Забытые дела Шерлока Холмса - Дональд Томас

Взгляд сэра Эдварда выдал его волнение. Он вскочил и принялся расхаживать возле окна, излагая свою версию случившегося и подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией:

— Именно так, мистер Холмс. Белла Райт ехала по дороге на велосипеде. Она повернула голову — ее внимание, вероятно, привлекла птица. Как раз напротив ворот образуется просвет в живой изгороди. Человек, стрелявший в ворону, спустил курок еще до того, как увидел девушку. Пуля, пронзив птицу насквозь, полетела дальше. По трагической случайности она угодила в левую щеку мисс Райт, чуть ниже глаза, а потом, потеряв остатки энергии, упала в семнадцати футах от места происшествия, где ее и нашли на следующий день. Вот и все, мистер Холмс.

Он сел обратно в кресло.

— Не совсем, — хладнокровно возразил сыщик. — В вашем изложении отсутствуют два важных момента: личность человека, сделавшего роковой выстрел, и оружие, из которого он был произведен. Кроме того, обвинитель непременно укажет вам, что ваш клиент — последний, кого видели вместе с девушкой. Он скрыл правду от полиции, утопил свой велосипед, дал ложные показания при аресте. И что самое худшее — пуля, найденная на дороге, в точности соответствует патронам, которые Рональд Лайт также выбросил в воду. У нас есть только его показания о том, что револьвер «Уэбли и Скотт», для которого эти патроны предназначались, больше не принадлежит вашему подзащитному.

Сэр Эдвард привстал, потянулся через стол к папке и раскрыл ее.

— Согласитесь, мистер Холмс, если бы Лайт действительно выстрелил в девушку, то сделал бы это именно из револьвера «Уэбли и Скотт» и с близкого расстояния.

— Да, безусловно.

Адвокат передал ему ужасную фотографию мертвой девушки:

— Мистер Холмс, вам приходилось видеть труп человека, застреленного в упор из такого оружия? Судите сами. Пуля не просто оставила бы входное и выходное отверстия. Не будет большим преувеличением сказать, что она разорвала бы на части голову жертвы. Кроме того, на лице обязательно образовался бы пороховой ожог.

— Действительно, — скептически произнес Холмс. — Все, что вы сейчас говорили, сэр Эдвард, бесспорно при одном условии: патроны должны находиться в исправном состоянии. Но когда они хранятся слишком долго, результат может оказаться иным. Вместо выстрела получится один пшик. У пули еще хватит энергии пробить голову навылет, но других повреждений она не нанесет. Не стоит удивляться, если такая пуля упадет в семнадцати футах от жертвы. Что же касается ожога кожи, то я провел ряд экспериментов с трупами. Мелкокалиберное оружие не оставляет сильных следов. Но даже при использовании крупного калибра порох легко смывается кровью.

Сэр Эдвард Маршалл Холл откинулся на спинку кресла, и они с Холмсом обменялись пристальными взглядами. Очевидно, в этот момент юрист благодарил всех богов за то, что услуги детектива оплачиваются не из королевских фондов, а из кармана клиента.

— И что мы, по-вашему, должны думать, мистер Холмс? Найденная пуля была деформирована, словно на нее наступило лошадиное копыто. Надеюсь, вы не станете отрицать, что выпущена она из нарезного оружия, а именно из винтовки?

— Трудно сделать однозначный вывод, сэр Эдвард, — нахмурился Холмс. — На суде вам обязательно возразят, что ствол револьвера «Уэбли и Скотт» оставляет на снаряде семь точно таких же следов от нарезов, как и обычная винтовка.

Впервые с начала нашей совместной работы тень беспокойства легла на невозмутимое лицо великого адвоката.

— Так вы считаете, что стреляли из другого оружия, мистер Холмс?

Мой друг покачал головой:

— Нельзя утверждать с уверенностью, что это была не винтовка. Но чтобы стрелять четыреста пятьдесят пятым калибром, она должна быть очень мощной. Например, как охотничий штуцер.

Сэр Эдвард выпрямился:

— Штуцер?

— Вполне возможно, — подтвердил Холмс. — Но вас, несомненно, тут же спросят, много ли найдется в окрестных деревеньках людей, выходящих по вечерам пострелять ворон из штуцера.

— До этого дело не дойдет, мистер Холмс!

