Дикари Гора - Джон Норман

Здесь, однако, мы имеем ситуацию, когда народы сознательно предпочли широкое расположение и кочевую охотничью экономику перед сельскохозяйственной. Подвижность, предоставленная кайилами и изобилием кайилиауков, несомненно, сделала этот выбор возможным, выбор свободно перемещающегося охотника, гордого и свободного война, перед фермером, отрицающим широкие горизонты, перед тем, кто должен жить в зависимости от даров своей земли и быть привязанным к ней.

Грант сидел верхом на своей кайиле, высоком кауром животном, вглядываясь на восток, на ту стороны от вешек. Позади него был приторочен вьюк, загруженный товарами. Повод, шедший от кольца, вставленного в ноздри кайилы, был накинут на луку седла. Я, также, сидел верхом на кайиле, но мой зверь был вороным, с шелковистым мехом, высокой шеей и длинными клыками. К седлу за моей спиной, также, был закреплён стандартный кайиловый вьюк. Наши вьючные животные, как четвероногих, так и двуногих разновидностей несли на себе различные товары. Мои товары были все размещены на моей грузовой кайиле. В свою очередь поклажа Гранта, конечно, была распределена между его одиннадцатью животным, одной кайилой и десятью двуногими вьючными животными. Среди моих товаров, присутствовали одеяла, окрашенные ткани, ленты, зеркала, бисер, чайники и кастрюли, а также весьма популярные в Прериях, карамели, сахар и химические красители. У Гранта подобные статьи так же имелись, но насколько я знал, он ещё вёз такие товары, как длинные гвозди, заклепки, топоры, металлические наконечники для стрел и копий, лезвия ножей и разделочные ножи. Лезвия ножей и длинные гвозди иногда используются для улучшения палиц. Лезвия, конечно, могут быть использованы и более привычным способом, то есть быть вставленными на резные рукоятки, из дерева и кости. Заклепки полезны при закреплении наконечников к древкам копий. Металлический наконечник для стрелы — это конечно выгодно. Они готовы к употреблению и легко устанавливаются на стрелы. Они вряд ли сломаются, как например каменные наконечники. Так же они делают ненужными опасные поездки в богатые кремнем области. Разделочные ножи обычно имеют изогнутое узкое лезвие. У них нет прочности необходимой для боя. Но они удобны для быстрой разделки охотничьих трофеев

Я видел, что Грант выпрямился в своём седле и взял поводья в руки.

Он, внезапно ударил пятками по бокам кайилы, посылая животное вперёд. Оно дёрнулось, и затем, мягкими, прыгающими длинными шагами, пересекло линию шестов.

Грант проехал приблизительно на двадцать ярдов вперед, и затем придержал свою кайилу, поводьями повернув её голову назад, в нашу сторону. Он освободил длинный, смотанный кольцами кнут, до того висевший на ремне, справа на луке его седла, и поехал назад, вдоль правой стороны каравана босых, скудно одетых, прикованных цепью за шеи красоток.

— Хэй! Хэй! — прокричал он. Он дважды щёлкнул кнутом в воздухе. За тем объехал караван сзади, и проехал мимо него снова, на этот раз вдоль его левой стороны. Он был правшой.

— Мы — женщины, и лишь беспомощные рабыни! — заплакала Джинджер. — Пожалуйста, Господин, не заставляйте нас пересекать линию шестов!

— Передумайте, Господин, мы умоляем Вас! — присоединилась к ней Эвелин.

— Хэй! Хэй! — закричал Грант снова.

— Пожалуйста, нет, Господин! — Джинджер уже ревела в полный голос.

— Пожалуйста, нет, нет, Господин! — не отставала Эвелин.

Теперь уже кнут щёлкнул не в воздухе. Несколько девушек вскрикнули от болью. За тем удар кнута упал на Джинджер и Эвелин. Они закричали, переполненные болью.

— Хэй! Хэй! — повторил Грант.

— Да, Господин! — плача проговорила Джинджер.

— Да, Господин! — эхом повторила Эвелин.

— Хэй! Хэй! — понукал своих вьючных животных Грант.

Караван, подгоняемый щелчками кнута, во главе с испуганной рыжеволосой девушкой, прежней Миллисент Обри-Уэллс, из Пенсильвании, двинулся вперед. Джинджер и Эвелин с красными от плача глазами, и сломленные ужасом, спотыкаясь, пошли следом за рыжеволосой, сдёрнутые с места натянувшейся цепью. Другие девушки, страдающие от боли и чувствующие дергание цепи на их ошейниках, с плачем, последовали за ними. Каждая из рабынь была на соответствующем месте, точно том, которое им назначил владелец, и места эти были чётко обозначены ошейниками и цепями. Подозреваю что, только у Джинджер и Эвелин, были некоторые познания относительно природы места, в которое они забирались, но и они, в конечном счёте, были всего лишь варварками. Даже они, пока ещё, не были в состоянии понять, по крайней мере, не в полном значении, куда их повели, что с ними будет. Я думал что, что девушки, даже Джинджер и Эвелин, были совершенно невежественны в данном вопросе. Это облегчило их переход через линию шестов. Я наблюдал за девушками, несущими поклажу на головах, со скованными цепью шеями, пробирающимися сквозь высокую траву. Они как раз пересекали линию шестов. Я задавался вопросом, могут ли они хотя бы начать осознавать ужас, в который они входили. Да, думал я про себя, уж лучше такой путь, позволить им, в течение какого-то времени, оставаться в неведении. Они уже достаточно скоро изучат, что это значит, в таком месте, в месте кайилиауков и высоких трав, быть белой женщиной.

Грант верхом на кайиле, занял свое место во главе каравана, держа вьючную кайилу позади себя.

Я смотрел на рыжеволосую девушку, в голове каравана, придерживающую своими маленькими руками ношу возложенную на её голову. Грант, насколько я знал, имел некоторые особые виды на неё. Но всё же, сейчас, она, как все остальные, служила простым вьючным животным, одним из животных его каравана, перенося его товары.

Никакой белый не должен был привести больше, чем двух кайил через линию шестов. Никакая группа белых не должна была перевести больше, чем десять кайил через эту на вид спокойную границу.

Рыжеволосая девушка хорошо выглядела в караване, перемещающемся в траве, с цепью на шее, и в короткой рабской тунике. Впрочем, это же касалось и всех других. Рабыни красивы, даже те, кто служит простыми вьючными животными. Грант, вспомнилось мне, при убеждении своего каравана, не ударил кнутом ведущую девушку, своё прекрасное рыжеволосое животное, поскольку у него было несколько других. По каким-то ему одному ведомым причинам, он решил сберечь для не этот удар. Может быть, потому, что готовил ей задачу поважнее, чем просто переноска вьюка и место в караване. У него было припасено для неё что-то ещё. Он был, очевидно, готов не торопить события, и воспитывать её легко и мягко, по крайней мере, какое-то время.

Возможно, потому, что она, как кажется, уже поняла, что теперь её задача, состоит в том, чтобы нравиться мужчинам, и что она стала рабыней. Она должна будет понять позже, что это такое быть рабыней, полностью. У неё будет предостаточно времени, чтобы почувствовать и ботинок и кнут.