Пепельные объятия - GarrisonKaz

лекарство и, держась за стену, ушел спать.

Дарья тоже недолго повозилась с женщинами и пропала в женской спальной. Досталось им сегодня. Представляю, какой был накал эмоций и нервного напряжения.

Время «Мастерства» заканчивалось, старая курковка выглядела уже как конфетка. Игорь заполировал стволы изнутри, а я перебрал механизмы и покрыл маслом приклад с цевьём. Антабку пришлось делать новую, старая была оторвана. Покрутил ружьё в руках, очень удобно, но это не Бенелли. Опять вспомнил слова Игоря, что любые автоматические ружья уступают в надёжности старым добрым курковым.

Наступило «Свободное время», Надюшка опять попросилась погулять, она давно уже часто повторяет, что ей тоскливо. А у нас ничего нет на её рост. Дашин костюм будет великоват, да и маски под неё нет. Из маленьких размеров только древний противогаз. Я уже второй день думал, как выйти из этого положения.

Посоветоваться тоже не с кем. Даша уснула рано, и недовольный Женька сегодня тоже ушел спать, Игорь попросил меня подменить его на мониторах, а самвозился в мастерской с буханкой. Женьке эта работа была не интересна, по этому Игорю помогал Андрей. Сзади тихо подошла Ольга и нежно обняла меня.

–Ты не знаешь, где Надюшка?

Меня прошибло будто током. Вскочил, пробежал по комнатам, уже ночь, а Надюшки нигде нет! Я рванул через шлюз наверх, на ходу привычным движением надевая маску. Люк был открыт нараспашку. Только не это…

Открыл входную дверь, и не поверил своим глазам: во дворе, в мерцающем свете фонаря за забором, в своем лёгком, домашнем платье, босиком танцевала моя дочь. Раскинув руки и подняв голову вверх, она кружилась в невероятном вальсе. Это было завораживающее зрелище. Её белокурые волосы сейчас распушились, будто наэлектризованные, и жили своей жизнью, свиваясь как змейки в мелкие косички. Они шевелились и светились мягким теплым светом. В моей голове почему-то загудело.

– Надюшка, прекрати, быстро зайди обратно, это очень опасно, тут радиация! Ты даже без маски!

– Не переживай, папочка, мне так хорошо!

Я не сразу сообразил, что уровень радиации вдруг резко упал. Датчик уже не верещал как дурной. Смотрел на Надю и даже не заметил, как рядом со мной возник Игорь.

– Не хотел тебе говорить, но это ещё один её дар, – произнес друг. – Я давно обратил внимание. Она умеет воздействовать на радионуклиды.

Подняв голос, я убеждал дочку зайти в дом, но она не собиралась пока спускаться в люк.

– Я хочу походить тут. Посмотреть, как живет дядя Вова. Мне очень скучно в подвале, я столько времени там просидела.

– Дядя Игорь, а где коробочка с камнями?

– Она лежат там же, в моем кабинете на полке.

– Можно их забрать? Мне нравится с ними играть.

– Я принесу их тебе.

– Нет, дядя Игорь, я сама.

Она отодвинула пластиковую завесу и прошла дальше в дом. Увидела раненого Данияра, лежащего на хирургическом столе, и подошла к нему.

Парень тяжело и хрипло дышал в наспех сделанную дыхательную маску. Рядом стоял баллон технического кислорода от газосварки из мастерской. Оттуда, медленно шипя, по силиконовой трубке выходил живительный газ. Приборчик непрерывно мониторил сердцебиение. Он сейчас отображал красной прыгающей чертой состояние умирающего парня. Капельница закончилась, видимо, совсем недавно и рядом с мужем, облокотившись на стол, сидя спала Гульнур.

– Что с дядей Данияром? Ему плохо? – в голосе Надюшки появились грустные нотки.

Гульнур проснулась, открыла глаза и удивленно захлопала ими, увидев девочку.

– Не хочу, чтобы он болел. Он хороший. Надя подошла к раненому, пальчиками прикоснулась к укрывающей Данияра простыне. Её волосы мгновенно ожили и расправились. В моей голове опять раздался гул. Воздух в помещении будто стал густым и плотным.

Гульнур внимательно смотрела и молчала. Такое бывает, при наблюдении чего-то невероятного. Она находилась в ступоре и не могла произнести ни слова. Мы с другом тоже наблюдали за этим невероятным зрелищем. Поверить в происходящее на наших глазах, было невозможно.

Сначала маленькие искорки забегали по могучим волосам девочки, потом они стали излучать теплое свечение волос, которое медленно опускалось с головы, распространяясь на руки и пальцы Надюшки. Этот непонятный свет, будто студень, сполз, наконец, с рук на простыню и пропал под ней. Учащенные хрипы больного медленно перешли в спокойное дыхание. Тело расслабилось. Графики на мониторе стабилизировалась, позеленели многие показатели. Волосы дочери перестали сиять и медленно поникли на её спине. Девочку затрясло мелкой дрожью. Сковывающий мою голову тупой болью обруч, наконец, пропал.

– Как тут холодно, папа!

Из открытого люка раздался крик Ольги:

– Где Надюшка?

– Она тут! – я взял дрожащую дочку на руки и, со слезами на глазах, понес её в наше укрытие.