НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский

Не меньше курицких и федоровых было и в других оккупированных областях. Для усиления диверсионно-разведывательной и террористической деятельности немецким спецслужбам выбирать было из кого. Характеризуя работу фронтовых подразделений Абвера, начальник ОО Ленинградского фронта старший майор госбезопасности Н. Г. Ханников в качестве примера приводил результаты следствия по делу побывавших в плену красноармейцев. «На основе показаний арестованных за шпионаж, – писал он, – можно сделать вывод, что массовыми вербовками, как правило, занимаются войсковые разведки и штабные офицеры».

Акцентировал внимание он и на том факте, что для вербовки агентуры в основном «используются военнослужащие, изменившие Родине, перебежчики на сторону противника, сдавшиеся в плен или находившиеся в окружении. Особенно активно вербуются шпионы из числа изменников и добровольно сдавшихся в плен». И хотя, по его словам, «при массовых вербовках немцы воздерживаются от того, чтобы связывать перебрасываемую агентуру со своими агентами или резидентами, находящимися в нашем тылу», в отдельных и крайних случаях, используя прежде всего перебежчиков и добровольно сдавшихся в плен, они идут на риск. Как подтверждение, приводил результаты следствия по делу «красноармейца Большакова, 1915 г. р., из 108-го стрелкового полка, который попав в октябре 1941 г. в окружение, сдался в плен и был завербован для шпионской работы». На допросе тот показал, что вместе с ним немцы завербовали еще 5 красноармейцев из этого полка. Ему был присвоен номер 12, служивший одновременно паролем при возвращении через линию фронта. Помимо задания по разведке, «Большаков получил явку к проживающему в Москве неизвестному гражданину (ул. Боград, д. 15, кв. 7). По этому адресу ему приказано явиться 5 ноября 1941 г. в 21.00. На вопрос, который будет задан: «Откуда вы?» – ответить: «С германской стороны». После этого неизвестный обязан назвать цифру 9, а Большаков ответить цифрой 12. От этого человека агент должен был получить данные о воинских частях и их вооружении в районе Москвы, затем передать их в г. Калинине офицеру, который его вербовал».

Вербуя агентов, абверовцы часто не видели даже необходимости документально оформлять сотрудничество. Уверенность в их возвращении была почти абсолютной. Появление в расположении своих частей «доверенных лиц» преимущественно шифровалось под видом выхода из окружения, контузии, ранения, болезни, отрыва от подразделения и т. д. Линию фронта во всех случаях они пересекали пешим порядком. Время пребывания в расположении советских войск и прифронтовых районах агентов-«однодневок» определялось несколькими сутками, реже неделей-двумя, в отдельных случаях рекомендовалось действовать по обстоятельствам.

Особой изобретательностью немецкие спецслужбы не отличались и при засылке в тыл советских войск агентуры из числа жителей оккупированных прифронтовых районов. Не наблюдалось разнообразия и в поставленных ей задачах. Различие имелось лишь в категориях завербованных: добровольцы и по принуждению. Первых, как правило, представляли недовольные советской властью и ее открытые противники; вторых – лица, в силу различных причин и обстоятельств попавшие в зависимость от военных или гражданских оккупационных властей. Кроме посула материальных благ и различных поощрений, в ход шли угрозы расправы с близкими и родными, заложничество, провокации, подкуп и многое другое.

«На предыдущих допросах, – интересовались контрразведчики у одного из немецких агентов некого Александра Шевченко, – вы показали, что органы СД пользовались агентурой из местного населения. Уточните, как и в каком направлении использовалась агентура?

– Будучи на Северном Кавказе при команде СД № 11Б[85], я совместно с штурмбанфюрером Вайнбергом инструктировал старост сел по вербовке информаторов из местного населения и направлениях их работы. Им ставилась задача выявлять среди населения, а также среди военнопленных, коммунистов, работников НКВД, партийных и советских руководителей, командиров воинских частей и соединений лиц, связанных с партизанами, вскрывать подпольные группы. Аресты советских граждан органами СД проводились на основании полученных агентурных данных.

– Использовались органами СД добровольные заявители?

– Да, но я не помню случая, когда бы в СД приходили граждане с заявлениями на других советских граждан, при мне такого не было.

