Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока

Это и решило дело.

Жестами, матом и мычанием Серый объяснил, что как раз-таки прокурор ему и нужен, к нему он, собственно, и шёл, да только случайно забыл номер квартиры. Гардемарин тут же подобрел и отправил Сергея на двенадцатый этаж в квартиру девяносто два.

Дверь открыла Лиза.

Открыла, вздрогнула и замерла.

— Серёжа… — прошептала она и накрыла ладошкой круглый живот, словно хотела уберечь обитателей чрева от неприглядного зрелища. — Ты что, пьяный?

— Не-е, — мотнул головой Серёга, привалившись к косяку. — П-просто у-усталый. Алик где?

— Здесь. — Алик возник из ванны и встал за спиной жены. Хлопья пены для бритья на подбородке делали его похожим на брутального Деда Мороза. — Серый… ты… чего?

— Лиза, — прохрипел Серёга, облизнув пересохшие губы. — Сделай мне чайку покрепче, а? Пожалуйста.

Лиза бросила на мужа рыжий взгляд, и Алик коротко кивнул. Как только за ней закрылась дверь кухни, Сергей двинулся на друга танком.

— Адрес! — прорычал он глухо.

— Серёга! — Алик попятился, выставив вперёд руки. — Ты не в себе!

— Адрес!

— Она просила ничего тебе не говори… чёрт! Спятил совсем?

Серый ухватил его за грудки, впечатал в стену и склонился к носу.

— Адрес, сука!

— Деревня Новый Яр, Заречный тупик одиннадцать. — Ровный голос Лизы мгновенно остудил, и Серый разжал пальцы, выпуская Алика.

— На вот, выпей. — она протянула стакан с какой-то шипучей дрянью. — Авось протрезвеешь.

Сергей не стал пренебрегать советом. Залпом проглотил шипучку и утёрся рукавом.

— Спасибо, Лиза.

— Не за что. — она гневно глянула на мужа. — Ты почему сразу ему не сказал? Ты же видишь, в каком он состоянии и понимаешь, из-за чего примчался. Как вообще этого зверя могли отпустить? Зачем?

— У Горских связи и деньги, — вздохнул Алик с виноватой миной, и Серёга понял, что спорить с беременной супругой друг не рискнёт никогда. — Нехилые связи и огромные деньги.

— А как же правосудие? — Лиза нахмурила рыжие брови.

— У него тоже есть своя цена…

Серый поймал взгляд бывшей возлюбленной.

— Спасибо.

— Будь осторожен, — кивнула Лиза, приблизилась и чмокнула его в щёку. Алик стал тёмным, как ноябрьская туча. — Береги себя.

Серёга кивнул и шагнул к выходу, но у самой двери обернулся.

— Ключи.

— Что, «ключи»? — голос друга едва заметно дрогнул.

— Ключи от машины давай.

— Нет! — Алик набычился. — Ты же в стельку пьяный! Совсем сбрендил?

Он покрутил пальцем у виска и сдёрнул с крючка ветровку.

— Вместе поедем. — Сунул руку в рукав. — Я поведу.

Это было бы кстати. Весьма кстати. Но…

Сергей скользнул взглядом по округлившейся Лизиной фигуре. они ждут двойню, вспомнил он. Мальчика и девочку…

— Ты останешься здесь, — сухо отрезал Серый. — Это приказ.

— Тут не Чечня, чтоб я твоим приказам подчинялся! — выпалил Алик, но на его плечо легла узкая ладошка.

Ладошка, которая решала всё.

— Отдай ему ключи, милый, — ласково промолвила Лиза и, кивнув, повторила: — отдай.

— Но… — Алик выглядел растерянным.

— Не разобью я твою Хонду, — сказал Серёга и выдавил неловкую улыбку. — Слово пацана.

Спустя секунду ключ от красавицы хонды лёг в его лапищу, и Сергей рванул к лифту.

Когда железные двери разъехались, краем уха он расслышал голос Алика. Только вот… друг обращался вовсе не к нему…

— Алло! — крикнул он, очевидно, в трубку мобильника. — Пётр Петрович?

***

Она

Кристина без труда нашла работу и успешно проработала на ней пару недель. По иронии судьбы, её взяли библиотекарем в сельскую школу. Поначалу Крис всерьёз опасалась, что её заставят ходить в униформе — растянутом свитере цвета плесени, бесформенной клетчатой юбке и гигантских очках, но к счастью, оказалось, что блузка, джинсы и туфли-лодочки — вполне себе подходящая одежда для школьной библиотекарши.

