Последствия старых ошибок. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Я стоял и смотрел ему вслед.

У меня было по самое не могу работы, но я стоял.

Я ведь пытался командовать им на Аннхелле. Безуспешно, правда, но Абио и намёком не указал мне ни разу, где его место, а где — моё.

Я полагал, что Абио — местный отморозок, вроде погибшего Тако. И в упор не замечал, как на него залипали здешние. А историю с лордом Михалом вообще слопал, в подробности не вдаваясь.

Стоп. А Н’ьиго? Кто бы он ни был, он тоже очень авторитетный человек в этих местах. Рядом с великим мастером стояли тогда двое — Абио и Н’ьиго.

И ведь у Тако, как ни крути, тоже было одно имя…

И ещё этот мальчик, с которым меня познакомил инспектор Джастин? Как же его звали-то? Ки-А-но? Это одинарное имя или тройное? И там в чём фишка, он же совсем щенок?

Да… Мне-то казалось уже, что я неплохо стал разбираться в своеобразии здешней жизни, а оказывается — успешно себя обманывал.

— Господин капитан, — включился на браслете дежурный. — Командующий экзотианской эскадрой, эрцог дома Сапфира, Эзерберт Аний Локьё, вызывает вас по официальному каналу.

Локьё? По официальному? Опять перемирие, что ли? А по крылу почему не сообщили?

Я зашагал в сторону палатки связистов, пытаясь размышлять по дороге, что же могло стрястись, чтобы Локьё вызвал меня официально?

Эрцог дома Сапфира, командующий эскадрой Содружества официально вызвал капитана имперского спецона? Такое даже сниться не должно. Не положено. Несмотря на все наши неофициальные контакты.

Но лысая голова Локьё уже крутилась в моей палатке. Связисты постарались — голоизображение было качественным, выше всяких похвал.

Эрцог поздоровался по-экзотиански, я на автомате ответил. Языковой практики у меня хватало и здесь.

Спросил:

— Чем обязан, господин командующий?

Локьё молчал, вглядываясь в моё, не самое свежее после этой ночи, лицо.

Выглядел я, наверное, соответственно выпитому, но голова болела даже меньше, чем вчера. Где-то я читал, что во времена примитивные радиацию из организма выводили как раз алкоголем. Будем считать, что полечился.

— Что-то случилось? — я не то, что не выдержал паузы, не видел в ней смысла.

— Что-то? — переспросил Локьё. — Это — ты называешь что-то?

Но конкретизировать он не стал. Отвернулся от экрана, отчего его изображение стало плоским, провел рукой над пультом.

— Ты приглашён на официальную встречу в рамках Cогласительной комиссии по вопросам провокации на Гране. Приглашение получишь ближе к вечеру. Можешь не лететь, делать тебе там нечего. А на неофициальные мероприятия — жду. Послезавтра, в шестнадцать по всеобщему времени. Не сочти за труд выспаться к этому сроку, не то мне твой лендслер что-нибудь отгрызёт.

— А я точно там нужен?

— Нужен, хаго. Где не нужен — я тебе сразу сказал. Без твоей несообразительной тушки в виде буфера мы с вашими можем вообще ни до чего не договориться. Адама в секторе нет, а кроме него ещё никому не удавалось успокоить вашего командующего. Я буду не один. Потому я возлагаю на тебя большие надежды. Он зол, как собака, твой лендслер.

Локьё нахмурился, нервно прошёлся по каюте. Меня он не стеснялся совершенно. При посторонних такую игру эмоций на его лице увидеть было бы нереально.

Дьюп на меня уже два дня не выходил, но я подозревал, что он сильно не в духе. Его раздражение само собой не проходит. И цена этому раздражению известная. Лендслер имел привычку держать в рукаве столько неожиданных карт, что икалось потом всем.

Ещё на «Аисте» он довел замполича до обморока, просто знакомя его с предварительной аргументацией своей позиции.

Так и сказал: это пока предварительные аргументы. И выложил десятки голозаписей прегрешений замполича — от бытовых косяков до вполне весомых проколов по службе.

После чего замполич на моей памяти в наш огневой карман больше с претензиями не поднимался. И на «Аисте» у меня, благодаря Дьюпу, была тихая, лишённая начальственного досмотра жизнь.

