Рейтинговые книги
Читем онлайн Косыгин. Вызов премьера (сборник) - Виктор Гришин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 63

Мне кажется, что объективная причина выдвижения в 30 – 40-х годах плеяды молодых руководителей, таких, как Н.А. Вознесенский, Б.Л. Ванников, А.Н. Косыгин, В.А. Малышев, И.Ф. Тевосян, М.В. Хруничев и другие, состояла в вынужденной потребности в компетентных кадрах управления народным хозяйством. Это обстоятельство заставило Сталина отказаться от сложившейся практики назначения руководящих кадров по принципу их идеологической преданности. Новые люди были специалистами, выросшими на производстве, способными отвечать за конкретное дело. Молодые руководители умели добиваться реальных результатов и могли, в определенных пределах, отстаивать свои позиции, хотя их жизнь была далеко не безоблачной.

Косыгин высоко ценил сильную волю и организаторские способности Сталина. Алексей Николаевич оставался с ним в Москве во время войны, когда все правительство эвакуировалось в Куйбышев, и позже категорически не соглашался с насмешливым замечанием Хрущева, утверждавшего, что в войну Сталин командовал «по глобусу», стоявшему в его кабинете. Однако привычка скрывать свои мысли и чувства, приобретенная за годы сталинской службы, осталась у Косыгина навсегда.

* * *

Высказывая сегодня свои суждения о людях прошлых поколений, мы, естественно, пользуемся нынешними критериями оценки и невольно ищем ясных и простых ответов на возникающие у нас вопросы, забывая, что сама жизненная среда и условия тех лет были совершенно иными. Трудно представить себе Алексея Николаевича Косыгина, да и вообще любого человека, который в те годы сидел бы за чашкой чая и откровенно обсуждал слабые и сильные стороны «вождя и учителя». О мнении собеседника можно было составить представление по каким-то косвенным признакам, он мог выдать себя в моменты сильного эмоционального напряжения. И дело здесь не только в осторожности. Авторитет и власть вождя были настолько непререкаемы, что личное суждение о нем не имело смысла. Система, безусловно, подразумевала, что любое сомнение в Сталине означает выступление против народа, против партии, против высших человеческих ценностей. Однако давление было далеко не столь явным, как кажется сегодня. Большинство людей искренне верило в то, что ему внушали много лет. Не случайно даже те, кто в полной мере испытал жестокость режима, не обвиняли в репрессиях систему власти, а тем более самого вождя.

Я помню, как относился к Сталину один из лучших друзей Алексея Николаевича и всей нашей семьи – Борис Львович Ванников, первый в стране трижды Герой Социалистического Труда, с именем которого прямо связано создание современного вооружения. Занимая перед войной, в разгар борьбы с «врагами народа», пост народного комиссара вооружения, Борис Львович был осужден по клеветническому доносу и репрессирован. Узнав в тюрьме о начавшейся войне с Германией, об отступлении наших войск, он обратился в Сталину с письмом, в котором изложил свои соображения о передислокации предприятий оборонной промышленности. Каким-то чудом письмо попало по назначению.

Совершенно неожиданно для Бориса Львовича его переодели, привели в более или менее приличный вид и вывезли из тюрьмы, ничего не объяснив. Он был готов ко всему – к новым допросам, даже к расстрелу, хотя никогда не признавал за собой никакой вины, однако его доставили в Кремль, в приемную Сталина. Никто из дожидавшихся там высокопоставленных руководителей и военачальников «не узнал» наркома и не поздоровался с ним. Сталин проговорил с ним около сорока минут с глазу на глаз, предложив считать все происшедшее «досадным недоразумением» и немедленно приступить к работе. Выйдя из кабинета, Борис Львович обнаружил, что его уже «узнают», и выслушал немало поздравлений от присутствующих, которые «нюхом» почуяли, что в тюрьму он не вернется и, стало быть, знакомство с ним ничем не угрожает.

Эту историю в подробностях я слышал и от самого Бориса Львовича, прекрасного рассказчика, и от его сына, Рафаила Борисовича, профессионального военного. Он сам и его мать, жена Бориса Львовича, уже потеряли всякую надежду после ареста.

Из рассказов Алексея Николаевича вырисовывался облик Сталина, не во всем совпадающий с принятым сегодня представлением о нем. Косыгин свидетельствовал, например, что перед войной Сталин едко высмеивал бахвальство высших военачальников, преувеличивавших наше могущество и недооценивающих гитлеровскую военную машину, заявляя, что если им придется нанести удар по врагу, то единственной проблемой будет догнать его, удирающего без оглядки. Вопреки распространенному ныне мнению, Сталин не раз строго предупреждал об опасности войны и о необходимости готовиться к ней всеми силами, поощряя проведение в стране широкомасштабных кампаний в поддержку армии и флота, появление боевых патриотических песен вроде «Если завтра война, если враг нападет…».

Алексей Николаевич рассказывал, как тревожила Сталина наша неподготовленность к войне, как он делал все возможное, чтобы оттянуть начало конфликта. Однако это предпринималось под покровом такой секретности, что большинство членов правительства почти ничего не знало.

По другим свидетельствам Алексея Николаевича, Сталин придавал большое значение «правильно дозированной» информации о деятельности партии и правительства, которую должен иметь народ и сами члены партии. В те годы еще не было телевидения, и появления вождя на киноэкране, публикации его выступлений в печати были тщательно продуманными и взвешенными; обычно он сам работал над текстами своих выступлений.

Алексей Николаевич вспоминал речь Сталина на параде на Красной площади в честь годовщины Великой Октябрьской революции 7 ноября 1941 г. По каким-то техническим причинам она не была зафиксирована на кинопленку. Это вызвало гнев Сталина, и он повторил свое выступление специально перед камерой, так что на экранах страны демонстрировался не оригинал, а повторение, дубль, о чем, конечно, никто из зрителей не подозревал.

В отличие от своих преемников, которые, развенчав его «культ», тут же неумело начинали устанавливать свой собственный, он не нуждался в вульгарном утверждении авторитета. Его культ внедрялся в сознание людей более утонченными способами. Он позволял упоминать наряду с собой и других руководителей партии и правительства, давая говорить им самим, не пытаясь выступать за всех, утверждал присвоение их имен городам, улицам, заводам и другим объектам. Его окружение не выглядело серой массой (что впоследствии стало дурной традицией), люди рядом с ним сохраняли некоторую индивидуальность.

В быту он старался выглядеть спартанцем, резко выговаривал соратникам за нескромность, запрещал принимать подарки. Даже за столом, в кругу «своих» к нему нужно было обращаться «товарищ Сталин», он не допускал ни малейшего панибратства. Несколько раз в присутствии Алексея Николаевича Сталин впадал в гнев, при этом никогда не кричал, но вызывал страх и трепет у провинившихся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Косыгин. Вызов премьера (сборник) - Виктор Гришин бесплатно.
Похожие на Косыгин. Вызов премьера (сборник) - Виктор Гришин книги

Оставить комментарий