Политика - Том Клэнси

Никогда в прошлом они не были друзьями, и самым невероятным было то, что Макс сомневался, что и сейчас между ними существуют дружеские чувства. Между ними вообще было мало общего, если не считать несгибаемой преданности Роджеру Гордиану, обязанностям, для выполнения которых их посылали за тысячи миль от дома в страны, которые им не так уж и нравились, и физического влечения друг к другу, охватившего их в какой-то момент. Они мало знали друг друга, плохо понимали, о чем можно говорить, кроме профессиональных дел, и, тем не менее, оказались страстными и ненасытными любовниками. В этом их стремления совпадали.

– Мне пора, Макс, – сказала она, садясь на край постели. – Сегодня утром Скалл хочет встретиться со мной в Центре космической связи.

Он приподнялся и оперся спиной о спинку кровати.

– Сейчас только семь утра.

– Скалл сказал рано утром, – улыбнулась Меган. – Ты ведь знаешь, что он умеет убеждать людей выполнять его просьбы.

– Что за пожар?

– Это зависит от того, когда ты задаешь этот вопрос. – Она пожала плечами, и Макс заметил, как ткань халата приподнялась над изгибом ее груди. – Пару дней назад он беспокоился о том, что у нас слишком много техников занимаются реконфигурацией программного обеспечения для базы данных «Политика». По его мнению, эта операция отвлекает их от завершения работ по вводу в строй наземного терминала спутниковой связи… что должно быть сейчас нашей главной задачей.

– А в чем проблема теперь?

– Она вытекает из первой. Он считает, что служба безопасности слишком уязвима, поскольку мы уделяем основное внимание сбору информации и оказались вовлеченными в быстро меняющуюся международную ситуацию. Думаю, что он собирается провести меня по станции, чтобы доказать свою правоту и затем настаивать на присылке дополнительного контингента.

– Я не знал, что эти проблемы входят в круг его обязанностей. – Макс улыбнулся. – Вообще-то у меня было впечатление, что ими должен заниматься я. Насколько припоминаю, это я заместитель главы «Меча».

Меган положила руку ему на грудь. Там, где ее ладонь коснулась его кожи, она казалась прохладной, и в то же самое время, как ни странно, он почувствовал в этом месте жар. Пожалуй, подумал Макс, это грубо, но адекватно определяет их отношения. Нет, тут же решил он, не отношения, а связь.

– Скаллу трудно признать, что у его полномочий есть пределы. А поскольку он распоряжался людьми в течение столь длительного времени, так же думают и все остальные, – объяснила Меган.

– Интересно, сумел ли он пронюхать, что мы спим вместе, – произнес Макс. – Это относится к числу вещей, которые вызовут у него недовольство.

На ее лице появилась довольная улыбка.

– Ты действительно так считаешь?

– Скаллу не слишком нравится, что он вынужден находиться в этом медвежьем углу. А когда он чувствует себя несчастным, ему не хочется, чтобы кто-то из сотрудников получал удовольствие от пребывания здесь.

– Или сотрудниц.

– Рад слышать, что наши чувства совпадают.

– На удивление совпадают, иногда даже выходят за эти рамки. – Она посмотрела на простыню ниже его поясницы, увидела, как отреагировало тело Макса на ее прикосновение, и на лице ее появилось лукавое и беззастенчивое удивление.

– Извини, – заметила Меган. – Я не думала, что это отвлечет тебя от нашего разговора.

Он посмотрел вниз.

– Всегда наготове, – сказал он.

– Сказано, как и подобает бывшему морскому пехотинцу. – Меган все еще улыбалась, словно кошка, только что позавтракавшая канарейкой. – Не возражаешь, если я вернусь к обсуждению предыдущего вопроса? Как, на твой взгляд, мне следует отреагировать на беспокойство Скалла? Выраженное вслух, разумеется.

Блакберн подумал о том, что ему в эту минуту совсем не хочется говорить об этом. И вообще не хочется говорить, точка. Меган явно чувствовала это. Он провел пальцем по ее бедру и остановился у полы халата, раздумывая, подниматься ли выше.

– По-моему, тебе следует позвонить ему и сказать, что придешь на полчасика позже.

– Я тоже так считаю и потому не позволю тебе подниматься выше. – Ее рука сжала кисть Макса. – А если серьезно, как ты думаешь?

Он разочарованно вздохнул и постарался скрыть это.

– Не знаю, насколько нарушен график ввода станции в эксплуатацию. В отличие от Скалла, я всегда основываюсь на том, что мне известно. Однако он прав, говоря о необходимости укрепить службу безопасности. Мы глубоко ошибаемся, если думаем, что группа «Меч» создана исключительно для охраны деловых интересов корпорации.

