Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

— Да, далеко. Теперь скажи мне: кто такой этот Вухийя? Что он за человек? — Кореана придвинулась поближе, и Низа почувствовала, что ее интерес еще более возрос. — У него есть какие-то предположения относительно тебя или меня?

— Он тебя не упоминал. Собственно говоря, он очень мало рассказывает, поэтому я не знаю, что я могу тебе рассказать, — Низа остановилась, посмотрела в глаза Кореаны и увидела там недоброе предостережение. Низа испугалась и заговорила дрожащим голосом: — Вухийя очень силен. Он изуродовал Касмина, надзирателя, очень страшно, когда Касмин хотел меня убить. А Касмина все считали очень сильным человеком. Говорят, на Кровавом Празднике он прошлой весной убил троих человек.

У Низы вдруг появилось страшное чувство, что она предала этого странного человека, который так страстно и чудесно любил ее в ванной.

— Но он не прикончил Касмина, хотя Касмин был совсем беспомощный.

— Ты считаешь, он милосердный? — спросила Кореана.

— Меня он пожалел, — ответила Низа.

— Это, как я думаю, только одно из многих чувств, которые он к тебе испытывает, — сказала Кореана. Она снова рассмеялась и пододвинулась еще ближе, пока не прижалась к Низе. Дыхание ее отдавало пряностями. — Тебе понравилось купаться? — спросила Кореана.

Низа не знала, что ей ответить, но почувствовала, как краска заливает ей лицо. Кореана взяла ее за подбородок и повернула голову Низы, пока Низа не смотрела прямо ей в глаза, которые били Низу в самое сердце, как голубой металл. Кореана поцеловала ее, губы ее были такими сочными и мягкими, поцелуй — легким жгучим прикосновением.

— Все же на тебе немного остался вкус смерти, Низа, — сказала Кореана. — Но это даже хорошо. Для меня это сладкий вкус.

Совершенное лицо Кореаны все еще было таким прекрасным, что от него захватывало дух, — и это, подумала Низа, было самым непонятным и страшным в ней.

Кореана отодвинулась и дала знак великанше.

— Забери мою гостью в приготовленные для нее апартаменты и дай ей раба, чтобы прислуживал ей во всем, в чем понадобится.

Великанша потянулась к нейронному кнуту, но Кореана нахмурилась и сказала:

— Ей это не понадобится.

У стены Руиз ждал в ночи, когда произойдет сбой в защитном поле. Он ждал и задумчиво крутил в пальцах крюк. Он невольно думал про Низу, которая уже причинила ему столько хлопот, и которая теперь, попав за пределы его досягаемости, продолжала по-прежнему так беспокоить его. Рассудочные существа — такие, как Руиз Ав, строили свои привязанности на рациональных мотивах: интеллект, общность интересов.

И вот он сидел и грезил о женщине с такой планеты, которая при невероятном везении и еще тысяче лет осторожного проникновения земной технологии могла бы претендовать на то, чтобы получить место среди наименее развитых планет пангалактической культуры. От этого становилось обидно.

В своих самых мрачных мыслях Руиз Ав начинал беспокоиться, что стал не лучше любого дурака-романтика.

Защитное поле сбилось и погасло, оборвав его фантазии и мысли, и Руиз встал. «Ну, пора!» — подумал он.

Он закинул крюк на стену, и тот плотно сел на ее вершину; с крюка, покачиваясь, свисала веревка. Он несколько раз дернул. Крюк сел крепко, и он быстро стал карабкаться по стене. Наверху он уселся на стену верхом и сорвал крюк. Пока отрывал крюк от стены, он на секунду оглянулся, и сердце его упало. Казармы были огромные, покрывали тысячи гектаров. И самое худшее было то, что внизу не было коридора, просто еще один загон в форме чаши, гораздо крупнее, чем загон фараонцев, а в центре его было озеро, сиявшее мягким голубым светом.

— А, ладно, — сказал он.

Он остро ощущал холод провода защитного поля между ног. Он решился, перекинул ногу на другую сторону, сорвал крюк со стены и свалился с нее в странный загон.

Это было долгое падение, но он погасил падение тем, что покатился по травянистому газону. Укрепленные кости его ног погасили силу падения. Когда он наконец остановил свое качение по траве, Руиз услышал шипение и треск вернувшегося защитного поля.

Он скорчился под низеньким кустом. Загон был зеленый и травянистый, в темноте вовсю пели ночные птицы. Куст, под которым он присел, был усыпан крохотными белыми цветочками, а когда он задел ветку, от цветов запахло корицей и яблоками. Он долго и терпеливо ждал, пока не уверился окончательно, что на его внезапное появление нет никакой враждебной реакции. Он посмотрел на защитные поля, которые окружали его новый загон, и к своему разочарованию убедился, что они были в полном порядке. Он только надеялся, что оттуда мог быть еще какой-нибудь выход.

