Пепельные объятия - GarrisonKaz

...

Неожиданно в динамиках раздалось:

– Привет, на связи Коваров.

Я аж обалдел от неожиданности.

– Привет, это «Заря».

– Привет, повторите позывной.

– Позывной «Заря».

Прошло немного времени. Раздался другой голос.

– Заря, вас слышно хорошо, это РКС, приём.

– РКС, вас слышно хорошо. Это Атырау. Мы связались с Байконуром. Посадка по координатам исключена.

– Мы это понимаем. На борту все нормально. Ждём указаний.

– Ребята рассчитывают новые данные для посадки в районе города Атырау. Тут более менее чисто.

– Вас понял, Заря. Спасибо за сеанс связи, повторный сеанс через девяносто минут. Уходим за горизонт.

Вот такие значит дела… Я стоял и мотал своей маской. То на Игоря, то на Женьку, который со своим светящимся лицом, несмотря на грязный намордник, выглядел, как победитель всех стихий из какого-то мультика. Ведь они смогли связаться с самими Коваровым и Протопоповым. Легендами космических исследований. И чего-то там ещё.

До вечера, таким мудреным образом ребята выяснили, что максимум через десять суток у космонавтов закончится кислород. А без еды они уже давно. Больше недели. Доели все, что смогли. Даже еду из Аварийного запаса. Сильно ослабли. Но вода вроде пока есть, говорят, переработанная.

Ночью связались с Байконуром, передали Виктору Монашко полученную информацию. Нам через точку-тире скинули новые коды загрузки в спускаемый аппарат РКС. Игорь всё записал на смарт. Трижды проверил. Теперь, надо как-то отправить на космическую станцию новые координаты спуска с орбиты. Байконур обещает точность плюс минус пятьдесят километров от указанной нами точки. Мы выбрали участок, который должен быть наименее подвержен радиации, вдали от месторождений и заводов. Это двести километров от Атырау в сторону Уральска и пятьдесят налево. Там, почти пустыня.

Два дня и особенно вечера, прошли в сборах и жутких дискуссиях. Кому и как встречать небесных бедолаг.

Наконец, наша поездка, которую я назвал шуточно: «В поисках заблудившихся космонавтов», была назначена на завтра. Все данные отправлены нашими радистами на орбиту, космонавты начали подготовку к посадке. Я не знаю, что там и как, но сказали это дело не быстрое. Спуск с орбиты начнется только завтра и займет это около четырех часов, потом наша задача будет отыскать их Шарик. Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Но как охотник, я понимал, что дело это заведомо провальное. Определение координат теперь не работает. Как мы найдём упавший в огромной степи спускаемый аппарат, именуемый Шариком, было абсолютно за пределами моих знаний. Вертолёта у нас нет.

Поиск с воздуха невозможен. У Игоря был дрон, но сейчас, без системы GPS, это неуправляемый кусок электроники с пропеллерами. Его в воздухе на одном месте не удержать даже профи. На прошлой неделе игрались, пробовали. Ветром сразу сносит с глаз долой или чудо электроники пытается улететь в родной Китай. Но на практике, при посадке, даже плюс-минус пятьдесят километров, это месяц тщательных поисков. Космонавты пять раз умрут. Да и нет у нас таких ресурсов – бороздить степь. Девочек надолго бросить тоже нельзя. Так что только быстрая поездка. Максимум, выстрелить туда как пуля и обратно. На большее мы не способны. Всё, устал мыслить об этом. Пусть Игорь думает. У него голова большая.

А пока всё тот же приёмный покой. На приёме пожилая женщина начала раздеваться, мы с Вовой вышли за дверь на улицу.

– Как думаешь, Большой меня простил за косяк? – неожиданно спросил Владимир.

Ах да, он за глаза всегда называл Игоря не иначе как «Большой».

– Он вас с Николаем всегда ценил и сейчас тебя очень ценит. Думаю, что простил. Ты только больше не подводи. Ведь девчонка-медик едва крышей не поехала.

– Да знаю я всё. Дашке весь шоколад отдал, она на меня вроде не злится. Прикладом надо было бить, а я, дурак, стволом вертел. Теперь-то тренируюсь. Мы с Большим много вариантов нападения отработали. Оружие у тебя хорошее, но в тесном помещении бесполезное. Даже вредное. Потому у меня есть вот!

Резким неуловимым движением из рукава Вовки вылетела монтировка. Он махнул ей перед моим лицом, я ошарашенно отпрянул.

– Ну давай, ещё маску мне разбей. Чего там уже осталось. Обрадуй Игоря.

– Да я просто показать хотел, как мяса наел и управляться научился. Две ночи уже кручу. Теперь ни один урод меня нежданно не застанет.

В наушнике раздалось:

– Сергей, можете заходить.

Ах да, у меня теперь есть рация! Прямо в маску ребята приделали радионаушник. В ухо, под капюшон, идет тонкая трубка. Всё слышно. Сама рация в нагрудном кармане. Удобно стало, просто невероятно. А дозиметр вообще стал неотъемлемой частью. Я уже привык к его потрескиванию. Уже по звуку могу определить фоновый уровень с большой точностью. Куда можно приближаться смело, а куда лучше не соваться.

Мы вошли, довольная лечением женщина поблагодарила и ушла. Мы ожидали следующего посетителя. Успели перекинуться парой слов с Дарьей.

– Основная проблема сейчас в том, что пошла сплошная онкология. Я ничем не могу им помочь. Если наружные нарывы, то удаляю, мазь даю, но это бесполезно. Дрянь у многих внутри организма. Говорю людям: надо уходить туда, где меньше радиоактивности. Фон постоянно нарастает. Игорь Николаевич знает об этом. Хорошо лето сухое стоит. Не дай Бог дождь пойдет. Думаю, фон вовсе взлетит.

– Да, он говорил мне. А что делать с огнестрелом, открытыми ранами и всякими простудами?

– Я стараюсь помочь. Но я не всесильна. Мне очень хорошо помогает супруга Данияра, Гульнур, она быстро схватывает суть. Сейчас девушка работает в палатке, я научила её ставить уколы и системы. Но этот фон портит всё. Наша помощь нивелируется возрастающим ионизирующим излучением.

Ребята Данияра занесли раненого мужчину. Опять огнестрел. Раздели. Обтирания, обмывания, спирт, йод и на операционный стол.

Пока Даша трудилась над подстреленным, парни рассказали про пациента.

– Он пошел на склад, попросить еды, но его даже не подпустили к воротам. Он стал умолять, говорил, что семье нечего есть, а по нему выстрелили.

– Это склад в районе Старого Аэропорта?

– Да, он самый. Мы думали там военные, а там настоящие бандиты, – Данияр был вне себя.

– Да не кипятись ты так. Сейчас их друг от друга не отличишь. Что бандит, что полиция. Есть ствол, значит главный.

– Надо народ собрать и этот склад от бандитов освободить. Там много продуктов лежит. Столько людей накормим.