Робот - Адам Вишневский-Снерг

- То есть, вы желаете, чтобы я стенографировал вашу беседу?

- Нет. Вас я попрошу выполнить несколько простеньких вычислений. Вначале я задам вопрос, который, на первый взгляд, не имеет с действительностью ничего общего. Какой путь преодолеет звездолет, вылетевший с Земли, если через год, оставаясь все время в состоянии равномерно ускоренного, прямолинейного движения, он достигнет скорости, весьма приближенной к скорости света?

- Вы меня, что, желаете насмешить? Для меня это выглядит как экзамен по элементарной физике. Одним словом, под видом каких-то абстрактных размышлений, вы желаете испробовать мои умения?

- Сами перестаньте шутить, тут очень важное дело. Я пришел к некоему выводу, и мне бы хотелось, чтобы вы тоже над ним поразмыслили.

- Описанный вами объект преодолеет половину светового года, если измерять по земным меркам. Или вам необходим результат в километрах?

- Прекрасно, этого мне достаточно. А сколько времени потребуется на то, чтобы этот самый звездолет, непрерывно двигаясь с ускорением, полностью равным земному, достиг той самой границы скорости?

- Тут уж мне придется воспользоваться блокнотом.

- Займитесь этим, пожалуйста. Завтра уже может быть поздно для проведения определенного наблюдения.

Я вынул ручку, низко склонился над блокнотом и быстро глянул под стол, на колени Уневориса, где брякнуло что-то металлическое. Правой ладони мне заметить не удалось, поскольку тот быстро переместил ее в новое место. Сидящий на стуле мужчина не был похож на перепуганного. Раз за разом он зевал и поглядывал на часы, чем выражал собственное нетерпение, но никак не страх перед нацеленным в свою сторону оружием. Неужто я все же ошибся, подозревая, будто перед самым моим появлением здесь разыгралась какая-то ссора, закончившаяся стычкой, если не дракой?

Считал я без всякого энтузиазма. Чай из заливающей стол лужи мерно капал на пол. В подчеркнутой шелестом страниц тишине я услышал возбужденный мужской голос, доходивший из-за двери соседней комнаты. Пребывающий там мужчина кричал на кого-то, кто практически не отвечал. Когда же я записывал окончательный результат, я вздрогнул и невольно оглянулся, потому что мне показалось, что в одном из тихих голосов за стеной узнал знакомые нотки.

- Триста пятьдесят четыре дня, - сообщил я, выполнив деление. - Чуточку не хватает до целого года.

- Сходится, - подтвердил Уневорис. А до этого результата нам не хватает восьмидесяти суток. Двести семьдесят четыре дня уже прошли.

- Вы имеете в виду тот период времени, что прошел со дня катастрофы до сегодня?

- Да. Я говорю именно об этом периоде. Но кроте того я считаю, что каким-то загадочным образом мы потеряли те восемьдесят дней, которых не хватает до трехсот пятидесяти четырех, и которые, наверняка, для нас уже прошли. Это прозвучит как предупреждение, сделанное глухим людям, но прибавлю, что критический момент может наступить в любое мгновение - хотя бы и сегодня, через час или даже через секунду. И я совершенно не удивился бы этому.

- Что вы понимаете под "критическим моментом"?

- Тот момент, когда отключится тяга фотонного двигателя. Это же очевидно, что при достижении субстветовой скорости двигатель будет выключен, и, что за этим следует, движение из равномерно ускоренного автоматически превратится в равномерное. Из этого последуют очень серьезные хлопоты. Назовем их скромно - текущими сложностями. Потому что о тех, которые появятся в ближе не определенном будущем, лучше и не упоминать.

- То есть вы хотите сказать, что мы находимся почти на половину светового года от Солнечной Системы?

- В этом я уверен.

- И это, как вы считаете, взгляд совершенно отдельный?

- К сожалению. Среди окружающих Лендона людей эта идея, насколько мне известно, не нашла никакого понимания. Вы очень тщательно заботитесь о том, чтобы данный взгляд не был распространен. Может статься, что эту пугающую правду держат в тайне и не напрасно. Но почему советники Лендона, когда я поделился с ними своими наблюдениями, меня высмеяли? Неужто факты сами не говорят за себя!

- Какие такие факты? Ведь пока что вы дали мне образ оторванных от реальности спекуляций. Что означает, к примеру: "Мы потеряли восемьдесят дней"?

- Этого я не знаю, но пока что не назвал главной причины, на которой основал свою гипотезу.

- Хотелось бы ее узнать.

- Первая причина - это принцип эквивалентности Эйнштейна. Вы глядите вокруг себя с блаженной уверенностью, будто все предметы здесь притягиваются здесь к полу в результате действия силы гравитации...

- Тем временем, это реакция на постоянную силу, приложенную к вырванному из земли и занесенного в космическое пространство укрытию, то есть сила инерции. Вы так рассуждаете?

- Естественно. Потому что в данной точке пространства эффекты гравитации и равномерно переменного движения идентичны, и их невозможно различить. Я уже сказал, что ускорение этого движения в точности равно ускорению свободного падения на Земле.

- Могу догадываться, что все, до сих пор затронутое, было только подготовкой, вступлением к введению последнего аргумента.

- Вы угадали.

- И им является вычисленное сегодня соотношение времен. Одного, протекающего в городе, назовем его релятивистским городом, и второго которое протекает здесь.

- Именно это я и имел в виду! А вы знаете, какой относительной скорости города и убежища соответствует такое соотношение скоростей времен?

- Близкой к световой.

- Следовательно, круг замкнулся.

При этих словах сидевший на стуле мужчина вздрогнул и замигал, кривя губы, как будто бы только что проснулся. Не знаю почему, но он меня раздражал. Сейчас на его лице не было той скучающей мины, как раньше. Но, по-видимому, он вообще не следил за нашим разговором, а мерил взглядом расстояние до двери.

- А теперь я, в свою очередь, задам вам вопрос, - отозвался я. - Чем является, по вашему мнению, исследуемый нами город?

- Фотографией.

- Как это?

- Для нас он является достаточно специфическим фильмом.

Что-то заставило меня перестать слушать Уневориса. У меня в ушах продолжали звучать какие-то слова, но мое внимание обращал не их смысл, поскольку они были довольно тихими, но звучание голоса, который эти слова произносил. Я уже не сомневался, что меня мучило уже несколько минут, когда, беседуя, я одновременно вслушивался в доносящиеся из-за стены звуки. Среди других я узнал тихий голос Ины. Она находилась в соседней комнате. И там кто-то ее ругал. Эта встреча меня радовала.

- Сразу же предупреждаю, что я имею в виду фильм, абсолютно совершенный во всех отношениях, - продолжал Уневорис. - Все эти изобретения как стереоскопия, полная панорама... и так далее, являются всего лишь суррогатами верности этого образа Каула-Зуд, который, зафиксированный в день четвертого июня и проецируемый в пространство, путешествует сейчас за нами, словно вынутая из альбома перед отправкой в путешествие и хранимая в кармане фотография.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});