Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты - Андрей Алексеевич Молчанов

двор.

Леха оторопел. Зловещая внешность незваных гостей не оставляла никаких сомнений в агрессивности их намерений. Глаза его округлились, руки судорожно заплясали по верстаку, словно нащупывая подходящий предмет для обороны, и эта нелепая жестикуляция заставила Витька невольно усмехнуться. Впрочем, усмешка вышла судорожной и горькой: чувства соседа были ему весьма близки и понятны.

— Так вот ты какой, мудрец сельскохозяйственный… — озаряясь своей жуткой улыбочкой, приветствовал хозяина дома Чума. — Ну, чего, начнем беседу задушевную, козлик ты наш ненаглядный вонючий… Имеются у нас, козлик, к тебе претензии, и немалые… И не по своей воле пришли мы сюда, а за кореша заступиться, правды найти… — хлопнул Витька по плечу. — За что же ты, мразь, — произнес, пришептывая с яростью, — правильного пацана кинул, как дешевку локшовую?..

У Лехи, окруженного свирепыми бандитскими рожами, подталкиваемого к стене сарая литыми плечами, застучали в испуге зубы и подогнулись колени.

— Ну, давай выкладывай про бабули, — начал Чума, неторопливо доставая из рукава куртки заточку и приставляя ее острие жертве под подбородок. — И попробуй фуфло прогнать, приколю к плоскости, как ботаник бабочку…

Истекающий смертным потом животного страха, Леха без утайки поведал предысторию ограбления. Услышав о сумме, похищенной из отдела экспертизы, лишь растерянно, будто отгоняя наваждение, провел ладонью по лицу. Промямлил:

— Вот, значит, как… Так я и думал… Наколола, ведьма! Я только четыре штуки из ящика взял… Только четыре! Клянусь!

— Значит, баба братца твоего все учудила, — подвел итог Чума. — Ну, ладно, коли так… А твои-то баксы где? Надо, — кивнул на Витька, — отстегнуть подельничку… Да и нам причитается.

— Да моя… убрала… — Леха виновато развел руками. Затем кивнул на пилу. — Вот… инструмент еще купил… Забирайте, коли надо…

На лицах бандитов задергались брезгливые ухмылки.

— А моя с фермы придет, значит, я сразу…

Договорить Леха не успел: Чума, отведя в сторону от его подбородка жало заточки, тут же, резко вывернув кисть руки, всадил узкое лезвие по рукоять в глаз жертве.

Витёк, поскуливая от ужаса и ощущая горячую влагу в штанах, отпрянул в сторону.

— Чего дергаешься? — спокойно проронил в его сторону Чума, глядя на оседающий у края верстака труп. — Раскололи бы твоего лоха менты одним ногтем, как орех гнилой, вот тогда бы ты и подергался… А так — концы срезаны, пароход отчалил в туман… — Зыркнул на Весло, разворачивавшего невесть откуда взявшийся плотный пластиковый мешок на «молнии». — Пакуй жмурика, и в тачку его — быстро! В лесу прикопаем. Тут все перчиком покропите… Для собачки. Ты, Антоша, — кивнул в сторону молодого высокого парня с румяным лицом, — со мной на второй разбор гребешь… Ты, — указал на Витька, — тоже… Соседа твоего щупать будем.

Сосед Юра Хвастунов, пивший чаек с пряниками и смотревший телевизор, к визиту Витька и двух бандитов отнесся совершенно спокойно.

— Вот… — как бы в извинении покосился Витёк на Чуму, — незадача у нас, Юра, вышла. Пушка — кореша. И, значит, думал я, что… В общем, Юра, все бывает… Надо, короче, вернуть.

— Ты на него, Юрок, не серчай, — заметил Чума добродушно, пощелкивая длинными сильными пальцами в синих татуированных перстнях. — Ошибочку допустил Витюша ненароком. Но да у нас с ним свои пирожки тухлые, сами и сжуем… А что денег ты дал, вот… — Чума бросил на стол четыре серо-зеленые сотенные бумажки. — Включая моральный ущерб. — Затем, уперевшись в Юрия гадючьим взором своих очей, со значением прибавил: — Теперь за тобой слово… Ждем.