– Отсюда я делаю вывод, что, на твой взгляд, нам нужно подкрепление, – заметила Меган.

– Совсем необязательно. Я предпочитаю сохранить службу безопасности в теперешнем составе, только повысить уровень готовности и сосредоточить внимание на мерах предосторожности. Можно многого достигнуть с помощью…

Чириканье телефона, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью, заставило его прервать фразу. Меган посмотрела на Блакберна.

– Ты не думаешь, что это Скалл, а? Неужели у него хватит наглости звонить тебе в квартиру, чтобы отыскать меня?

– Не исключено. – Макс пожал плечами, потянулся к телефону, и на мгновение его рука застыла на трубке. – Если это и вправду Скалл, хочешь, я выругаю его?

– Если звонит Скалл, то я выругаю его сама, – ответила Меган.

Он улыбнулся и поднял трубку.

– Слушаю.

– Макс, извини, что беспокою тебя. Я знаю, что сейчас в Калининграде еще раннее утро. Но у меня очень важное дело, – произнес голос на другом конце телефонного канала.

– Нет-нет, все в порядке. – Блакберн повернулся к Меган, закрыл ладонью микрофон трубки и прошептал:

– Это Гордиан.

На ее лице появилось странное выражение. Неужели это ему показалось или невозмутимая Меган Брйн действительно выглядит взволнованной? Внезапно он вспомнил слухи, что она будто бы томилась по Роджеру с того самого дня, как поступила на работу в корпорацию. Вдруг это правда? Но даже если это и так, какое ему дело до этого? И почему он должен испытывать чувство ревности?

– Макс, ты помнишь группу, за которой следил Пит? – Гордиан явно старался выбирать слова. – Ее члены помешали вечеринке в канун Нового года.

– Да.

– У нас есть их описания, места выезда и места въезда, – сказал Гордиан.

Блакберн выпрямился.

– Думаю, мне лучше поговорить с тобой из своего кабинета – там более защищенный канал связи. Сейчас я положу трубку и перезвоню тебе.

– Жду – ответил Гордиан, и связь прервалась. Блакберн сбросил простыню, встал и поспешил к шкафу за одеждой.

– А у тебя что за пожар? – спросила Меган.

– Одевайся, – сказал Макс, натягивая брюки. – Расскажу по дороге.

Глава 36

Кремль, Москва, 1 февраля 2000 года

Когда Иван Башкиров вошел в кабинет, Старинов стоял у окна спиной к двери, наблюдая за тем, как лучи солнца ослепительно сверкают на золотых куполах Успенского собора. На огромном красного дерева письменном столе российского президента лежала папка. В правом верхнем углу была четкая надпись «Совершенно секретно». Неслышно закрыв за собой дверь, Башкиров прошел вперед по роскошному бухарскому ковру с великолепным орнаментом. Как всегда, он испытывал чувство благоговения при мысли о древней истории этого здания. Сколько царей и министров стояли здесь на протяжении веков, подобно тому, как стоят сейчас Старинов и он?

– Здравствуй, Иван, – произнес Старинов, не поворачивая головы. – Ты как всегда, точно вовремя, минута в минуту. Ты единственный человек из всех, кого я знаю, чья пунктуальность может сравниться с моей собственной.

– Старая военная выучка, – ответил Башкиров. Старинов кивнул. Он так сильно сжимал руки, что пальцы побелели от напряжения.

– Хочу поговорить с тобой о докладе, – произнес он хриплым голосом. – Ты прочитал его?

– Да.

– Это еще не все. В американском Конгрессе рассматривается проект закона, согласно которому президент будет обязан прекратить всю продовольственную помощь нашей стране и в конечном счете ввести полное экономическое эмбарго. Все деловые отношения между нашими странами будут заморожены.

– Я знаю.

– Избежать этих санкций, как мне сообщили, можно в том случае, если я привлеку к ответственности человека, который, по мнению американцев, стоит во главе гнусного заговора и несет ответственность за террористический акт, повлекший за собой такие ужасные последствия. Человека, который, вне всякого сомнения, заслуживает самого сурового наказания, если удастся доказать выдвинутые против него обвинения.

В кабинете на несколько минут воцарилась тишина. Башкиров стоял неподвижно, словно каменное изваяние. Глаза Старинова смотрели, не отрываясь, на купола собора, похожие на корону.

– На этот раз, – снова заговорил он, опустив голову, – я хочу быть так же уверенным в своей правоте, как и в дни молодости. Почему рано или поздно нами овладевает чувство неуверенности и мы сходим в могилу, зная меньше, чем в то время, когда были детьми?