Наконец он подобрал свою веревку и спрятал ее в душистом кусте. Затем пошел вниз по склону холма к центру загона.

Деревья, которые покрывали верх склонов, были похожи на парковые, они были тщательно ухожены и подстрижены, и среди них было легко идти даже в бледном звездном свете. У Суука не было лун, разве что можно было считать за луны бесчисленные крохотные блестки орбитальных станций шардов, платформ с оружием, которые поддерживали своеобразные законы Суука.

Руиз двигался аккуратно, осторожно, производя меньше шума, чем случайный легкий ветерок, который шевелил листву. У деревьев, как заметил Руиз, были листья с легким металлическим блеском, поэтому, шевелясь на ветру, они отбрасывали кругом множество звездных искорок. Это было очень красиво. Лесок производил на него успокоительное, усыпляющее действие, и Руиз полагал, что подземные генераторы гармонии слегка искажают его восприятие. Если технология системы безопасности соответствовала изощренности его конструкции, то Руиза уже, вероятно, обнаружили. Но Руиз крепился и двигался дальше. Казалось, Пунги вели тут неприхотливую и несложную работорговлю. Возможно, что эта неприхотливость распространялась на меры безопасности, которая была на их ответственности, а не на совести того, кто сдавал эти казармы в аренду.

Когда он подошел к озеру, деревья уступили место саду весьма не классического стиля, скорее, деревенскому. Однако он содержался безукоризненно. Тут он услышал голоса и как можно скорее спрятался за ближайшую статую, которая изображала обитателя Корвуса, вырезанного из какого-то черного камня. Крылья статуи опали в жесте покорности и поражения, дав Руизу прекрасное убежище для подглядывания и подслушивания.

Из темноты сада перед ним появились две фигуры. Они шептались друг с другом, гуляя по дорожке белого камня, и Руиз увидел, что это мужчина и женщина, переплетенные в любовном объятии. Мысленно Руиз подгонял их, чтобы они прошли мимо его укрытия. Как назло, они уселись на скамейке перед статуей, где спрятался Руиз.

— Честно говоря, — сказала молодая женщина, — твоя подруга — чудо Септы. К ней все питают такое сострадание!

— Почему сострадание? Она частичка души моей, — поддразнивал молодой человек. Голос его звучал легко и весело.

— Пародия, а не женщина. О чем только Септарх думал, когда назначил ее твоей парой? Она убога, волосы у нее торчат клочьями, как у морского ежа колючки, она пляшет фульгуру, как лягушка в сапогах.

Юноша рассмеялся.

— Твои высказывания такие красочные. Но в какой-то степени я вынужден согласиться. Наверняка ты гораздо лучше оценишь некоторые мои качества, чем она когда-либо сможет это сделать…

— Да…

В течение нескольких минут Руиз был вынужден слушать, как проходит кульминация их ухаживания. В какой-то момент они скатились со скамейки в траву, потом уснули.

Руиз задумался. Их одежда соблазнительно лежала, раскиданная на ближайших кустах. Его собственная грубая рубаха наверняка бы привлекла внимание в центре загона, который уже перестал казаться ему похожим на рабский. Он быстро стянул рубаху. Крадучись, он собрал одежду молодого человека и вскоре был вполне прилично одет, хотя куртка была тесна в плечах, а штаны коротковаты. Широкая бархатная шляпа покрывала его бритую голову, прикрывая тем самым и побледневшие татуировки Руиза.

Руиз глубоко вздохнул и двинулся к берегу озера.

Над ним, невидимый в мягкой тьме, следовал шарик-шпион Кореаны.

20

Кореана со всем вниманием устремила взгляд на экран монитора, куда шарик-шпион передавал сведения. Она смотрела, как Руиз собрал одежду храпящего любовника, и рассмеялась.

Возле нее пират-киборг Мармо покоился на своем летающем пузыре, и, казалось, не обращал ни на что внимания. Но когда Руиз, обряженный в свои краденые обновы, повернулся к озеру, он заговорил:

— Ты уверена, что это разумно? Ты же знаешь, как серьезно относится Лорд-Кормилец Преалл к своему маленькому мирку. Он очень расстроится, если твой неизвестный повредит что-нибудь.

Кореана неотрывно следила за тем, как Руиз шел по саду.

— Плевать я хотела на Преалла. Кроме того, Преалл меня боится, как и следует быть. Если даже твой неизвестный возьмет кувалду и разобьет Теру, отравит морские лужайки, поймает в сети лапочек Преалла и повесит их всех на крюках головой вниз, заберет голографии для своих домашних и напишет на всех стенах: «Это сделала Кореана!» — и то Преалл не скажет мне ни слова. А если и скажет, то я велю ему пожаловаться Пунгам. В конце концов, это они распоряжаются казармами. Это они следят за защитными полями.