ты сделала такое – подвергла себя такому риску.

– У меня слабость к ирландцам, – ответила она и пожала плечами, отключая фары просто осторожности ради, и они ехали несколько секунд сквозь темный дождь, пытаясь овладеть собой.

– Ты уверена, что чувствуешь себя нормально? – снова спросил Джо.

– Подтверждаю, – ответила Мэйзи и посмотрела на него.

Джо, казалось, собирал последние граммы резерва своей энергии, глаза его остекленели от боли. Было ясно, что он борется с каким-то хаосом внутри себя, с волной противоречивых чувств, и, как всякий будущий отец, он слишком старался ее защитить.

* * *

К тому времени, когда они выехали на шоссе, Мэйзи уже дышала нормально, сердце вновь вернулось в грудную клетку, где ему и надлежало находиться. Сдутую воздушную подушку Мэйзи сумела частично затолкать под приборную панель, и теперь крепко держала руль и следила за дорогой, пока машина безмолвно – с отключенными фарами – шла сквозь ночь. Джо занимался своей ногой. Он смог снять наручники найденным в отделении для перчаток гаечным ключом и разорвал штанину на раненой ноге. Теперь он втирал в раны кортизоновую мазь. Кажется, швы действительно разошлись от напряжения, и риск инфекции был вполне реален.

Наконец Мэйзи нарушила молчание:

– Джо, ты не мог бы сделать мне одолжение?

– Какое хочешь.

– Можешь обнять меня на секундочку?

Джо кончил бинтовать рану, протянул руки и обнял Мэйзи, уткнувшись лицом ей в основание шеи. Мэйзи чувствовала запах его страха и металлический привкус его крови, и, кажется, плечи у него слегка дрожали, наверное, от боли. Джо коснулся губами ее ключицы, и как будто нектар пролился в Мэйзи.

Потом он отпустил ее и снова спросил, как она себя чувствует.

– Пятнадцатый раз говорю тебе, Джо: отлично.

17

Если бы боги загробного мира попросили Дугласа Сирка, Лукрецию Борджиа и Теннесси Уильямса создать грандиозную декорацию пришедшего в упадок Американского Юга, то в результате мог бы получиться городок Святой Иоанн Креститель. Стоящий у границы штата Луизиана в болотистой излучине Миссисипи, этот город был длинной лентой дряхлых дощатых лавок и древних полуразвалившихся викторианских домов. Все заросло ползучими растениями от смятых жестяных крыш до шипящих газовых фонарей и покосившихся балконов. У каждого здания был усталый, просевший вид, как у полка выживших из ума конфедератов, собравшихся для последней фотографии.

Когда фары «ниссана» коснулись городской площади, Мэйзи моргнула, будто пробуждаясь ото сна. Посреди травяного газона на цементном пьедестале с отбитыми углами стояла выщербленная бронзовая статуя Роберта И.Ли. Половины головы у генерала недоставало.

– Господи Иисусе! Куда мы попали, черт возьми?

– Это глубинка Юга, – пробормотал Джо, выглядывая из окна.

У него все еще болел зад после схватки на соевом поле. Джо изучал проплывающие мимо крыши с точки зрения наиболее выгодного положения, и в мозгу его все тот же твердый модулированный голос повторял слова устава спецназа: «Наиболее успешной организация засады бывает там, где имеются несколько различных путей отхода». Эти знания были впечатаны в ДНК Джо автоматические реакции профессионального убийцы. Теперь, когда с ним Мэйзи, значение должных контрмер возрастает еще сильнее. Ему придется этих обезьян позади убрать быстро и чисто, а потом выйти из Игры. Но насколько они отстали? Сколько форы Мэйзи удалось выиграть?

То, что с Джо была теперь беременная подруга, вызывало смешанные чувства. С одной стороны, это немилосердно его тормозило. Делало уязвимым. Сбивало концентрацию и наверняка давало шакалам легкую цель. С другой стороны, ее присутствие полностью гальванизировало Джо. Концентрировало. Как сильная доза религии старых времен, Мэйзи давала ему смысл жизни, которого так недоставало ему многие годы.