– Кто осуществлял вербовку агентов и информаторов, каковы были методы?

– Из практики моей работы в СД мне известно, что подбор агентуры для вербовки из местного населения производился назначенными органами СД сельскими и станичными старостами, они же практически и производили вербовку. В городах вербовку агентуры, как правило, производили начальники полиции безопасности и СД.

О методах вербовки: подобранные для вербовки лица вызывались на конспиративную квартиру, где подвергались моральной обработке, их в деталях расспрашивали о жизни при советской власти, наличии судимости, об отношении к политике СССР и т. д. Если человек демонстрировал враждебное отношение к советской власти и его социальное происхождение это подтверждало (кулаки, белогвардейцы, уголовники и т. д.), то ему предлагалось оказывать СД помощь – сообщать интересующие нас данные. Вербовались и агенты из числа попавших в СД по подозрению в проведении подрывной работы против немцев. После соответствующей обработки их выпускали на свободу, с обязательством работать в качестве агентов…

– Как была организована с агентурой связь?

– Никто из агентов в помещение СД не являлся. Собранные сведения передавались специальным лицам (резидентам. – Авт.), которые поддерживали с ними связь.

– В каком виде поступали донесения от агентуры?

– Донесения поступали в письменной форме. Затем они печатались на пишущей машинке в форме рапорта на имя начальника СД. В конце, в виде справки, указывалось: «Сведения получены от агента…».

– Какая была система поощрений для агентуры?

– Для поощрений агентуре выдавались продовольственные пайки и конфискованные предметы из одежды и обуви, изредка деньги и водка…»

К разведывательной работе немцы стали привлекать детей и подростков. 4 ноября 1941 г. патрульным нарядом войск по охране тыла Западного фронта был задержан учащийся ремесленной школы г. Калинина Виктор Никитин, рассказавший, что шпионской работой его принудили заниматься под угрозой расстрела.

Задание заключалось в разведке расположения советских войск на одном из участков фронта. Переброска в советский тыл была осуществлена под видом эвакуации с оккупированной территории.

Архив

Из ориентировки Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта № 1244/6 особым отделам НКВД армий «Об использовании немецкой разведкой подростков для сбора разведывательной информации о частях Красной Армии в прифронтовой полосе». 10 декабря 1941 г.

«15 ноября 1941 г. Особым отделом НКВД 34-й кавдивизии задержаны 3 мальчика в возрасте 8—10 лет, назвавшие себя Кукатым Сергеем, Кукатым Константином и Смирновым Николаем. При выяснении их нахождения на линии фронта Смирнов рассказал, что в г. Бобруйске немцы собрали до 50 человек детей в возрасте от 8 до 12 лет, не имеющих или потерявших родителей, и обучают их разведывательной работе.

После месячного обучения 10 человек, в том числе Кукатые и Смирнов, были переброшены немецкой разведкой через р. Северский Донец в районе с. Каменка Харьковской области на нашу территорию. Из переброшенных 5 подростков получили задание изучить расположение частей Красной Армии, выяснить расположение штабов, засечь огневые точки в районе г. Изюм. Другая пятерка получила аналогичное задание в расположении 34-й кавдивизии…

На основании этих данных Особый отдел 6-й армии ориентировал подчиненные ему особые отделы НКВД дивизий, так как не исключена возможность массовой переброски немцами разведчиков-подростков».

Начальник Особого отдела НКВД фронта

старший майор госбезопасности Н. Селивановский.

Количество агентов и диверсантов противника, переброшенных к концу 1941 г. в прифронтовые районы и советский тыл, в сравнении с 1939 г. выросло в 14 раз. В реальности это были тысячи шпионов. Войсками по охране тыла Юго-Западного фронта только в декабре аресту подверглись 147 агентов. По данным начальника войск генерал-майора В. Т. Рогатина, кроме заданий по диверсиям, вооруженным налетам на штабы, склады с боеприпасами и горючим, совершению террористических актов, распространению провокационных слухов и пораженческих настроений, «германская разведка через агентуру усиленно стремится получить и подробные данные о новых видах вооружения Красной Армии, в частности, о так называемых немцами «адских пушках» (имеются в виду реактивные установки БМ-13 «Катюша». – Авт.)