Крис работа нравилась. Детки улыбались ей, говорили «большое спасибо» и называли по имени-отчеству. И совершенно не требовалось никого убивать.

Сегодня она получила первый за долгое время честный трудовой аванс и решила отметить это знаменательное событие с помпой. Взяла в библиотеке «Поющих в терновнике» и прикупила у местных умельцев полтора литра домашнего винца. А что? Страдания Мэгги Клири по недосягаемому красавцу Ральфу де Брикассару[24]отлично зайдут под красное сухое и… хотя бы ненадолго выбьют Серёгу из мыслей…

День выдался сухой и тёплый, и Крис по пути домой любовалась жёлтыми кронами и резными листьями багровеющих клёнов. В прозрачном воздухе летали паутинки, а сентябрь заполнял душу удивительным покоем. Сладким, как патока и мягким, точно перина.

Её крошечный домик стоял далеко на отшибе, в самом конце улицы, которую все именовали тупиком. Хотя… Это и был тупик. Самый, что ни на есть, настоящий.

Прямо за владениями двоюродной Аликовой бабки, раскинулись заброшенные колхозные поля, заросшие сорняками, к западу от домишки неспешно текла безымянная речка, по крутым берегам которой гордо дефилировали гуси, с юга к дому подползал лес. Не слишком густой и не очень тёмный, но всё-таки — лес.

Крис эта глушь сразу пришлась по сердцу. она любила сидеть на крыльце по вечерам и слушать, как ухает в чащобе филин, любила душевный мат рыбаков, спешащих на утреннюю зорьку, любила громкое гоготание пернатых хозяев реки и ненавязчивую заботу соседки Шуры.

Кристина всерьёз подозревала, что добродушная соседка знает больше, чем говорит, но… никогда не решилась бы озвучить эту крамольную мысль вслух.

Пусть всё останется так, как есть…

— Привет, Наташа! — крикнула Шура издали, по обыкновению взмахнув рукой. — А погода-то портится. Того и гляди вольёт!

Крис вознамерилась ответить что-нибудь столь же банальное и осеклась. Похолодела. Дежурная улыбка застыла на губах…

Погода портится…Того и гляди вольёт…

Она машинально глянула на безоблачное небо. Синее-синее, как Серёжины глаза…

Чёрт!

Внутри всё покрылось коркой ледяного страха.

Ч-чёрт! Чёрт! Чёрт!!!

Проклятье!

В доме кто-то есть.

Кто-то чужой. Кто-то опасный. Кто-то…

Шура выразительно загнула большой и мизинец, демонстрируя указательный, средний и безымянный.

Втроём?

Твою же мать!

Кристина закусила губу.

«Он нашёл меня», — поняла она. — «Макс отыскал меня. он здесь. В доме».

И он не один…

Крис никогда не считала себя параноиком, но долгое и близкое знакомство с Горских сделало своё дело. Один пистолет хранился в тайнике под крыльцом, второй — вместе с документами, тревожными деньгами и запасным мобильником — на дне забытого всеми колодца близ заброшенных колхозных полей.

Паниковать нет смысла. Это не поможет. Никак.

Так что…

Надо сваливать!

— Пойду чайничек поставлю! — крикнула Кристина в ответ и прижала к губам указательный палец. — Приходите чаёк пить!

На последних словах она резанула по горлу ребром ладони. Тётя Шура кивнула и скрылась в доме. Крис слышала, как щёлкнул затвор.

Томик «Поющих в терновнике» беззвучно лёг в траву. Рядом устроилась полторашка вина.

Тихой быстрой тенью Крис скользнула вдоль дома и двинулась к полям. Солнце уже коснулось горизонта раскалённым боком, и небо окрасилось красным, жёлтым и лиловым.

В туфли набивались комья сухой, некогда плодородной земли, в зарослях полыни шуршали мыши, ковыль клонился от лёгкого ветра. День стремительно догорал. Пахло дымом и навозом.

Когда Кристина добралась наконец до колодца, полускрытого иссохшими вётлами, сумерки окутали деревню мягким пологом.

Крис принялась крутить скрипучий ворот, поднимая со дна свой заветный тайник — покорёженное жестяное ведро.

Деньги, документы, телефон… и она уедет. Уедет далеко-далеко, куда-нибудь на север, никому ничего не сказав. Если никому не говорить, то никто не отыщет. Никто не скажет Максу, и…