Она внесла в его жизнь то, за что стоит драться.

– Думаешь, в этом городке на две лошади мы сможем найти бензоколонку?

Мэйзи сгорбилась над рулем, брови нахмурены, глаза обшаривают город-призрак, костяшки пальцев на руле побелели, будто Мэйзи собиралась чистой силой воли выжать остатки бензина из почти сухого бака.

– Не в такое время, – буркнул Джо.

– И что мы будем делать, Джо?

– Погоди минутку. – Джо поднял руку. Он заметил что-то невдалеке, желтый тусклый свет, падавший на побитую мостовую из окна одного из домов. Выжженная на дереве табличка объявляла, что это гостиница «Эванджелин Инн». Над табличкой до самой крыши громоздились узкие балконы. – Подъезжай туда, лапонька. Вон там, рядом с торговым автоматом.

Мэйзи по диагонали свернула на стоянку перед гостиницей и заглушила мотор.

– Погоди минутку, – вдруг сказала она, хватая Джо за рукав раньше, чем он только собрался открыть дверь.

– Что такое?

– Не хотелось бы делать замечания о твоей внешности, – показала она на его оранжевую тюремную робу, – но от такого прикида у всей округи глаза на лоб полезут.

Джо посмотрел на свою окровавленную и пропотевшую робу.

– Точно подмечено. Тогда придется тебе пойти и добыть нам комнату на одну ночь. Заодно попроси, чтобы она была на верхнем этаже.

Мэйзи кивнула, вышла из машины и вошла в гостиницу.

А Джо нашел в отделении для перчаток пачку сигарет и закурил от прикуривателя. Руки его все еще дрожали от боли, а копчик болел так, будто по нему двинули кувалдой. Задняя поверхность бедра зудела там, где чудом после взрыва фургона и схватки на соевом поле еще оставалось несколько швов. Колени горели огнем, и голова кружилась, как у пьяного, но в целом его пока не разорвали на части, и он сохранил способность соображать.

Во всяком случае, пока что.

Он вылез из машины и обошел ее сзади, поглядев вверх на звезды, а потом вниз на главную улицу Святого Иоанна Крестителя. Деревня была тиха кладбищенской тишиной, только цикады трещали и ветерок с реки шуршал в кронах. Было душновато, особенно для конца апреля, и пахло гниющей рыбой и густым, жирным илом поймы. Интересно, сколько времени? Должно быть, за полночь. Набрав полные легкие сигаретного дыма пополам с запахами плодородия, Джо вдруг ощутил, что у него зашевелились волосы. Эту часть Луизианы называли приграничьем, вероятно, потому, что она граничила с раскидистой дельтой Миссисипи. Но приграничье имело для Джо и тайное значение. Это был старый район. Доисторический. Густая черная аллювиальная нефть текла в ее жилах, бурно и дико лезла из нее растительность, и люди здесь были чуточку более сумасшедшими – сумасшедшими от жары и неукротимого плодородия.

Это было место ритуалов.

Джо повернулся к гостинице и оглядел соседние дома. С северной стороны был винный магазин, темный и мрачный, как перегоревшая лампочка. В доме с южной стороны окно было закрашено и залеплено афишами – «Джимми З» и «Зидеко Уандерс», «Тутс Мау-Мау» и «Радиаторы», «Санди Шримп Бойл» и «Хоудаун». Джо решил, что это вроде местного дансинга. Заглянув в окно гостиницы, Джо увидел Мэйзи, стоящую в круге желтого света и подписывающую регистрационный листок. Хозяин смотрел на нее из-за конторки – изможденный маленький тролль в ночной рубашке, весь – тощая шея и кадык. В руке он держал мухобойку, и бакенбарды на его щеках казались желтой плесенью. Когда Мэйзи закончила заполнять листок, хозяин попытался улыбнуться. Получилось что-то вроде маски смерти с желтыми зубами.