Юрий, равнодушно покривившись, отставил в сторону чашку с чаем, проговорил:

— Что ж, бывает… Обождите здесь… — И — вышел из комнаты. Шаги его прозвучали на бетонных плитах, опоясывающих подножие дома, скрипнула дверь баньки…

Через минуту он появился в комнате с тряпичным свертком. Развернув широкий лоскут цветастой ткани, вывалил на скатерть пистолет, к которому незамедлительно потянулась узловатые пальцы Чумы.

— Красавец! — принюхиваясь к стволу «Маузера», проронил бандит. — Э-э?.. А чего гарью несет? Палил из него?

— Еще не успел, — процедил Юрий недружелюбно. — Каков ствол был, таким и возвращаю. Обойма полная, можете убедиться.

— Ну, смотри…

— Это тебе теперь смотреть надо, — холодно произнес Хвастунов.

Чума, пристально взглянув на строптивого, чувствовалось, фраера, покровительственно усмехнулся:

— Удалой ты… экземпляр.

— Какой есть.

— Ладно, бывай… — Чума, передав пистолет румяному молчаливому бойцу, потянул Витька за рукав на улицу, где уже сгущались, озаряя горизонт нежной розовой пастелью, теплые июльские сумерки. Выйдя за калитку, сказал: — А теперь стволы едем копать…

— Прямо сейчас? — перепугался Витёк.

— Прямо-прямо… — передразнил Чума. — Ты чего, в натуре, переживаешь? Что тебя на их место зароем? Не-ет, — покачал головой. — Тогда и лошок этот говорливый… — кивнул на дом Юрия, — тоже в распыл бы ушел… Неправильно, Витюша, мыслишь. Я перебора не люблю. А сосед твой в случае чего для алиби тебе сгодится, коли жмурика очень уж усердно шукать станут… Вместе чай пили, понял? Обувку мы тебе сменную дадим, чтобы с двора того чего на подметку не зацепил… Это, конечно, тоже перебор, но — полезный… А кончать мне тебя проку нет. Ты колоться не станешь. Чего тебе колоться? Чтобы в тюряге на пику нарваться? Не тебя стращать, и не тебе втолковывать, попарился со мной, все раскладушки знаешь, грамотный…

В лесу, уместив оружие в багажник машины, Чума, вновь обратясь к трясущемуся Витьку, миролюбиво заявил:

— Ну, давай лапку, дружок. Прощаться жаль, но радуется сердце, что погулял ты на моей хате всласть, будет о чем вспомнить. Если будут проблемы с воздержанием — Весло подсобит, телефончик его знаешь. Об одном горюю: бабки, видишь, незадача какая — менты сперли, мы тут не при делах… К их проискам не подступишься, вода там темна… Теперь — о доле твоей… Долю, считаю, мы отработали. Как говорится, кровью искупили. — Помедлил. Затем, покусав губы, продолжил со злостью и с напором: — Ты, наконец, врубился, что было бы, если Леху этого следак тряханул?! Сколько от его хаты до твоей легавым ковылять? Усекаешь?

— Ну… — покорно согласился Витёк.

— Дальше едем. Должок твой покрыли с лихвой. Сотенную подклеили, жаться не стали, так?

— Ну…

— Теперь вопрос: сколько, считаешь, я тебе еще должен? — кивнул Чума на багажник машины.

— О чем базар… Вообще ничего…

— Во. А теперь о пушке, которую ты сдуру фраеру впаял… Пушка-то с экспертизы, усекаешь? Значит, взяли бы твоего фраера прямо на тротуаре на предмет какой-либо проверочки те же менты, нащупали бы под прикидом железо и началась бы веселая карусель. Волына свеченая, кололи бы неимоверно. От него на тебя бы вышли, точняк, а от тебя до Лехи путь недолог, я уже говорил… И запрыгала бы