Игра киллера - Джей Бонансинга

Зона поражения.

«Кадиллак» быстро нагонял, – весь он был шум и гром и яростное дыхание, фары его жгли шею Джо, как огонь печи. Джо ковылял к трансформаторной будке изо всех оставшихся сил. Тело отказывало, мышцы лопались, суставы подгибались. Ум безмолвно кричал телу: еще несколько шагов, старая коняга, еще несколько секунд. Но уже кости Джо готовы были сложиться, легкие горели, ноги беспорядочно дергались, как пара неисправных поршней. Последней вспышкой энергии Джо заставил себя вскинуть ружье. Навести мушку на трансформатор. И тогда он услышал за спиной резкий треск калибра девять миллиметров, запели искры из пассажирского окна «кадиллака».

Первая пуля прошла выше, взвизгнув над головой Джо, как шутиха, и у него перед глазами мелькнуло видение собственного черепа, разлетающегося, как фарфоровая чашка.

Но Джо уже был под трансформатором.

Все случилось не больше чем за три секунды, но в горячечном мозгу Джо это показалось вечностью, как в снятом замедленной съемкой кино: Джо внезапно уворачивается от света фар и взлетает в воздух, одновременно поднимая ружье, как волшебную палочку, вслепую наводя на трансформатор, три раза стреляет, ревущий магний вспышек уносится в небо.

Это было как удар рогов дикого быка.

Первый выстрел вырвал кусок кабеля, зашипели искры, запели в черноте, потом второй и третий выстрелы разорвали кожух трансформатора, обнажив узлы проводов, расцвели огненные цветы в небе, оргазм искр пролился на подлетевший «кадиллак». Машина потеряла управление.

Джо плюхнулся на задницу в траву в сотне футов от «кадиллака», дыхание разрывала легкие, ружье выскользнуло из руки, в копчике взорвалась боль. Он слышал, как передние колеса «кадиллака» зарываются в грязь, слышал гомон голосов, слышал рев двигателя, пытающегося вырваться из этого ада.

Контратака!

Джо пошарил среди темных стеблей в поисках ружья. По жилам бежал электрический ток, вкус убийства на языке ощущался возбуждающей, горячей медью. Оружие отскочило в темноту всего на фут-другой с одним или двумя Джо не мог точно вспомнить – оставшимися патронами, а рев «кадиллака» снова приближался, сквозь дым пробивался болезненно-желтый свет фар, и Джо вскочил на ноги. Он побежал к деревьям, но кандалы за что-то зацепились и снова бросили его на землю, в рот набилась трава.

Казалось, взорвался воздух.

Сначала Джо подумал, что это взорвался еще один трансформатор, может быть, наземной линии, выбросив в воздух искры, но, бешено уползая, он понял, что туча поднявшихся в воздух искр – совсем не электрическая, а это туча насекомых, черт их побери, кузнечики, мухи и саранча, внезапно разбуженные, взвились в небо.

Обернувшись назад, Джо увидел, что споткнулся о гнилое бревно, и теперь оно извергает тучи жуков, мух, долгоносиков, поденок и вообще как их там зовут, они взлетают столбом коричневого дыма, блестят, светятся в движении, в пятидесяти ярдах «кадиллак» пытается пробраться сквозь эту заразу, с одной стороны свесился толстый сицилиец, отмахиваясь от саранчи автоматическим пистолетом, отгоняя ее свободной рукой, а из-за «кадиллака» появлялось что-то еще, размытое и едко-желтое.

Еще пара фар?

Повернувшись к линии деревьев, Джо попытался бежать, но ноги отказывались повиноваться. Оба колена подкосились. Рухнули, как пара гнилых спичек. И Джо упал на землю, распластавшись лицом вниз. Насекомые уже кишели всюду, колышущийся ураган конфетти, густой, как сирокко, пахнущий кордитом и гниющей мешковиной и смертью, и ураганом гудели колеса увязающего в земле «кадиллака», и Джо полз сквозь грязь изо всех сил, и в голове вертелась фраза из Апокалипсиса: «И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы».

Потом Джо увидел чудо другого рода.

«Кадиллак» закопался в грязь у него за спиной и теперь полз прямо на Джо. Годзилла с металлическими лапами и горящими галогеновыми глазами. Из окна вывесился толстяк, нацеливаясь разнести Джо в клочья. Пятьдесят ярдов. Тридцать. Двадцать. Но что-то происходило позади «кадиллака» в ста ярдах, что-то вынырнуло из мрака. Сначала неясно, потом резко вырастая, как два огромных желтых световых круга.

Другая машина?

Джо заставил себя встать, используя как подпорку окаменевший пень, протер глаза и вгляделся в сияние фар «кадиллака». По спине прошел холодок. Джо глядел в глаза смерти, и ему плевать было на это. Он улыбнулся, будто имел на это право, и поднял руку, несмотря на то что это потребовало собрать остаток сил. И тут, зная, что уже подъезжает вторая пара фар, Джо сделал то, что хотел сделать с того самого момента, как запустил эту сволочную Игру.

