Перо Демиурга. Том I (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Аэаоо? — удивлённо протянул наг и сполз наземь.

Среди Буревестников были и по-настоящему грамотные бойцы. Один из них делал из ДженниСпаркс отбивную. Аквила — дроу дуэлянт — кружил в полуметре от девушки. Его эсток так и сверкал, высекая искры из доспехов стихийной воительницы. Узкий колющий меч, что характерно, он также сжимал двумя руками.

Несколько раз клинок эльфа входил в сочленения её доспехов, заставляя тифлинга еле слышно стонать от боли. Кровь шустро струилась по нагруднику и бёдрам, окропляя яркую траву под ногами.

Каждый свой успех Аквилла сопровождал насмешкой.

— Криворучка.

— Откуда у такого убожества только яиц хватило напасть на нас?

— Мы вырежем вас всех.

Дженни порыкивала, не отвечая на провокации. Фехтовала она неплохо. Часть ударов парировала или принимала на жёсткий блок своим массивным двуручником. От некоторых уклонялась, но так или иначе бой вышел односторонним. Она уже сожгла тройку абилок, и всё же не смогла достать дуэлянта.

Мысленно я дал ей ещё три возможности нанести удар, после чего решил поставить точку в этом противостоянии.

Дроу внезапно использовал что-то из своего арсенала, и его клинок ярко вспыхнул, будто в горн засунули. От металла даже пар заструился. Дженни попыталась увернуться, но не успела. Ей не хватило скорости, поэтому резкий выпад эстока прошил её бок где-то в районе почки.

Лицо воительницы, частично скрытое шлемом, побелело, как мел. Её повело, но она устояла на ногах. Не раздумывая ни секунды, я швырнул пару ножей в Аквиллу и не попал. Потому что на линии огня неожиданно оказался какой-то минотавр из Буревестников. Крепкая броня уберегла его от ран, а круговерть боя уже унесла громилу прочь.

Когда случайное препятствие исчезло, моим глазам открылись финальные секунды схватки. Дуэлянт искривил губы в усмешке и почти лениво уколол тифлинга в горло.

— Шах и мат, сучка.

Дженни, едва стоящая на ногах, преобразилась в тот же миг. Её двуручник рванул наперерез эстоку эльфа, а я понял, что меня развели, как ребёнка.

Она притворялась.

Попался на эту удочку и сам Аквилла. Его брови в удивлении взлетели ко лбу, когда почти мёртвая противница ожила. Оружие Дженни окутали молнии за секунду до контакта с клинком врага. Тот всё понял, но изменить траекторию уже не смог.

Мечи столкнулись с оглушительным звоном.

Электричество голодным зверем прыгнуло с одной полоски металла на другую.

Дуэлянта выгнуло дугой. Без особых спецэффектов. Просто резкий и болезненный спазм заблокировал все мышцы, парализуя его тело.

Стихийная воительница всего этого не видела, поскольку уже в момент столкновения клинков сделала жест левой рукой, будто зачерпывала с земли что-то невидимое. Поток ветра швырнул её на полтора метра ввысь. В воздухе длинный двуручный меч, закинутый над её головой, отразил солнечный луч и пустил весёлого зайчика.

С грацией наковальни она рухнула сверху на Аквиллу, разрубая его до крестца. Лезвие рассекло кольчужный доспех, как картон, распластало плечо, лёгкое и всю остальную требуху, завязнув в теле мертвеца.

С выражением искреннего изумления тёмный эльф и умер.

— Шах и мат, — повторила его слова Дженни, сплёвывая кровь.

Как говорил один предок с гулким голосом: «Помни, что излишняя самоуверенность — это медленный и коварный убийца!»

Все эти схватки заняли считаные секунды. Только в кино сражение затягивается на долгий срок. Дело даже не в человеческой усталости — мы могли похвастаться невероятной выносливостью, а в том, насколько быстро всего одна ошибка приводит к смерти.

Рубанув по лицу шустрого гоблина, который самозабвенно атаковал Акиву, я вновь заметил того минотавра, что принял мои метательные ножи. Он оказался танком и сейчас отбивался аж от двух Стальных Крыс. Костяшкина в форме огромного костяного гризли и Баллистика.

Когда мои глаза, наконец, считали имя на фрейме, нехорошая радость затопила сознание.

Дракайнен.

Я был уверен, что он сдох внутри барака от взрыва, но нет. Тем хуже для него.

