«Черная пехота». Штрафник из будущего - Александр Конторович

— Офигел? Не надо стрелять, они нам еще пулемет принесут и патроны.

— Это ж с какого хрена-то?

— Я тут с ихним ротным побалакал, объяснил, как нам тут тяжко без пулемета. Вот он и вошел в наше положение, обещал помочь.

— Ну, ты и мастер! — Чалый покачал головой. — Ладно, испаряюсь, побег за пулеметом. Старшой, бутылку прихвати, неплохой у фрицев шнапс!

— Так, — посмотрел я на Миклякова. — В том каземате — станкач. Разбит безнадежно. Ленту из него долой и со станка снимай. Сейчас немцы новый принесут, его на станок и поставим.

— А на кой он нужен-то, в том каземате? Там же только в нашу сторону стрелять можно?

— Да, можно. И еще вдоль гребня, если немцы там пойдут.

— А могут пойти?

— Хрен их знает, что они могут. Лучше ко всему готовым быть.

Игорь убежал в каземат и загремел там железом. Я прошелся по комнате. Черт, ну где же рота? Уже минут двадцать точно прошло, почему никого нет?

Бух! Бух!

За стенами дота загрохотало.

Подскочив к амбразуре, я увидел, как частая цепочка минометных разрывов окружила дот. Знать бы, кто это так старается… Наши? Из минометов по доту? Надеюсь, майор умом не двинулся? Жаль будет мужика… Скорее всего, это немцы стараются, да в основном мины ложатся в мертвой зоне, под обрывом. Значит, у них все тут пристреляно. Хреновато… Кстати!

В два прыжка я подскочил к двери в каземат.

— От амбразур все — долой! Оставить только одного наблюдателя! А то залетит шальной осколок — и амба!

— Это по нам стреляют?

— Нет, немцы не знают, что дот взят. Это они так нас от него отогнать пробуют.

Снизу поднялся Севергин. За ним два бойца тащили пулемет.

— Насилу успел! Думал уже все — кирдык котенку!

— Молоток! На, допивай шнапс — заслужил! Перекличку проведи, сколько нас тут всего, каким оружием располагаем. Пока налет не закончится, немцы сюда не придут. Так что время у нас есть.

Минут через пять я подвел баланс. В доте, считая меня, было шестнадцать человек. Три пулемета, один пистолет-пулемет, почти три десятка винтовок. Наших и немецких. Патронов хватало. Плоховато было с гранатами — всего десяток. Правда, оставались еще и бутылки с КС. Тоже около десятка.

Тем временем уже почти рассвело, можно было разглядеть окружение. Спустившись вниз, я отловил пробегавшего бойца.

— Так Ты кто у нас? Не помню тебя что-то?

— Боец Ивлев!

— Слушай сюда, Ивлев. Налет сейчас закончится, и скоро сюда могут пожаловать с проверкой немцы. Мы, конечно, постараемся как можно дольше не шуметь. Но без поддержки батальона — нам хана. Поэтому есть к тебе персональное задание.

— Слушаю!

— Спустись вниз, найди там кого-нибудь из наших. Должен же там хоть кто-то живой остаться? Доложишь — дот взят, уничтожено семнадцать фашистов. Захвачено три пулемета, много патронов. Ждем приказаний. Взорвать дот не могу — взрывчатки нет. Нужна связь! Как воздух нужна! Понял меня?

— Так точно, понял!

— Шуруй! Очень на тебя надеюсь!

ГЛАВА 28

Выпустив Ивлева, я поднялся наверх. Минометный огонь уже прекратился. Выглянул в амбразуру. С немецкой стороны клубился туман, закрывая дорогу к станции. Ничего, скоро уже его развеет, тогда и посмотрим, что там у немцев приготовлено. Сколько Ивлеву до наших ползти? Полчаса? Минут сорок? Со стороны немцев этот участок только мы и контролируем, так что стрелять по нему некому. Есть у него шанс. А у нас? Сложно сказать…

Прошло еще минут двадцать.

— Старшой!

— Тут я!

— Немцы идут!

— Сколько?

— Четверо.

— Налегке?

— Тащат чего-то.

— Далеко от нас?

— Прилично еще.

— Чалый!

— Здеся!

— Бери двух бойцов — и вниз! Встретите немцев. Брать в ножи. Только перед этим оттащите фрицев мертвых от входа. А то гости раньше времени задергаются. Одного из них постарайтесь мне живым притащить.

— Кого?

— Кто понравится — того и тащи. Опосля вытаскивайте станок из каземата и ставьте пулемет в траншею, у поворота. В каземате и ручника хватит. А то у нас с той стороны только один пулемет. Спуск в траншею завалите чем-нибудь.

Чалый призывно махнул рукой бойцам и спустился вниз.

— Старшой! — Это уже Микляков.

— Чего тебе?

— Смотри!

Я выскочил в угловой каземат. Что он там усек? Опа… на склон карабкалась одинокая фигурка. Это кто еще? Что у него на спине? Катушка? Связист!

