Полдень, XXI век (март 2011) - Коллектив авторов

Финансизм (глобализм), или финансовый империализм, означает качественно иную разновидность глобального монополизма – создание глобальной мировой финансовой системы, управляющей всей мировой экономикой по оптимальной, с точки зрения эффективности финансовой системы, стратегии. Если интересы национальных экономик станут противоречить интересам глобальной финансовой системы, то национальная экономика будет удушена финансовой удавкой. Именно финансовый империализм отменил «социалистическую систему», поскольку ее монополизм, замкнувшись на себя, не сочетался с монополизмом мировой экономики, коей необходимы прозрачные границы и максимальная степень управляемости подсистем.

Если социальность государственных экономик будет противоречить интересам финансизма, то с социальностью придется проститься – реальные доходы работников, неуклонно превращаемых в рабов, будут планомерно уменьшаться до минимально возможного минимума, дабы снизить стоимость рабочей силы и повысить прибыль. «Мировой кризис» это уже продемонстрировал: потеряли работу миллионы в разных странах, а сохранившие ее согласны работать вдвое больше за ту же зарплату. Это небольшая репетиция грядущих процессов. Потому что снижение эффективности финансовой системы по ее внутренним критериям недопустимо и смертельно опасно.

Мировая финансовая система – это система гомеостата третьего уровня (человек – гомеостат второго уровня, обладающий второй сигнальной системой) – третья сигнальная система человечества, реально обеспечивающая единство его как живой социальной системы. Это система его инстинктов, которой до разума еще далеко. Но уже не идея единства, а его зародыш. Нечто реально живое. Хотя инстинкты слепы и внеморальны, ибо озабочены исключительно сохранением гомеостазиса. Они могут быть страшны для разумного индивидуума.

Отсюда становится понятной цель этого занудного экономического экскурса – на исторической арене появилась новая живая сущность, которая нуждается в своей мифологии для включения в картину мироздания массового сознания.

Другим важнейшим фактором планетарного бытия, еще по достоинству массовым сознанием не оцененным, представляются где-то очевидные, где-то прогнозируемые успехи на научных фронтах, а именно в генетике и нанотехнологиях. Эти успехи, ежели получат инженерно-технологическое подкрепление, могут стать основой для вмешательства в биоинформационную сущность человеческого вида для его оптимизации, трансформации с возможно обозначенной целью, но трудно прогнозируемыми реальными последствиями.

Очень многое зависит от того, кто будет определять критерии оной оптимизации – финансовая система или внутренние потребности человеческого вида – спасение, сохранение, предоставление новых жизненно-необходимых возможностей. В роботов будем превращаться или в люденов? Или в Человека Вечного?..

И еще один фактор, без которого никуда, – информационная революция, сопровождающаяся созданием еще одной «технологической» сигнальной системы – Интернетом и возрастающей степенью виртуализации духовной жизни людей по отдельности и человечества в целом. Виртуальность становится реальностью жизни.

И что интересно: если финансовая система – это преимущественно инстинктивно-рефлекторная сфера, несмотря на всю ее интеллектуализацию, то информационная система, даже находясь на службе финансовой, начинает выполнять зачаточные функции коллективного разума. (К сожалению, часто принимающего формы коллективного безумия. Но, чтобы потерять ум, надо для начала его иметь.) И все больше принимает на себя тяжесть духовной жизни человечества.

А что ж фантасты? Да трудятся, как пчелки, лепят соты мифа из воска своих фантазий, наполняют медом вдохновения, хранящего вкусы и ароматы трепета духовного и скрежета зубовного да метафор с гиперболами. Кто относительный миф лепит, а кто и абсолютный ваяет, а всякий-разный и вовсе семечками да бормотухой развлекухи промышляет. Все, как на мировом финансовом базаре – главное, чтобы эффективность с рентабельностью не пострадали. Спрос рождает предложение. Особенно издательский спрос. Впрочем, что это я распыхтелся? Доброе издательское слово и классику приятно, а уж графоману и подавно. А какие грядки обильней удобряют, на те и сеятели поспешают.

Однако всего литературно-фантастического рынка в мою авоську не затолкать. Ограничимся свеженькими (без участия классиков жанра) съедобными фруктами абсолютного мифотворчества с нашего базара.

С весьма симпатичным богом планетарного масштаба нас познакомили М. и С. Дяченко в «Пандеме». Имя такое у планетарного бога – Пандем, Пандемушка, Пандемчик. Ласково – потому что он любит всех со статистически полной взаимностью. Редким богоборцам он дозволяет с собой бороться. Полное соответствие формуле «Бог есть Любовь». Со всеми божественными атрибутами: всемогущество, всеприсутствие, всеучастие и, в отличие от церковного Бога, – очевидная реальность и человечность. Воплощенное удовлетворение чаяний народных, обращенных к Богу. Вполне фрейдистский всеобщий личный Бог-отец, воспитатель, защитник, советчик, водитель по жизни. Ну, и другим потребностям удовлетворитель – кому друг, кому брат, кому любимый. Делает все возможное и невозможное, дабы сделать счастливыми всех, предоставляя возможности для удовлетворения всего спектра потребностей человеческих, кроме патологических, от коих излечивает. В результате, увы, вполне предсказуемом, человечество садится ему на шею, свешивает ножки и принимается привычно деградировать, вынуждая Пандема отступать, дабы предотвратить деградацию, пока не выдавливает его вовсе из своей жизни. Утопия превращается в антиутопию, человечество опять борется за выживание. Вывод: «никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой…»

Все бы ничего, если бы лемовские Клапауций с Трурлем не поставили задолго до… все возможные эксперименты по осчастливливанию человечества – с нулевым результатом. Если бы рыбаковского человеко-бога Симагина не разбил «божественный паралич деяния», когда страшно пальцем пошевелить, не навредив дальнему, а то и всему человечеству. И не существовала бы уже его же формула: «Бог-друг» из «Трудно стать богом». И пуще того – если бы пушкинская золотая рыбка не махнула хвостом на притязания человеческие, и Золотой Шар не бездействовал бы в Зоне, не желая давать «счастья для всех даром», если бы не погасла на ладони звезда Александра Дольского, не дослушав просителя. Если бы не было давно известно, что человечество нельзя осчастливить извне. Человека трудно осчастливить, а человечество – невозможно, ибо нет его пока как субъекта. Ибо смертный не может быть счастлив, а может быть лишь мгновенно доволен, а Человека Вечного, осознавшего себя в Человеке Историческом, тоже не существует. Главная трагедия Пандема в том, что он сумел создать бессмертных людей, но не удосужился разбудить Человека Вечного. То есть фактически уничтожил оного, превратив в множество бессмертных особей, потерявших смысл бытия. А без смысла какое же счастье может быть? То есть Пандем – планетарный бог нынешнего человечества. Они отдельны друг от друга, хотя по происхождению вроде дух от духа. А миф должен сотворить единство Человека Вечного и планетарного бога, то есть обретшего разум и душу человечества. Жизнеспособен и эффективен не один бог на всех, а бог как живой интеграл всех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});