Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

Тут же лифт замедлил падение и остановился, и это ощущение было почти таким же неприятным.

Дверь отошла снова в сторону.

Ее первой мыслью было то, что каким-то волшебным образом ее перенесли в гарем ее дядюшки Шиманеха, место, где она побывала не раз, переодевшись посетительницей из провинции.

Потолок был низкий, словно он хотел сконцентрировать и собрать все запахи удовольствия. Низа вдыхала десятки тонких ароматов, сладкое вино, пряный дым, глубокий запах разгоряченных страстью человеческих тел. Комната была огромна. С каждой стороны она видела стены, но противоположная стена комнаты терялась во мраке.

Низа увидела похожие на гарем предметы роскоши: глубокие ковры из мягкой ткани, подсвеченные блеском драгоценных металлов и редких камней, все должно было радовать прикосновение так же, как и глаз. Мебель была самая странная: тут диван с ножками в виде раздвоенных копыт, там причудливая розетка в виде параграфа с подушками змеиной кожи. Она осмотрела стул со странными подлокотниками черного дерева — младенцы-вампирята, с растянутыми крохотными ртами, длинными клыками, видными в ухмылке. Низа передернулась и оглянулась.

Где-то вдали и очень тихо играла негармоничная музыка. Кроме этого, все было тихо.

Но, если в том месте была заметна атмосфера, такая знакомая и понятная, связанная с предназначением этой комнаты, были в ней и незнакомые вещи, которые потрясали ее какой-то зловещностью, чужеродностью, вещи, которые она едва могла воспринимать. Например, вместо эротических статуй, которые так любил Шиманех, в нишах извивались странно поблескивающие тени, бледно-голубые, прозрачные, сплетенные в почти застывшем сексуальном экстазе, но все-таки движущиеся замедленными движениями. Казалось, что в нишах вдоль стен занимаются любовью призраки.

И свет. На Фараоне самый яркий свет, единственный, кроме естественного пламени, исходил от газовых рожков, которыми освещался дворец ее отца и несколько храмов побогаче. Но здесь были источники света всех цветов и насыщенности, крохотные цветные огоньки везде были прикреплены к панелям, были огромные шары мягкого пастельного свечения, ослепительные пятна белого каления.

Она и Пунги казались единственными обитателями этой огромной комнаты.

Охранники подвели ее к высокому креслу, которое было обито бледно-коричневой кожей. Они прикрепили ее привязь к крепкому железному кольцу, которое было впаяно в подлокотник кресла, и оставили ее, вернувшись в маленькую комнатку. Тот, что покрупнее, помахал ей дружелюбно рукой, и она помахала ему в ответ. Она почти жалела о том, что они ушли.

Она сидела одна в этом кресле, как ей показалось, около часа. Страх ее постепенно заменился скукой. Она с интересом осматривала свое окружение. Глаза ее присматривались к узору тиснения на коже кресла. Чуть позже она сообразила, что это татуировки. В следующий миг она узнала узор, очень любимый горцами, которые жили на провинциальном плато к северу от столицы, и она сообразила, что за зверь дал свою шкуру для обивки этого кресла. Неожиданно прикосновение его стало для нее чем-то грязным и невыносимым, и она встала возле кресла, оставаясь привязанной к нему.

Наконец за ней пришла женщина. Она была колоссальная — высокая, толстая и мускулистая, с огромными торчащими грудями и широченными бедрами. На женщине было одеяние из прозрачного шелка и высокие до колен сапоги из кожи, сверкавшие отполированной чернотой. Единственное, что в этой женщине было маленьким — это ее лицо, черты ее были собраны вместе в маленький кружок в огромном пространстве жира. У нее была гримаса кокетливого и жеманного безумия, и она, грубо дернув за поводок, который был прикреплен к шее Низы, повела ее в глубь комнаты.

У противоположной стены, на кушетке, заваленной бархатными подушками, ждала Кореана. Она была обнажена до пояса, ее массировали два гладких существа неясного вида, о которых трудно было сказать, насколько они принадлежат к человеческой расе.

Чудовищное насекомое стояло возле нее, чуть позади, в темноте между двумя источниками света, неподвижно, словно статуя. Великанша отстегнула ее поводок, и Низа потерла уставшую шею.

— Подойди сюда, — сказала женщина голосом, как музыка.

Она улыбнулась, и Низа подошла поближе, как сомнамбула. Она остановилась так, что женщина могла ее коснуться.

Кореана похлопала по подушке с собой рядом, приглашая ее садиться. Существо справа от нее зашипело, и Низа увидела, что они были какими-то странными существами, полукошками-полулюдьми. Их лица были укорочены, носы казались черными пуговками, а зубы были белы и необыкновенно остры. Блестящий короткий белый мех покрывал их обнаженные, без какой-либо одежды тела, если не считать того, что шерсти не было на мордочках и розовых ладонях.