— Ну, вот и отлично, — кивнул Локьё, видимо, заметив в моих глазах проблеск понимания. — Послезавтра. У меня. В шестнадцать. На этот раз тебя примут на луч и проводят. Абэтодасмэ, мальчик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Голограмма командующего погасала.

Я вышел из палатки. Сейчас пока было сегодня. И следовало ещё немного этим сегодня пожить. Может, даже искупаться напоследок. Мало ли что там будет, на «Леденящем», учитывая слова Ласко про то, что синий эрцог сожрёт теперь красного, и неподдающиеся учёту реакции Дьюпа.

А вдруг экзоты решили самоубиться и нас ликвидировать?

Над Ларицей кричали и кружились каники, местные ласточки или стрижи. Это к перемене погоды. Завтра будет дождь, а лучше бы — послезавтра.

И нужно срочно лететь и проверять, что у нас радиоактивного может смыть дождём в Тарге. И хватит ли нам концентрата для бактериальной очистки воды…

Палм, база резерва эскадры Содружества в искусственной системе Реге

Генерал армии резерва Риигхард Дегир никогда не понимал, о чём вообще можно разговаривать с врагами, если не о демаркационных линиях или выкупе военнопленных.

Дегира в игре между аристократическими кланами держали за фигуру нейтральную, иначе ему не доверили бы резерв. Сам он не был даже полукровкой: выходец из среднего сословья, служака, прямой, острый и не знающий компромиссов.

Но генерал сумел проявить исполнительность и мужество в войне с хаттами, и как только речь зашла о порядке и стабильной работе — о нём вспомнили.

Командование резервом — это не для молодых и горячих. Дисциплина и строгая отчетность здесь не роскошь, а средство сохранения должности. И генерал Дегир не мог не выполнить приказа, за который ему теперь грозился оторвать голову Локьё.

Локьё командовал эскадрой Юга, но формально эрцог дома Нарьяграат является главнокомандующим всех родов войск Содружества.

Дегир, не обладая особенными психическими способностями, имел большой практический опыт встреч со знатью: всё-таки ему уже перевалило за двести. И он прекрасно представлял, что может с ним сделать находящийся не в духе Локьё.

Мало того, генерал был готов принимать такое положение вещей и терпеть, но… Согласительная комиссия с имперцами?

Он успел с утра вычистить перья всем нерадивым ординарцам, отдать под трибунал заворовавшегося интенданта и назначить трое суток карцера нерасторопному дежурному. Но настроение это ему не улучшило, напротив, приближающаяся официальная встреча давила на мозг и ворочалась ядовитым ежом в желудке.

Переговоры — ещё куда ни шло, но Cогласительная комиссия?

С чем это командующий эскадрой Юга собирается «соглашаться»?

И откуда у двух воюющих сторон могут взяться «взаимные» претензии?

Перемирие-перемирием, но это не мир, а всего лишь НЕ война! Может, ещё нанесённый ущерб начнём подсчитывать?

Риигхард Дегир рявкнул на связиста, только что подтвердившего идиотский приказ и удалился в полном смятении чувств, потому что официальный вызов «на ковёр» к Локьё не оставлял ему никаких лазеек к отступлению. Нужно было присутствовать, и всё тут.

Походив в раздражении по капитанской «Донатьеры», генерал набрал личный код старого приятеля, начальника военной разведки, генерал-полковника Навуходоносора Элиаса Лопеса, называемого друзьями просто Нави. (Это имя ему вполне подходило, ведь нави в старых сказках — жуткие всадники из самой Преисподней.)

Нави Лопес был хитёр и прозорлив, умел находить общий язык и с сильными, и со слабыми, а уши и глаза у него имелись даже в самых высоких кабинетах Империи, не говоря уже про Дома камня, набитые родственными связями, как цветок тахе семенами.

Если кто и понимал сейчас, куда и откуда дует ветер — то это он.

Личный канал генерал-полковника оказался занят. Но Дегир продолжал давить на кнопку коммуникатора, и ему всё-таки ответили, наконец.

Дежурный подключился с параллельной линии и сообщил, что вызов принят, а освободившись, генерал-полковник Лопес свяжется с командующим резервом сам.