— Игорь, там, внизу, должен быть аварийный выход.

— Где?

— Обычно он в складе боеприпасов. Но, может быть, и еще где-то. Найди его и тащи этого парня сюда. Давай!

Микляков подхватил винтовку и сбежал вниз.

Так, что там у Чалого? Я вышел в каземат, смотрящий в сторону входа. Вот и немцы. Уже не очень далеко. Один несет на плече пулемет, похоже что МГ-34. Еще двое тащат коробки с лентами. Неплохо, запас патронов нам не помешает. Передний немец вооружен автоматом, погоны явно не солдатские. Надо полагать, его прислали вместо убитого унтера. Учтем. Подбежав к лестнице, я окликнул Севергина.

— Чалый!

— Здеся!

— Переднего живьем брать! Того, что с автоматом идет. Это унтер-офицер, может что-то полезное поведать.

— Усек! Еще пару человек нам в помощь дай.

Я обернулся к бойцам у пулемета.

— Ты и ты — вниз! Винтовки оставить, вон в комнате штыки немецкие возьмите, они для рукопашной в самый раз будут. Задачу вам на месте объяснят. Понеслись!

Сам я занял их место у пулемета. Проверил его, поводил стволом вправо-влево. Нормально, работать можно. Немцы между тем подходили ближе. Вот они спустились в траншею, подошли к двери, и унтер стукнул по ней кулаком.

— Эй, там! Хорош спать!

— Один момент, господин унтер-офицер! Уже пошли открывать дверь! — крикнул я в ответ.

Однако… Что-то, видимо, не то ляпнул, и унтер насторожился. Положил руки на автомат. Внизу заскрипела, отворяясь, дверь. Перехватив автомат поудобнее, унтер шагнул в проем.

Хрясь!

Возня, приглушенные крики!

Из двери выскочил взъерошенный немец, пробежал пару шагов и осел на землю — под лопаткой у него нарисовалась рукоятка заточки. Надо же! У Чалого их что — запас? Из дота выскочил боец и, подхватив немца под руки, уволок его назад. Снизу поднялись бойцы, которых я посылал в помощь Севергину. Они несли несколько коробок с патронами.

— Что там?

— Порядок, старшой!

— Полный?

— Унтера скрутили, остальных… ну, в общем, успокоили. Патроны куда тащить?

— Тут все?

— Нет, Чалый себе четыре коробки оставил, вместе с пулеметом.

— Тогда три коробки здесь оставьте, остальные — к угловому пулемету, тому, что на дорогу смотрит. После этого в той комнате посмотрите, я ленты пустые видел, сюда их давайте, и всех свободных усаживайте ленты патронами набивать.

Снизу поднялся боец, толкавший перед собой связанного унтера. Тот был весь помятый и какой-то скособоченный. Видать, его неплохо приложили в драке.

— Ага! Вот и гостенька дорогой пожаловал! Волоките его в угловой каземат!

Боец провел немца в каземат и весьма нелюбезно пихнул на ящик, стоявший в углу. Подтащив такой же ящик, я уселся напротив.

— Итак, ваше имя, звание и номер части?

— Герберт Моргенталь, фельдфебель второй роты, первого батальона, восемнадцатого пехотного полка.

Ага, вот чего он дернулся! Это я, по растяпости своей, фельдфебеля не так протитуловал. Учтем на будущее!

— Что находится там? — Я махнул рукой в направлении станции.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Да? Вы представляете себе, солдаты какой части захватили вас в плен?

Немец изобразил на лице вопрос.

— Это штрафники, фельдфебель. Вам надо объяснять, чем они отличаются от строевых частей Красной Армии?

А немца-то проняло! Аж побелел, горемыка. Ничего, родной, сейчас я тебе еще добавлю.

— Как вы понимаете, в отличие от строевых армейских подразделений, штрафники не очень озабочены вопросами морали и нравственности. Так что и способы их обращения с пленными, скажем так, далеки от общепринятых.

— Вы не посмеете! Есть же Гаагская конвенция…

— Которую Германия как раз и не подписала. Видимо, по забывчивости, не так ли? Впрочем, вам лично от этого не легче.

— Но вы же офицер! Вы не можете…

— Я — такой же штрафник, как и все остальные. Вы видите у меня знаки различия офицера?

— Все равно! Вы их командир и отвечаете по законам военного времени!

— Значит, так, родной. — Я вытащил из кармана коробок спичек и повертел его перед лицом немца. — Что это?

— Спички…

— И как я могу их сейчас использовать?

— Вы хотите меня поджечь?!

Господи, ну и фантазер!

— Нет, фельдфебель, все гораздо проще…

И я популярно пояснил ему некоторые, доселе ему неизвестные аспекты применения обыкновенных спичек. К концу моего повествования немец был бледен, как хорошо побеленный потолок. Голос его задрожал и плотину молчания наконец прорвало.