Снова минотавр. Не складывается у меня с представителями этой расы. Рубанок. ЭйСвинтура. Теперь вот Дракайнен. Кстати, готов поклялся, я видел Эйса. Он удрал в самом начале, стоило упасть первым телам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Быстрым шагом я направился к цели, игнорируя всё остальное, за что чуть не поплатился. Где-то вблизи рванула магия, обдавая всех каменной шрапнелью. Несколько осколков ударили мне в грудь и в бок, вытягивая из стелса. Кажется, одно ребро треснуло. Мне было плевать. Боль отхлынула, подавленная яростью.

Зато на меня не плевать было одному из немногих живых Буревестников. Кенку, весь изгвазданный в крови и грязи, выпрыгнул откуда-то сбоку занося топор для удара. Он аж светился от накопленной для атаки энергии.

Его смело потоком тонких и острых, как бритва, ледышек, и протащило по земле.

Пернатое тело превратилось в ёлку. Только вместо зелёных иголок — бледно-синие, глубоко ушедшие в плоть.

Я настолько сконцентрировался на Дракайнене, что забыл о собственной безопасности.

Глупо. Очень глупо!

— Я называю это: «Саб-Зиро передаёт привет!» — широко ухмыльнулся Деймос, сдувая с указательного пальца воображаемый пороховой дым. — И… не надо благодарности! — ехидство так и сквозило в его голосе.

Теперь он никогда не даст мне забыть об этом моменте. Уже предвижу шуточки.

Насколько Деймос в жизни казался олухом, который не воспринимает ничего всерьёз, настолько же он проявил себя талантливым магом. В новых условиях тифлинг чувствовал себя, как рыба в воде. Вчера он поймал меня после общего сбора, чтобы похвалиться. За прошедшие дни повелителю стихий удалось доработать несколько уже изученных заклинаний и создать своё собственное. Именно его он сейчас и продемонстрировал.

Шум боя, тем временем, стих. Единственным, ещё стоящим на ногах, оказался Дракайнен. Живучий ублюдок. Он бросил оружие на траву и вскинул ладони высоко над головой.

— Братцы, я сдаюсь. Вам ведь инфа нужна, да? — заглядывая нам в глаза, зачастил здоровяк. — Всё расскажу. Всё, что хотите! А вы меня отпустите? Хорошо? Мне даже не нравятся Буревестники. Просто с ними безопаснее. Договорились? А?

Расталкивая сокланов, вперёд выступили Мелисса и Чучундра. На них было страшно смотреть. Столько ненависти таилось в девичьих лицах.

— Помнишь нас, гнида? — тихим ледяным шёпотом процедила шаманка.

Минотавр побледнел.

— Вы чего, девчонки?.. — пятясь, протянул он. — Я ж не трогал тех двух. Их не я убил!

— Не ты, мразь?! — подавилась от гнева паладин. — И Витю не ты сбил с ног? И Лизу не твой меч достал?

— Она уже считай мертва была! — заголосил неудавшийся растлитель. — После удара Алистера и спела Фаталики! Мертва, я клянусь!

И вот этот отброс строил из себя грозу всего живого и требовал подать ему ребёнка? Вот эта вот… человеческая перхоть?!

Ещё вчера мысленно я рисовал себе картины расправы. Жёсткой и очень кровавой, но когда увидел это дрожащее от стража дерьмо, ярость ушла. Осталась лишь брезгливость. Сорняк не пытают, его выпалывают. Таракана не калечат, его давят.

Положив ладонь на плечо Мелиссы, я шепнул ей только одно слово.

— Эй, ты босс? Да?! Давай договоримся! Не пожалеешь! Я всё расскажу! — давясь соплями, тараторил такой высокий и сильный боец. — Хочешь знать, где Эйн сидит? Где Алистер? Договорились? — наконец он замолчал, переводя дух.

Стальные Крысы смотрели на него с видом крайнего омерзения.

— Нет, — глухо ответил я. — Не договорились.

Сверху на противника упала первая каменная плита, вбивая его в мягкий дёрн. Заскрежетал металл, сминаемый тяжестью. Из-под неё раздался крик и неразборчивый скулёж. Фразы «расскажу» и «пощади» звучали всё чаще.

Через несколько секунд рухнула вторая плита. Мольбы сменились визгом.

После третьей наступила тишина.

Я передёрнул плечами от ощущения бесконечного отвращения. Хотелось принять душ, лишь бы смыть с себя сам контакт с этим… Этим…