Долгое прощание с близким незнакомцем - Алексей Николаевич Уманский

способы защиты или — чем черт не шутит! — сотрудничества.

Я почувствовал, что меня немного занесло. Хорош летчик, туды его в качель! Пусть хоть ненадолго вспомнит, каким раньше был, когда мы вместе бегали по девчонкам и оба мечтали пройти конкурс в отряд космонавтов или, в крайнем случае, летчиков-испытателей. Теперь, прямо как у Дюма «двадцать лет спустя», бывший потенциальный космонавт довольствовался креслом начальника аэропорта и лишними двадцатью килограммами веса в придачу, и боялся все это потерять из-за такой глупости, как НЛО. Тем не менее сердился я на него, все-таки любя и понимая, что мужчине, скажем так, средних лет действительно уже не к лицу думать, мечтать и поступать, как мальчишке. Такие юноши-переростки, как я, — аномалия, даже если они не гоняются за НЛО. А уж если гоняются — то тем более. Что о них можно сказать? Только одно: что они все еще ходят в коротких штанишках.

Тем временем я продолжал:

— Комиссия по исследованию НЛО получала сведения с разных сторон и из независимых друг от друга источников, причем они были очень сходны между собой. Обобщив эти сведения, удалось понять, что они здесь почему-то болтаются чаще, чем в других местах, и подолгу остаются примерно в одном и том же месте — недалеко от границы между вашей областью и Коми, но все-таки не в Коми, а у вас. Я почти не сомневаюсь, что наблюдения летчиков вашего отряда могут сильно облегчить нашу задачу. Саш, скажи, неужели ты не знаешь? Все равно нам надо его найти и обследовать, иначе все останется непонятным. Но сами мы проваландаемся Бог знает сколько! Саш, помоги, тут ничего криминального нет.

Видимо, Сашку задел подтекст моей просьбы — дескать, не трусь, ничем не рискуешь. Он в решительной манере встал из-за стола и сказал:

— Ладно, кое-что я могу вам сказать. Но сначала посоветуюсь с еще одним человеком, который там бывал чаще меня. А пока, — с улыбкой добавил он, — чтобы тебе, Коля, не было скучно, я устрою тебе встречу с одним человеком. А Андрея Владимировича провожу и помогу побыстрее устроить рейс.

Сашка, не приземляясь в кресло, дотянулся до телефона, набрал двухзначный, явно внутренний номер и без обращения спросил:

— Медосмотр закончился? Зайди ко мне. Прямо сейчас.

Он вышел из-за стола и остановился рядом с поднявшимся со стула Андреем. Чувствовалось, что он хочет дождаться вызванного человека. Дверь открылась, я обернулся и успел заметить взгляд вошедшей женщины в белом халате, сопровождавшийся вопросительным кивком головы снизу вверх:

— Чего у тебя?

Сашка повернулся в мою сторону, и женщина последовала за ним глазами.

— Ты-ы?.. — изумилась Инка, узнав меня с той же быстротой, как и я ее.

— Как видишь, — ответил я, шагнув ей навстречу.

— Невероятно, — отозвалась она.

— Почти, — подтвердил я, взяв в ладони ее локти и привлекая к себе.

— Сколько лет!..

— Уйма.

— Не мог предупредить, — упрекнула она.

— Так я же не знал, что вы с Сашкой здесь.

— Друг называется.

Сказав это, Инка повернулась к мужу (да, именно к мужу — это совершенно ясно) и спросила:

— Ты его когда отвезешь к нам?

— Ин, — встряхнул я ее, — никуда он сейчас не сможет меня отвезти, кроме как на Важелку.

— Причем тут Важелка? Что за ерунда?

— Не ерунда, — сказал Сашка, — он с экспедицией летит туда. Знакомься, вот его руководитель. Андрей Владимирович — Инна, моя жена.

Андрей элегантно, со светской улыбкой поклонился, пожимая ей протянутую руку. Я подумал, что улыбка далась ему без всякой натуги. Инка выглядела прекрасно, даром что двадцать лет спустя. Фигура только чуть пополнела, что, пожалуй, только добавило ей пиканта. Глаза светились прежним блеском, если не ярче. Видимо, за прошедшие годы она стала еще решительней, чем была, потому что я услышал из ее уст совет, нет, приказ:

— Саш, устрой им нелетную погоду!

— Поздно, — улыбнулся я. — Саша уже распорядился оформить рейс. Но главное — экспедиция очень ограничена по времени пребывания в поле. Я один там вольный человек, которого не ждут на работе.

— Ты на пенсии? — слегка удивилась она.

— Видишь перед собой законченного старика и еще спрашиваешь?

— Тоже мне шуточки! — без юмора возразила она. — А сколько времени пробудете там, на Важелке?

— Неделю. Максимум десять дней, если только не велишь устроить нелетную погоду.

— А на обратном пути сможешь задержаться?

Я посмотрел на Сашку. Он кивнул, подтверждая согласие с предложением жены.

— Смогу, вероятно, — сказал я.

— У них до отлета еще минут сорок, — обозначил себя Сашка, но Инка даже не повернулась к нему.

«Не сделала бы ему больно», — подумал я, проникаясь дружеским сочувствием к мужу, всамделишному мужу своей бывшей любовницы, каковой он ее и знал двадцать лет тому назад.

Сашка взялся за ручку двери и объяснил:

— Я выйду на несколько минут с Андреем Владимировичем. Вы оставайтесь тут. Он мужественно улыбнулся. Я подумал, что эта улыбка далась ему не просто, но виду он все-таки не подал и с прежней смелостью оставил нас одних. На что он полагался? На верность супруги? На порядочность человека, преемником которого, причем постоянным, он стал, не попрекая ни свою избранницу, ни опередившего его друга? Мне оставалось только гадать. Единственное, что я сразу отверг, — это мысль, что он специально испытывает меня, а еще больше — преданность Инки. Такая лихость была бы для него за пределами допустимого риска, да и для меня на его месте тоже.

— Как ты живешь? — спросила Инка, подступая ко мне.

— В каком смысле? С кем? Один.

— Все еще один, — выдохнула она не то с сожалением, не то с натугой.

Неужели она до сих пор не могла смириться с тем, что после выпуска из училища не дожала меня? Заглянув ей в глаза, я понял, что прав.

— Почему ты не дал знать, что будешь здесь?

— Да повторяю. Я вообще не подозревал, что вы с Сашкой именно здесь. Не будь задержки с вылетом, я бы вообще мог к нему не зайти. А оказывается, здесь живет и работает не только Сашка. Вы когда поженились?

— Да через год после тебя! Ты что, не знал?

— Нет.

— Сашка тебе не написал?

— Об этом — нет, хотя мы в то время еще переписывались.

— Странно, — сказала Инка, глядя мимо меня.

— А ты не находишь, что ему было неудобно сообщать мне это?

— А что тут такого? — возразила Инка. — Неприлично, что ли?

— Да нет, — с досадой ответил я, чувствуя она все равно не поймет. — Мне кажется, так он просто проявил свою деликатность.

— А-а! Какая там деликатность! Есть о чем говорить! Подобных случаев в жизни — мильон! Чего уж тут умалчивать?

— Каждый такие случаи переживает по-своему. Ты лучше скажи, как стала медиком?

— Поступила в медучилище. В гарнизонах или в заштатных аэропортах где женщине, жене летчика, работать?