— Хорошо, — сказал Холмс. — Я подскажу вам один аргумент, хотя сам не стал бы пускать его в ход. Возьмем обычную винтовку Генри — Мартини, каких выпускают по тысяче в год. Ими пользуются и охотники, и кадеты. Большинство стволов имеет четыреста пятьдесят пятый калибр, хотя некоторые модели в линейке были переделаны под другие патроны, когда на вооружение поступили винтовки Ли — Энфилд. Практически невозможно доказать, что эта деформированная пуля не выпущена из винтовки Генри — Мартини или какой-либо другой. Судя по тому, как легко ее сплющило копыто лошади, ствол был сильно изношен. С начала войны и по сей день система Генри — Мартини остается самой распространенной, а патроны четыреста пятьдесят пятого калибра применяются наиболее часто.

Это было все, чем мы могли помочь сэру Эдварду. Он проводил нас до дверей, затем Холмс обернулся и учтиво произнес:

— Надеюсь, вы не сочтете мое решение поспешным, сэр Эдвард, но должен признаться, что сделал для вашего клиента все от меня зависящее, а теперь вынужден выйти из дела. Разумеется, от вознаграждения я тоже отказываюсь.

Лицо сэра Эдварда приняло такое разочарованное выражение, словно вся выстроенная им линия зашиты Рональда Лайта только что рухнула, как карточный домик.

— Выйти? Боже мой! Но почему, мистер Холмс?

— Будет лучше, если я умолчу о причинах, — спокойно ответил Холмс. — Прошу вас выслушать мой последний совет: обратитесь к Роберту Черчиллю, оружейному мастеру. Вы найдете его на Агар-стрит, рядом со Стрэндом. Он консультировал множество подобных процессов, его опыт и знания не имеют себе равных. Вам следует свести знакомство с этим человеком, если вы действительно хотите спасти вашего клиента от виселицы.

Несмотря на все свои аналитические способности, сэр Эдвард был явно сбит с толку… и раздосадован.

— Мистер Роберт Черчилль сможет рассказать мне нечто такое, чего не знаете вы?

— Могу лишь повторить: если вы откажетесь от его услуг, мистер Лайт, скорее всего, будет повешен, — твердо сказал Холмс.

В этот момент мне показалось, что в глазах сэра Эдварда Маршалла Холла мелькнуло понимание. Но его умозаключения остались для меня тайной.

Ошеломленный словами Холмса, я вышел вслед за ним на залитую солнцем Темпл-Гарденс. За все время нашего знакомства мой друг никогда не расставался с клиентом подобным образом.

— Неужели вы бросите его? — не поверив своим ушам, спросил я. — Вернее, их обоих: и сэра Эдварда, и Рональда Лайта.

Он бесстрастно посмотрел на меня:

— Вовсе нет, Ватсон. Я полагаю, что только что спас мистера Лайта от виселицы, а сэра Эдварда — от ужасного конфуза.

IV

Увы, Холмс взял за правило изображать из себя примадонну и наотрез отказался обсуждать со мной это дело. Тем не менее мы посетили Лестерский замок, где проходил драматичный судебный процесс по делу Рональда Лайта, обвиняемого в убийстве Энни Беллы Райт.

Сэр Эдвард невероятно искусно провел самую отчаянную игру за всю свою карьеру адвоката. Свидетельства двух девочек, утверждавших, будто бы Лайт преследовал их, были отклонены судом. В полиции допустили глупую ошибку, когда задали им наводящий вопрос о том, не случилось ли происшествие 5 июля. Вместо этого следовало спросить, когда они видели незнакомца. Такой промах поставил под сомнение слова школьниц. Более того, когда девочки в полицейском участке опознали Лайта в группе других мужчин, они уже были ознакомлены с его словесным портретом.

Казалось, что мистер Роберт Черчилль, привлеченный к защите как эксперт по огнестрельному оружию, станет тузом в рукаве сэра Эдварда. Обвинение со своей стороны пригласило местного оружейника, мистера Генри Кларка. Ему было трудно противостоять напору Маршалла Холла. Кларк признал, что патроны четыреста пятьдесят пятого калибра на протяжении последних тридцати лет остаются самыми распространенными в Англии и производятся миллионными тиражами. Затем согласился, что следы на пуле, убившей Беллу Райт, могла оставить нарезка ствола как револьвера, так и винтовки. Но все-таки продолжал настаивать на том, что выстрел был произведен с близкого расстояния, пуля попала в голову бедной девушки, пролетела насквозь, отскочила от дороги и упала в отдалении. Впрочем, указать на пуле отметку, подтверждающую такую версию, он не смог.

Однако сэр Эдвард Маршалл Холл ни разу не воспользовался выводами мистера Роберта Черчилля или какого-либо другого эксперта. Рональд Лайт лишь чудом избежал виселицы. И ничего удивительного в этом нет. Позднее Холмс показал мне копию заключения мистера Черчилля, которую сэр Эдвард переслал ему вместе со словами благодарности за совет обратиться к этому мастеру.