Озабоченное выражение появилось на лице Кореаны, и она сделала жест, желая прогнать существа. Немедленно два прислужника улизнули прочь, казалось, они просто стекли с кушетки. Низа услышала тихое рычание, когда одно из существ проползло возле нее, и увидела небрежную холодную ненависть в его глазах.

Низа упала на мягкие подушки, и Кореана подвинулась, освобождая ей место. При близком рассмотрении красота Кореаны показалась еще более ослепительной. Казалось, кожа у нее совсем без пор, у нее был шелковистый блеск, Низе даже захотелось дотронуться до нее, чтобы почувствовать на ощупь такое необыкновенное чудо.

— Низа, — сказала Кореана, — я даже не могу сказать тебе, как я счастлива тебя видеть. Ты знаешь, ты первый феникс, которого я вижу.

Низа ничего не могла ей ответить. Духи Кореаны были очень тонкими, словно теплый призрак запаха, такой притягательный, что Низе захотелось зарыться носом в плоть Кореаны, чтобы найти, где этот восхитительный запах был сильнее всего. Перестань, сказала она себе. Неужели ты так ничего и не поняла и ничему не научилась?

— Так вот, ты первый мой феникс. Я видела много разных трупп с фениксами, но ни один из них не оставался в живых и не воскресал. — Кореана снова улыбнулась, показывая маленькие острые зубы. — Но если бы они мне и встречались бы, они не понравились бы мне так, как ты. Фломель очень много говорит о тебе. Что ты была дочерью короля, или там царя. Что ты самый прекрасный феникс, с каким он когда-либо работал, такая величественная, такая прекрасная. Ты полна такого отважного смирения, которое так много значит для тех, кто понимает в пьесах с фениксами толк.

Казалось, Кореана произносит заранее тщательно подготовленную речь, хотя ее голос не поднимался выше доверительного мурлыканья.

Низа ответила только на один странный момент в этой речи.

— Я единственная — кто выжил? Почему же это? Вухийя говорит… — она запнулась, понимая, что вступает на скользкую почву.

Кореана наклонилась вперед, так что одна небольшая белая грудь коснулась руки Низы в тонкой ласке.

— Вухийя говорит?.. — подбодрила Кореана. — Продолжай, Низа.

— Вухийя — это тот человек, который заботился обо мне, когда я была больна, — уклончиво ответила она.

— Да?

— Так вот, он сказал, когда я спросила его, почему я жива, почему шрамы исчезают, он сказал, что, наверное, тут очень хорошие доктора. Это правда? — Низа стала спокойнее. — И еще, вы не могли бы сказать мне, где?

Кореана откинулась назад, гримаса раздражения исказила ее совершенные черты. Это длилось только секунду, но Низа уже не была в восторге от красоты Кореаны.

— Постой, на твои вопросы я буду отвечать по очереди, Низа. Да, у нас тут хорошие доктора, но большинство фениксов попадало к нам, когда они уже умерли. Может быть, бог оказал тебе особую милость. Может быть, так оно и есть. Или, может быть, у тебя была какая-то особая сила, или помощь, которой у них никогда не было, скажем, спрятавшийся где-то друг. Как ты думаешь?

— Я об этом стараюсь вообще не думать, если возможно, — честно сказала Низа.

Кореана рассмеялась тихим выученным смехом.

— Да? Ну вот, ответ на твой второй вопрос, это Суук, плато Баргерелл Квартиры Черной Слезы, мои апартаменты. — Пауза. — Моя кушетка, — сказала Кореана.

— О-о-о-о, — сказала Низа. Многое из того, что говорила Кореана, для нее вообще не имело смысла. — Я никогда не слышала про Суук. Это далеко от Фараона?

В детстве у Низы была постоянная спутница, старая женщина, которая ухаживала за ней, дула на ее ушибы, успокаивала, когда кто-нибудь ее обижал, рассказывала ей фантастические истории про волшебные земли, которые поднимались высоко над парами Ада, далеко над их обитаемым миром.

— Да, далеко. Теперь скажи мне: кто такой этот Вухийя? Что он за человек? — Кореана придвинулась поближе, и Низа почувствовала, что ее интерес еще более возрос. — У него есть какие-то предположения относительно тебя или меня?

— Он тебя не упоминал. Собственно говоря, он очень мало рассказывает, поэтому я не знаю, что я могу тебе рассказать, — Низа остановилась, посмотрела в глаза Кореаны и увидела там недоброе предостережение. Низа испугалась и заговорила дрожащим голосом: — Вухийя очень силен. Он изуродовал Касмина, надзирателя, очень страшно, когда Касмин хотел меня убить. А Касмина все считали очень сильным человеком. Говорят, на Кровавом Празднике он прошлой весной убил троих человек.