Он показал этим гадам средний палец[26].

Столкновение произошло почти в ту же секунду.

* * *

От удара сработала воздушная подушка безопасности, охватив Мэйзи виниловой поверхностью.

Грохот был неимоверный – резкий скрежет металла наполнил облака насекомых звездами брызнувшего стекла и осколков, казалось, что воздушная подушка всосет голову Мэйзи в приборную доску, потом ее отбросило назад, как тряпичную куклу, когда «ниссан» закрутился волчком по соевому полю, и, казалось, все в салоне потеряло вес.

Наконец тормоза схватились, и машина остановилась, проехав юзом еще полсотни футов.

Мэйзи с трудом выглянула из-за воздушной подушки, восхищаясь собственной быстрой реакцией. Как легко она приняла решение преследовать киллеров на соевом поле! И как естественно оказалось потом в них врезаться! Теперь Мэйзи знала свое предназначение.

Она видела вблизи водительскую дверь «кадиллака», смятую, как консервная банка, оцепенелого чернокожего водителя за рулем. Жирный мужик с пистолетом тряс головой, как оглушенный медведь.

– ДЖОУИИИИИ!

Голос Мэйзи напрягся до предела.

На той стороне поля из тумана насекомых возникла, как призрак, тень человека.

Мэйзи ударила по педали газа, машина внезапно выдернулась из грязи, двигатель застрелял. Воздушная подушка все еще торчала перед лицом Мэйзи, и она судорожно пыталась удержать руль за подушкой, но этот гадский винил был повсюду, и Мэйзи еле-еле могла вцепиться в руль одной рукой, и вокруг клубились грязь и щепки и насекомые, задние колеса вгрызались в грязь, толкая ее к тени, что стояла на том конце поля, размахивая руками.

– ДЖО!

Мэйзи ударила по тормозам, проскочив футов десять, машина остановилась с визгом, и Мэйзи едва успела выбить ногой пассажирскую дверь, как снова началась стрельба, и всерьез. Первая очередь прошила заднее стекло, и звук был такой, будто электрические лампочки лопаются, высоковольтные искры вспарывают обивку и жгут металлическую стружку, и Мэйзи пригнулась. Джо уже наполовину влез.

– ВПЕРЕД! БЫСТРО!

Мэйзи вдавила газ в пол.

Машина завиляла, взрывая грязь, и рванулась вперед как ракета.

Джо ввалился внутрь, взлетели прицепившиеся к его одежде цикады, дверь поддала ему под зад, руки его вцепились в сиденье.

– Ты ранен? – крикнула ему Мэйзи сквозь грохот, хватая его за одежду и вдергивая внутрь.

– Нет... нет... по крайней мере не заметил.

Джо судорожно дышал, вцепившись в дверь и пытаясь ее закрыть. Наконец он ее захлопнул и упал на спинку сиденья. Стряхивая с себя насекомых, он показал через ветровое стекло:

– Ищи дорогу из этой чертовой зелени!

Мэйзи сидела пригнувшись, выглядывая поверх уже сдутой воздушной подушки, бешено водя глазами по полю в поисках выезда. С одной стороны от нее мелькали деревья, с другой – темнота и заросли сои, и машина дрожала, будто собиралась развалиться на миллион кусочков. Мэйзи щурилась в темноту и пыталась понять топографию местности.

Поле тянулось далеко на юг, его пологие холмы следовали рисунку русла реки. Мэйзи видела просвет в стене деревьев примерно в трехстах ярдах может быть, въездная дорога – и направилась туда. Она слышала тяжелый хруст колес «кадиллака» позади, и в мозгу у нее бушевала бешеная, чудесная ярость, песнь адреналина.

Теперь она жила как в опере Пуччини.

– Я вижу дорогу! – завопила Мэйзи и наддала к дальней прогалине.

«Ниссан» стал стонать и жаловаться, капот его яростно трясся, море стеблей неслось в свете фар, резкий металлический стук доносился снизу. Земля стала каменистой и неровной, руль начал вырываться, но руки Мэйзи прикипели к баранке, воздушная подушка лежала на коленях издохшим зверем, и музыка в голове взлетала ураганом струн, аллегро форте, величественно, безумно, красиво. Мэйзи погрузилась в эту музыку, каждая частичка ее существа резонировала взлетающим звукам виолончелей – она видела возникший в свете фар выезд с поля.

– Жми туда, лапонька! – заорал Джо, вглядываясь в заднее стекло, желтые блики света плясали по его лицу. – Плохие парни у нас на хвосте!

Мэйзи прижала педаль к полу, машина взревела, и в несколько секунд достигла прогалины. Мэйзи резко дернула руль вправо, машина опять пошла юзом, корма пропахала длинный след в сбитых листьях, дождь гравия обрушился на ветровое стекло, зазвенели по металлу камешки. Мэйзи вывернула руль прямо, и наконец-то задние колеса вылетели на что-то твердое.