Фантастические создания (сборник) - Ннеди Окорафор

Лошадь была на грани обморока или апоплексического удара. Бока у нее ходили ходуном, глаза бешено вращались. Вероятно, дело было в воздухе, богатом углекислым газом. Хотя это мог действовать и яд, которого лошадь напилась из ручья.

Когда гравитация выключилась снова, Светц столкнулся с лошадью в свободном полете, и она сделала слабую попытку боднуть его.

А потом притяжение вернулось, и Светц, уже готовый к этому, приземлился на ноги.

Кто-то уже открывал дверь снаружи.

Светц преодолел расстояние до двери одним прыжком. Лошадь преследовала его, ревя от ярости и явно горя желанием убивать. Она ворвалась в центр управления Института, подбросив в воздух двух попавшихся ей навстречу сотрудников.

— Ее не берет снотворное! — закричал Светц через плечо.

Здесь, среди столов и подсвеченных экранов, лошадь была ограничена в маневрах, и она наверняка опьянела от гипервентиляции. Она продолжала беспорядочно метаться, натыкаясь на столы и людей и громя все вокруг.

Светц старался держаться как можно дальше от грозного рога и вообще от лошади.

А вокруг началась настоящая паника…

— Без Зиры мы бы не справились, — намного позже сказал ему Ра Шен. — Твоя долбаная лошадь навела ужас на весь центр. А потом она вдруг стала совершенно ручной, подошла к этой Зире — это, кажется, какой-то интерн? — и спокойно дала ей увести себя.

— Вы успели в больницу вовремя? Ее удалось спасти?

Ра Шен угрюмо кивнул.

Угрюмым он был всегда — это выражение его лица было прекрасной маскировкой его истинных эмоций.

— Мы нашли в крови животного пятьдесят неизвестных бактерий. Тем не менее она совсем не выглядит больной! Она выглядит абсолютно здоровой, как… здоровой, как… она, должно быть, нереально вынослива. И нам удалось сохранить не только лошадь, но и большинство бактерий для зоопарка.

Светц сидел на больничной кровати, согнув руку в локте и приподняв ее — ему должны были сделать диагностику, ведь была вероятность, что в нем тоже обнаружат эти давно вымершие бактерии. Он поерзал, пытаясь принять более удобную позу, не пошевелив при этом рукой, и спросил:

— Вы выяснили, какое снотворное на нее действует?

— Нет. Прости, Светц. Мы до сих пор не можем понять, почему наши средства не работают. У этой долбаной лошади просто иммунитет к любым транквилизаторам.

— И да, кстати, — продолжал Ра Шен, — с твоей системой вентиляции ничего не случилось. Это был… запах лошади.

— Вот как? Жаль, что я этого не знал, — я ведь думал, что умираю!

— Он сводит с ума и интернов, этот запах. И мы теперь никак не можем избавиться от него в центре — там все пропахло. — Ра Шен сел на край кровати. — Что меня беспокоит, так это рог у нее на лбу. У лошади с картинки никаких рогов не было.

— Нет, сэр.

— Значит, это другой вид. Другое животное. Это не лошадь, Светц. Придется отправить тебя назад. И это уничтожит наш бюджет, Светц.

— Я не согласен, сэр…

— Не будь таким, мать твою, учтивым!

— Не будьте таким, мать вашу, идиотом, сэр! — Светц абсолютно не собирался возвращаться за другой лошадью. — Наверняка люди просто отреза́ли этот рог, пока животное было еще… щенком. И это вполне объяснимо! Почему нет? Мы все видели, как опасен этот рог. Слишком опасен для одомашненного животного!

— Тогда почему у нашей лошади есть рог?

— Э… я именно поэтому подумал, что она дикая, когда впервые увидел. Видимо, они начали отрезать рога позже.

Ра Шен кивнул с угрюмым удовлетворением:

— Вообще-то я тоже так подумал. Наша проблема в том, что Генеральный секретарь, конечно, дурак-дураком, но все же у него хватит ума, чтобы заметить, что у этой лошади есть рог, а у лошади из книги его нет. И он обвинит меня в обмане, или подлоге… или в чем-то еще.

— М-м-м… — Светц не очень понимал, чего от него, собственно, ждут.

— Мне придется ампутировать рог.

— Кто-нибудь обязательно заметит шрам, — возразил Светц.

— Проклятье, ты прав. У меня есть враги в правлении. Они будут только рады обвинить меня в том, что я изуродовал зверюшку Генерального секретаря. — Ра Шен уставился на Светца: — У тебя есть идея получше? Я готов ее с удовольствием выслушать.

Светц готов был дать себе пощечину. Кто его за язык тянул?

Но его яростная прекрасная лошадь — с обрубленным смертоносным рогом… эта картина показалась ему отталкивающей. Поэтому он и поддался импульсу и вступил в спор.

Но что же можно еще придумать?

И вдруг Светца осенило:

— Поменяйте картинку! Картинку в книге, а не лошадь! В компьютере должна остаться очень точная копия книги, но каждая лошадь в этой книге должна иметь рог! Используйте компьютер института, а потом удалите все остальные данные!

Мрачно и задумчиво Ра Шен произнес:

— Хм… это может сработать. Я знаю кое-кого, кто может заменить картинки. — Он посмотрел на Светца из-под кустистых черных бровей: — Я думаю, ты понимаешь, что тебе придется держать рот на замке.

— Да, сэр.

— Не забудь. — Ра Шен поднялся. — Когда закончишь с диагностикой, ты уходишь в четырехнедельный отпуск.

* * *

— Я посылаю тебя за одним из этих, — сказал ему Ра Шен четыре недели спустя и открыл бестиарий. — Мы подобрали книгу в городском парке где-то в десятом постатомном — отвлекли ребенка, которому она принадлежала, корундумным яйцом.

Светц изучил картинку:

— Но это же уродство! Настоящее уродство! Это что, для равновесия? Лошадь была настолько прекрасна, что вам нужен один из таких уродов — иначе во Вселенной нарушится баланс?

Ра Шен с болью закрыл глаза:

— Просто достань нам монстра Гила. Генеральный секретарь хочет монстра Гила.

— А какого он размера?

Они оба посмотрели на иллюстрацию — точно определить размер чудовища было нельзя.

— Судя по тому, как он выглядит, нам стоит использовать большую кабину линейных перелетов, — только заметил Ра Шен.

В этот раз Светц вернулся просто чудом.

Он страдал от полного истощения и множественных ожогов второй степени. Транспортированная им бестия была тридцать футов в длину, имела рудиментарные крылья, как у летучей мыши, дышала огнем и выглядела совсем не как на иллюстрации. Но это было самое похожее на картинку в книжке существо из всех, что ему удалось найти.

Генеральный секретарь был в полном восторге.

Сэмюэл Р. Дилэни

Призматика: посвящение Джеймсу Терберу

Пер. С. Силаковой

В детстве к числу моих самых-самых любимых писателей относились Сэмюэл Р. Дилэни и Джеймс Тербер. Дилэни написал, например, «Нову» и «Пересечение Эйнштейна», о которых я думал: «Непонятно, но здорово!» А Тербер — автор, возможно, самой лучшей на свете книжки. Она называется «Тринадцать часов». Для этой книги я выбрал из произведений Чипа (как зовут его друзья) Дилэни рассказ, который, возможно, вдохновлен сказками Тербера, но вполне самобытен. Интересно, кто или что скрывается в дорожном сундуке?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});